Тепла хватит на всех

— Как вас по имени-отчеству? — продолжал я.

Полковник сжал челюсти. Однако сдержался. Что ж, похвально.

— Валентин Геннадьевич, — ответил он. — Вам можно, в порядке исключения. Из уважения к вашему бывшему управлению.

— Благодарю, — кивнул я. — Дело в том, что Максиму никак нельзя проходить тесты на центрифуге прямо сейчас.

Лётчик, глядя на меня, ухмыльнулся.

— Женя, надо уметь проигрывать, — произнёс он, глядя на меня со смесью презрения и высокомерия.

Я, разумеется, никак на это не отреагировал.

— У меня есть важная информация, — продолжал я.

— Хорошо, — кивнул инструктор. Он окончательно вышел из роли солдафона. Видимо, почувствовал, что ситуация серьёзная. — Я слушаю.

Я огляделся.

— У меня нет права принимать доклады конфиденциально, без основной группы испытуемых, — добавил инструктор. — Не сейчас.

— У меня есть основания полагать, что с центрифугой что-то не так, — продолжал я.

— Она проверена и обслужена по высшему разряду. По-другому у нас не делают, — возразил инструктор. — Однако я распоряжусь о дополнительной проверке, если вы назовёте источник информации.

Я вздохнул.

— Мне приснилось, что Максим Алексеевич погиб, — ответил я.

Диана бросила на меня обеспокоенный взгляд.

— Приснилось… — повторил полковник.

— Совершенно верно, — кивнул я. — Но я думаю, что это не просто сны. Поговорите с научным руководителем, сообщите ему, что я сталкивался с необычными явлениями с тех пор, как меня назначили в отряд. Думаю, он в курсе и сможет подтвердить серьёзность моих слов.

Полковник посмотрел на меня прищурившись. Остальные члены отряда растеряно переглядывались. Диана смотрела на меня со смесью тревоги и презрения.

— Добро, — кивнул инструктор. — Все присутствующие шагом-марш за мной.

— Но… — попытался было возразить Максим, но полковник посмотрел на него так, что тот осёкся на полуслове.

Нас отвели в закрытое помещение, где был только стол, несколько стульев и большой проектор под потолком. Оно находилось чуть в стороне от главного корпуса, внутри которого размещалась центрифуга.

Пара часов прошли в полном молчании. Помещение наверняка прослушивалось. Диана пыталась общаться со мной с помощью жгуче-холодных взглядов, но я её просто игнорировал.

Наконец, входная дверь открылась и на пороге вместе с полковником Геращенко показалась Светлана Юрьевна и Сергей Сергеевич, собственной персоной.

— Евгений Викторович, — обратился он ко мне. — Спасибо. Моё почтение.

Он кивнул.

— Замыкание на обводке силового реостата, — продолжала Светлана Юрьевна. — Обнаружили не сразу, пришлось покопаться. Скажите спасибо Сергею Сергеевичу — он настаивал.

— Спасибо, — ответил я.

— Я обращалась не к вам, а к Максиму Алексеевичу, — ответила Светлана Юрьевна.

Лётчик вздрогнул.

— Если бы не Евгений Викторович и Сергей Сергеевич, вас бы сейчас не было в живых, — продолжала она. — При такой конфигурации неисправности сразу после пуска капсула центрифуги разогналась бы до скорости сорок «же». И остановить её удалось бы только через полторы минуты.

Максим молчал, широко распахнув свои выразительные глаза.

— А вас, Евгений Викторович, я поздравляю, — продолжала она. — Честно говоря, мы рассчитывали, что этап определения приоритетного кандидата затянется как минимум на неделю.

— Приоритетного кандидата? — переспросил я.

— Вещие сны. Странные встречи, удивительные совпадения и так далее. Каждый из вас с этим столкнулся, и мы знаем об этом, — вмешался Сергей Сергеевич. — Это связано с компенсаторными механизмами нашего пространства-времени. И нам было важно определить, как вы будете реагировать на то, что выходит за пределы привычного восприятия реальности.

— Умение определять приоритеты — ключевой навык, — продолжала Светлана Юрьевна. — Мы ждали, когда кто-то из вас доложит о происходящем.

— Честно говоря — я ставил на Диану, — научный руководитель улыбнулся и подмигнул девушке. — Всё-таки единственный профессиональный учёный в команде. Выходец из нашей организации… однако, я ошибся.

Он вздохнул. Разговор снова продолжила Светлана Юрьевна.

— Евгений, вы полетите первым, — сказала она. — Это определено окончательно и пересмотру решение не подлежит. За исключением случая, если вдруг вы сами захотите поменять приоритетную целевую планету. В случае согласия другого члена отряда — замена будет произведена.

Вася

— Я искусственный человек с расширенными возможностями, — сказал светловолосый парень с серыми глазами.

Точнее, голографическая проекция парня.

— Я понимаю, — кивнул я.

— Нет. Пока что не понимаешь, — улыбнулся парень. — Просто стараешься казаться вежливым.

Он сделал паузу, прошёлся по комнате, остановился возле фальшивого окна, на которое было выведено изображение береговой линии на каком-то тропическом острове.

— Красиво здесь, правда? — спросил он.

Я вдруг задумался, что на самом деле видят его несуществующие глаза? Способен ли он сам для себя создать иллюзию, неотличимую от реальности?

— Красиво, — согласился я.

Он улыбнулся, потом открыл раму, которая открываться не могла, перешагнул через подоконник и ступил на песчаный пляж. Кроссовки с его ног исчезли.

— Скажи же здорово? — улыбнулся он.

Я нахмурился.

— Сложно сказать… мне ведь неизвестно, как ты это ощущаешь, — ответил я.

— Думаю, это похоже на то, как вы мечтаете, — вздохнул парень, перелезая обратно. — Только чуть более реально. Наверное. Чтобы обмануть самого себя, мне приходится как следует постараться.

За несколько минут, которые мы провели вместе, я уже успел убедиться, что Вася действительно похож на человека гораздо сильнее коммерческих нейросетей, с которыми я сталкивался раньше. Он обладал личностью. Умел нестандартно отвечать на вопросы, обладал эмпатией, эмоциями и даже мог ставить собеседника в тупик.

— Сколько у нас есть времени? — спросил я.

— До конца дня точно есть, — ответил парень, вздохнув. — Так что спешить не надо, но надо торопиться.

Я почесал подбородок и покачал головой.