Теперь с тобою вместе я
Шрифт:
— А, вот, нам теперь не до этой красоты, ходим в леса по грибы не в радость, а будто бы на работу, обеспечивая себя на зиму, которую ждём со страхом.
Те, кто ещё работает, получает кое-какую зарплату, но часто закаточными крышками, банками с кофе, тарелками, кружками, говорят, что на одном предприятии выдали зарплату кирзовыми сапогами и галошами…
Может быть придумали, но представляешь, несёшь домой вместо хрустящих зверьков мешки с этой никому не нужной сегодня обувью.
Вера сдержала улыбку, понимая, что людям в этой стране сейчас не до смеха, а ведь тут живут её родители,
— К кому красавица, прибыла в гости или обратно решила?
— Нет, я уже не вернусь, приехала навестить родителей, пока не начался учебный год в университете.
Вера и сама не поняла, почему ей захотелось похвастаться перед этим человеком своим поступлением в высшее учебное заведение в Израиле.
— Молодчинка, знай наших, а родителей, как можно быстрей забирай отсюда, если есть такая возможность.
— К сожалению, возможность скоро представится.
Моя бабушка является для них тормозом.
Она очень болеет и её никуда нельзя перевозить, даже не знаю, застану её живой или нет.
Но, поймите правильно, ещё не понятно до конца, стоит ли им срываться с места, жизнь в Израиле для людей возраста моих папы с мамой очень непростая…
— Что надо пахать?
— В том то и дело, что работы по специальности нет, а только неквалифицированная — на стройке, убирать улицы, мыть подъезды и дома у богатых людей, ну, если повезёт, то можно ещё устроиться на конвейер перебирать овощи и фрукты, а в лучшем случае, вот это скорее подходит для мамы, присматривать за стариками.
— Девушка, вам там на месте понятней, что к чему, но мы тоже не с луны упали, уже информированы и про вашу жизнь в Израиле, и в Германии, и со Штатов знакомые получают письма.
Везде нашему брату поначалу не легко, но со временем все как-то устраиваются, приживаются и вполне достойно живут среди тех людей, которые для нас годами были врагами, по крайней мере, нам это понятие навязывали прежние коммунистические власти.
Что ты думаешь, славная девушка, я левачу с юности?!
Довожу до твоего сведенья, покорный слуга является деканом института народного хозяйства, преподаю экономику… ну, скажи не гримаса судьбы?
Так, вот и приехали, твоя Притыцкого.
Сейчас выгружу твои тяжёлые сумки и даже помогу допереть их до подъезда.
Если бы ко мне на факультет поступила такая чудесная студентка, был бы очень рад!
Несмотря на все трудности с адаптацией в чужой стране, не кидай родителей здесь, порядок у нас не скоро наступит.
Видишь, какая темень вокруг… и, так почти на каждой улице, а во внутренних дворах вообще катастрофа, ни фонарей, ни асфальта.
Девушка чувствовала к новому знакомому невероятную симпатию и вместо двадцати долларов, вручила три десятки.
— Нет, так не пойдёт, договор дороже денег, возьми десятку обратно, а вот, если сподобишься и позвонишь мне, чтобы доставил тебя в аэропорт на обратном пути, буду премного благодарен.
Вера всунула в карман, врученную мужчиной бумажку с его телефоном и неожиданно прижалась к нему и поцеловала в щёку.
—
Спасибо вам, за всё. Вы на многое мне раскрыли глаза, обязательно воспользуюсь вашими советами, главное я уяснила твёрдо, родителей надо отсюда увозить, до свиданья!Откуда только взялись силы, Вера с двумя тяжелейшими сумками чуть ли не взлетела на свой пятый этаж и не отдышавшись, нажала кнопку звонка.
До её слуха дошли шаркающие шаги папиных вечно растоптанных тапочек, а за ними раздался до слёз родной и любимый голос отца:
— Кто, к нам на ночь глядя, и глазочек не закрывайте, иначе не отворю.
— Папочка, это я…
И в ту же секунду дверь распахнулась, и Вера повисла на шее отца, крепко прижавшего её к своей груди и без конца, повторяющего:
— Доченька моя, доченька моя, доченька моя…
— Коля, закрой дверь, сквозит, ты же знаешь, как я остро реагирую на сквозняки.
Вера оторвалась от отца, перешагнула свои сумки и вбежала в зал, где в кресле напротив телевизора сидела её мать, укутанная в толстый махровый халат и с шарфом, закрывающим плечи и затылок.
— Мама, это я приехала…
Женщина оторвала взгляд от экрана телевизора и, сняв очки, уставилась на дочь.
— Вера, с какого перепуга ты вдруг пожаловала, неужто решила вернуться в Беларусь, так сразу скажу, очень зря…
Девушка нагнулась над матерью и поцеловала её в подставленную одутловатую щёку.
— Нет, мама, я приехала к вам в гости, очень соскучилась, у меня до начала занятий в университете ещё есть полтора месяца, и я решила навестить вас, какую-то часть из этого времени побыть в Минске.
— Правильно мне пишет Любочка, что ты «без царя в голове», что вздумаешь, то и делаешь, никогда не прислушиваешься к советам старших и опытных людей, не умеешь экономить копеечку, живёшь будто бы завтра потоп…
Ворчливую жену прервал папа:
— Верунечка, правильно сделала, что приехала в это время, у нас сейчас днём на улице тёпленько, съездим с тобой по грибочки, мой запорожец пока на ходу, отведём с тобой души в разговорах на сердцещипательные темы.
Тебе тоже надо, как следует отдохнуть.
Ведь этот год для моей дочурки был совсем не простым — переезд на новое место жительства, существование под опекой со стороны моей всезнающей старшей дочери, тяжёлые физические работы, изучение чужого языка и, наконец, блестящее поступление в университет.
Вера снова приникла к отцу.
— Папочка, какое там блестящее поступление, просто так распорядилась судьба, я в добрый час, оказалась рядом с нужным человеком, давшим мне толковый совет.
К моей заслуге можно только отнести то, что прислушалась и совершила нужные действия.
— Я и не сомневаюсь, что это была моя Любочка, только она знает, что и как делать в этой жизни?
За такое короткое время моя умница сумела обзавестись шикарной квартирой, обустроить её, купила машину и живёт полноценной жизнью обеспеченного человека…
Вера перебила:
— Нет, мама, по Любочке до сегодняшнего дня я бы убирала виллу одной местной богатейки, приглядывала за её Русланчиком и оплакивала бы свою горькую судьбу.