Теплый шоколад на десерт

А как же Джиллиан?

не унималась Эмили,- что с ней будет?

– С ней все будет хорошо,- Лайтман потерся носом о пушистую макушку дочери,- она сильная, она справится.

А мы ей поможем.

Эмили теснее прижалась к отцу,- ей нужна будет поддержка близких людей. А мы ведь самые близкие для нее?- нахмурив носик девушка, чуть подалась назад, заглядывая отцу в лицо.

– Думаю, что да.

– Пап! Ты не уверен? Ты забыл, что мне говорил.

– Эм, уже поздно, тебе пора ложиться спать, иначе опоздаешь завтра в школу.

Ну вот,

надулась Эмили,- как всегда ты снова увиливаешь от ответа. А ведь ты мне обещал,- с укором протянула она, отворачиваясь.

– Кто-то мне предлагал гамбургер?

Пап, ты хотя бы пальто сними, а?

Эмили дернула отца за рукав,- а я пока разогрею.

Сам справлюсь, а ты марш спать,

он поднял опрокинутый дочерью стул, стащил с себя испачканное пальто и перекинул его через спинку стула.

Как пожелаешь,

девушка чмокнула отцовскую щеку,- я люблю тебя, пап. И Джиллиан тоже. Развернулась и потопала по лестнице к себе в комнату.

По- быстрому ополоснувшись под душем, обмотал бедра полотенцем и уставился на свое отражение в зеркале. Скорчив все имеющиеся в его арсенале гримасы, чертыхнулся, густо намылил щеки и с осторожной тщательностью побрился. Похлопал себя по сияющим щекам, вытянул губы трубочкой и причмокнул. Тут же обозвав себя идиотом.

Можно подумать, что Фостер не видела его небритую и помятую рожу, но почему-то хотелось предстать завтра перед Джиллиан в ухоженном виде. А ведь знал, что ей нравится его щетинистая физиономия, но как всегда делал все наоборот, лишь бы досадить ей, огорчить. Грусть и печаль в ее глазах, спрятанные слезы обиды позволяли в очередной раз доказывать себе, что он негодяй и хам, моральный урод и недостоин такой необыкновенной женщины. Он опасен, как гремучая змея и принесет одни лишь разрушения в тихую и размеренную жизнь Фостер, если позволит себе вторгнуться в ее личное пространство.

Натянул свободные, вытянутые на коленях, любимые домашние штаны. Оттянул резинку и щелкнул по пузу, почесал оставшийся след. Кряхтя сунул ноги в тапки-зайцы и злой, как черт вернулся на кухню.

Налил себе большую кружку крепкого горячего чая, щедро сдобрив его сахаром. Усталому мозгу лишняя глюкоза не повредит. Подумал и сунул в микроволновку пару двойных гамбургеров, пока они разогревались, вытащил из кармана пальто папку с делом Танера и мельком пролистал, не обнаружив ничего особенного: родился, учился, воевал, награды типичный перечень рядового спецагента ФБР. Микроволновка запищала, извещая, что еда готова. Обжигая пальцы, бросил гамбургеры на блюдо. Подхватил папочку, прижал ее подбородком к груди. В одну руку взял чай в другую аппетитно пахнущие ветчиной и сладким перцем гамбургеры, сглотнул голодную слюну и пошмыгал в спальню. Ночь обещала быть долгой.

====== Часть 5 ======

Стильно и дорого обставленная квартира-студия на последнем этаже «дома-карандаша» освещена мягким светом занимающегося дня. В зеркальные от пола до потолка окна пентхауса можно рассмотреть просыпающийся город, окутанный розовой дымкой утреннего тумана, и краешек алого солнечного диска, приветливо выглянувшего над крышами домов.

Умиротворяюще журчит декоративный фонтанчик, миниатюрный водопад вспенивает водную гладь заключенного в мраморную чашу искусственного озера, распугивая снующих среди водорослей юрких разноцветных рыбок.

Объемное, полное воздуха помещение делит на две половины раздвижная перегородка хромированного металла необычной решетчатой конструкции, к одной из ее секций прикреплена плазменная телевизионная панель. На плоском экране, желая обнять весь мир, поет о вечной любви «черно-белый» Фрэнк Синатра.

