Теперь с тобою вместе я

Зайдя на кухню, Вера поцеловала по очереди в щёку маму с папой, и уселась за стол.

— Умираю, хочу кушать, жутко за ночь проголодалась.

— Верунечка, твоя мама напекла таких вкусных блинчиков, пальчики оближешь.

Девушка макала в черничное варенье пухлые дрожжевые ладушки и от восторга закатывала глаза.

— Еда моего детства, вкуснотища.

— Папа насобирал ягоду, а я наварила варенье.

Там, в Израиле, такой ягоды нет, как и малины, крыжовника, чёрной смороды…

Вера перебила:

— Мамочка, там любого варенья можно купить в магазине и возиться не надо…

— Верунчик, но не такого, как мама варит и не по такой цене?

Девушка рассмеялась.

— Если честно, мне некогда было обращать внимание на продукты и никогда об этом не задумывалась, где дешевле, что вкусней, и что полезней.

Люба пыталась мне что-то такое втолковать, но я не успела её уроки воплотить в жизнь.

Мама покачала головой.

— Видишь Коля, что творится, совсем наша дочь потеряла чувство реальности, вся плавает в облаках…

— Беллочка, может так и лучше, чем прозябать, как мы с тобой в последнее время.

— Николай, ты опять за своё?

Мы же с тобой этот вопрос уже обсудили и приняли решение.

— Но, Белла, я не об этом, нам же надо поговорить о ближайшем будущем Верунечки — не сидеть ведь ей целыми днями рядом с нами и одну выпускать из дому страшно.

— Коля, мы же с тобой это уже обсуждали — днём она смело может выйти, погулять по городу, встретиться и в самом деле со своими одноклассницами, но вечерами у нас стало очень опасно, поэтому…

Вера, наконец, встряла в разговор родителей:

— Я полностью с вами согласна, тем более, мне осталось гостить у вас чуть больше двух недель, а я ещё не была на кладбище у бабушки и ты, папа, обещал меня свозить в грибы, смотрите, какое солнышко на улице.

Обе стороны остались довольными друг другом — у Веры не было особого выбора, потому что в Израиле надо было или ехать пожить к сестре, или сидеть одинёшенькой в квартире у Галя.

Родителей обрадовало то, что не пришлось давить на дочь, она сама предложила приемлемые для всех сторон ориентиры на ближайшее будущее.

Как ни странно, две недели не оказались для Веры утомительными и скучными.

Она, действительно, посетила кладбище, возложила на могилу бабушки цветы.

Постояла над надгробием, вспоминая многое хорошее, что связывала её в детстве с любимой бабулей и на сердце стало легче, потому что на нём тяжёлым грузом всё время пребывания в Израиле лежала вина перед покинутым больным любимым человеком.

Выдалось несколько солнечных деньков, и они с папой с самого утра отправлялись в лес и буквально набивали папин утлый запорожец грибами — после нескольких дней дождя и холодов, при первом же тепле пошли бурно расти опята.

Вера всей грудью вдыхала одурманивающий запах осеннего леса, пахнущего прелью павших листьев, очищающим дыхание можжевельником, елью и сосной.

Подсыхая на солнце, земля и растения дарили не передаваемый благовонный коктейль, признанным называться грибным духом.

Мама стонала, но скорей для вида, от огромного количества грибов и работы, свалившейся на её руки.

Она припахала всю семью, не обращая внимания на то, что отец с дочерью уставали в лесу косить с пеньков, с деревьев и прямо с земли упругие шляпки грибов, которые станут на зиму хорошим подспорьем.

Погода вновь испортилась, грибная пора быстро отошла и Вера, наконец, решила встретиться со своей лучшей школьной подругой Светкой.

Дома ту не застала, а её мать сообщила, что Светочка работает на очень престижной работе в центре города, на Партизанском проспекте в ювелирном магазине «Изумруд».

Вера зашла в чересчур огромное для подобного ассортимента помещение с красиво подсвеченными витринами, под стеклом которых блестели и сверкали разнообразные золотые и серебряные украшения с большим количеством нолей на ценниках.

Кроме неё в магазине не было ни одного посетителя.

Четыре девушки сбившись в кучку, что-то увлечённо обсуждали, даже не взглянув на возможного потенциального покупателя.

Вера ещё раз глянула на нули и подумала — а бывают ли здесь вообще покупатели?

Она приблизилась к девушкам, среди которых сразу приметила свою подругу.

— Здравствуйте, здесь что-нибудь продаётся или только можно посмотреть?

Одна из девушек резко обернулась и уже, скорей всего, хотела нахамить, но Света узнала подругу и восторженно завизжала.

— Верунчик, Верка!

Девушка буквально вылетела из-за прилавка и повисла на шее подруги.

— Каким ветром к нам?

Хотя, если честно, Петька мне говорил, что парочку раз тебя встречал и даже при каких-то не очень благоприятных для тебя ситуациях…

— Светик, так почему ты мне не позвонила, я ведь после тех мерзавцев из дому боялась выглянуть самостоятельно?

— Прости подруга, мы с Петрухой решили, что ты сбежала, как он выражается, в жидовию…

— Света, а, как ты выражаешься?

Девушка оглянулась на других продавщиц и те кивнули, что она может отойти в сторонку с подружкой и поболтать всласть.

Света, взяв Веру под руку, отвела её в дальний конец магазина, где стояли кресла и журнальные столики.

Они присели рядом, и девушка доверчиво заговорила.

— Верунчик, ты же знаешь, что для меня никогда не было никакого различия, кто еврей, а кто грузин.

Я же с раннего детства бывала у вас дома и любила еврейские блюда, которые готовила твоя мама.

Ах, что, я будто оправдываюсь, ну, прости, что повторила за этим придурком дурацкое слово.

— Светик, а с чего ты взяла, что я обиделась, так спросила, чтобы разговор с чего-то начать, а то чувствую, между нами будто пропасть.

— Это точно, год не виделись, а как будто вечность.

Как ты там прижилась, всё же другая страна, другие люди и язык?

— Светочка, люди везде остаются людьми, если они не сволочи, а там тоже всяких хватает, но такого беспредела, как здесь, не замечала.