Звук убавлен почти до минимума, но хозяин квартиры знает песню наизусть, и немного фальшивя, приятным, с легкой хрипотцой голосом, подпевает любимцу всех женщин. Он только что вошел в комнату, держа в руках керамическую кружку с горячим, еще дымящимся напитком. Пружинисто ступая босыми ногами по пушистому, с высоким ворсом ковру, он пытается изобразить танцевальные па и одновременно не разлить содержимое кружки, перекладывая ее из руки в руку. Горький и терпкий аромат свежесваренного бразильского кофе с хорошо уловимой примесью корицы щекочет ноздри, и мужчина невольно морщится, нервно подергивая крыльями породистого носа.

Вальяжно опустился в глубокое, оформленное в виде ракушки кожаное кресло, поставил кружку с кофе на низкий стеклянный столик рядом, потряс в воздухе кистями рук и подул на обожженные пальцы.

Душистый и легкий дымок вился над чашкой, расписанной аляповатыми оранжевыми и алыми маками; простенькая, сделанная кустарным способом, она совершенно не вписывалась в стильное убранство квартиры. Но по тому, как тонкие холеные пальцы мужчины поглаживали рисунок, грубо нанесенный на белый фарфор, было понятно, что он невероятно дорожит этой посудой.

Отпив глоток, мужчина довольно облизнулся, вытянул длинные ноги, откидываясь на спинку кресла, взял пульт от телевизора, легким взмахом руки переключил каналы, оборвав Синатру на полуслове. Появившееся на экране изображение было в миллион раз увлекательней сладкоголосого певца.

Миловидная женщина лет сорока, с взъерошенными после сна каштановыми волосами до плеч, сладко зевнув, потянулась и взяла с кухонного стола кружку с кофе. Двумя пальцами правой руки она ухватилась за ручку, а ладонью левой поддерживала кружку за дно; желая остудить напиток, подула на него, удивленно вскинула брови, фыркнула и, покачав головой, опустилась на стул, привычным движением поджав под себя левую ногу. Носком правой ноги она касалась дверки кухонного шкафчика, пытаясь зацепиться пальцами за круглую ручку. В своем поведении женщина была по-детски непосредственна и очаровательна, что делало ее невероятно сексуальной.

Чуть подавшись вперед, она зажмурилась в предвкушении и, склонив голову в бок, посмотрела прямо в камеру, чуть приоткрытые влажные губы женщины слегла вытянулись вперед, она собиралась отхлебнуть из своей кружки – сестры-близнеца, что обнимал в пальцах мужчина, напрягшийся и буквально впившийся взглядом в изображение.

В правом нижнем углу экрана мерцали красные цифры 03/16/12, указывая на время, когда была сделана запись. Больше месяца назад.

– Доктор Джиллиан Фостер. Джиллиан. Джилл,- беззвучно шевеля губами, повторил он несколько раз и раздосадованно хлопнул ладонями по коленям, понимая, что в ближайшие дни у него не будет возможности вести наблюдение за ней в режиме реального времени.

А он уже не мог прожить и дня, не видя ее. Зачастую ему казалось, что она поселилась в его огромной квартире и живет своей обычной жизнью. Пьет утренний кофе, как сейчас. Или занимается приготовлением ужина, нарезая овощной салат.

Ему нравилось, как она сосредоточенно наблюдает за тоненькой струйкой оливкового масла, льющегося на кусочки огурца, перца и томатов. Как ловко подхватывает подушечкой указательного пальца оставшуюся капельку на горлышке бутылки и слизывает ее кончиком розового язычка едва заметно морщась. Двумя деревянными лопаточками перемешивает овощи, выкладывает на плоское блюдо и, прихватив тонкий кусочек поджаренного ржаного хлеба, приходит в гостиную. Усаживается в старое, скрипучее кресло, покрытое пушистым в желто-коричневую клетку пледом, вытягивает ноги, устраивая их на маленькой обитой потертой кожей скамеечке, ставит блюдо себе на колени, и медленно пережевывая, съедает салат, задумчиво улыбаясь, не подозревая, что улыбается ЕМУ, глядя прямо в глазок видеокамеры.