Терновая цепь
Шрифт:
– Я все разрушил, – горько усмехнулся он. – Я действительно считал, что Джеймс ее не любит. Я верил, что предложил наилучший выход для всех нас, но лишь заставил их обоих страдать. Я до сих пор вижу лицо Корделии, когда она заметила его в гостиной нашего номера…
Он поморщился, как от физической боли.
– Как я мог так ошибиться?
Томас подвинулся к Мэтью вплотную.
– Мы все время от времени совершаем ошибки, – сказал он.
– По-моему, я совершаю особенно ужасные и непоправимые.
– А по-моему, – возразил Томас, – вы с Джеймсом уже довольно давно скрываете друг от друга свои чувства и мысли. Вы оба. И мы с тобой должны это обсудить.
Мэтью, не глядя, потянулся за бутылкой, но Оскар громко тявкнул, и он отдернул руку.
– Дело в том, что ты никогда не знаешь, что произойдет после того, как ты поделишься с кем-то своей тайной… поможет ли это исцелиться? Или тебе станет хуже? Может быть, это проявление эгоизма, взвалить свое бремя на друга?
Томас хотел возразить. «Нет, конечно же, нет». Но прикусил губу. В конце концов, у него самого имелся секрет, о котором он не заикался ни Мэтью, ни Джеймсу, ни Кристоферу. Если он сейчас откроет Мэтью свой секрет, станет ли ему легче? Или Мэтью вспомнит все страдания, которые Алистер причинил ему, его друзьям, и решит, что Томас его предал?
С другой стороны, как он мог просить Мэтью выговориться, излить душу, если сам молчал?
– Мэт, – заговорил он. – Я должен тебе кое о чем рассказать.
Мэтью поднял голову. Оскар, которому тоже, казалось, стало любопытно, уставился на Томаса.
– Вот как?
– Мне не нравятся девушки, – выпалил Томас. – Ну, то есть они мне нравятся. Они милые, и Корделия, и Люси, и Анна, они замечательные подруги…
– Томас, – перебил его Мэтью.
– Меня привлекают мужчины, – сказал Томас. – Только мужчины.
Мэтью улыбнулся.
– Вообще-то, я догадывался, – сказал он. – Но не был уверен. Ты мог бы признаться мне в этом и раньше, Том. Думаешь, я стал бы относиться к тебе иначе? Ты говоришь так, как будто клятвенно обещал мне написать руководство по соблазнению женщин.
– Я не признавался потому, – очень тихо произнес Томас, – потому что первый мужчина, который мне… которого я до сих пор… – Он сделал глубокий вдох. – Я люблю Алистера. Алистера Карстерса.
Оскар зарычал. Очевидно, это была реакция на имя «Алистер».
– Ах. – Мэтью прикрыл глаза. – Ты…
Он смолк, и Томас понял, что Мэтью пытается разогнать алкогольный туман в голове, чтобы мыслить ясно. Пытается справиться с импульсивной реакцией.
– Я не могу тебя судить, – произнес он наконец. – Видит Ангел, я достаточно наделал ошибок, причинил боль многим людям. Я не уверен, что вообще кого-то могу судить. Даже Алистера. Но… Алистеру известно о твоих чувствах?
– Да, – ответил Томас.
– И что он думает по этому поводу? – Мэтью открыл глаза. – Он не… вы двое не?..
– Он отказался быть со мной, – спокойно ответил Томас. – Но не потому, что он что-то имеет против меня. Он сказал, что это не принесет мне счастья. Мне кажется… в каком-то смысле… он считает, что не заслуживает счастья. А может быть, он несчастлив и верит в то, что это заразно, если ты понимаешь, о чем я.
– Да, я понимаю, – произнес Мэтью слегка озадаченным тоном. – Могу себе представить, сколько людей от сотворения мира отказывали себе в любви и счастье, потому что считали себя недостойными. Они не понимали, что отвергать любовь, жить без любви – это и есть самый тяжкий грех. – Он взглянул на Томаса своими темно-зелеными глазами. – Ты любишь его?
– Больше всех на свете, – воскликнул
Томас. – Но только… все это очень сложно.Мэтью усмехнулся. Томас притянул его к себе и положил его голову себе на плечо.
– Мы все уладим, – пообещал он. – Все наши проблемы. Мы же «Веселые Разбойники».
– Верно, – пробубнил Мэтью. После долгого молчания он добавил: – Думаю, мне пора перестать пить столько вина.
Томас кивнул, глядя на пламя.
– И это тоже верно.
11. Паладин дьявола
– Алистер! – с досадой воскликнула Корделия. Упираясь руками ему в спину, она толкала брата в сторону кареты – точнее, пыталась. К сожалению, это было все равно что пытаться сдвинуть с места скалу. Он застрял на пороге. – Алистер, садись в карету.
31
Пер. М. Кудинова.
Брат стоял, скрестив руки на груди, с хмурым лицом. «Даже в мире, погруженном в хаос, некоторые вещи остаются неизменными, и это утешает», – подумала Корделия.
– Не хочу, – огрызнулся он. – Кроме того, я прекрасно знаю, что никому не нужен на этом дурацком сборище.
– Мне нужен, – терпеливо уговаривала его Корделия, – и остальным ты тоже нужен, и вот тебе письменное доказательство.
И она помахала сложенной в несколько раз бумажкой. Записка была доставлена утром, после завтрака, мальчишкой-рассыльным по имени Недди, самым «регулярным» солдатом Нерегулярной армии «Веселых Разбойников».
В записке «Веселые Разбойники» просили Корделию и Алистера приехать после полудня в таверну «Дьявол», «чтобы обсудить текущую ситуацию». Корделия обрадовалась, получив приглашение, – только в этот момент она осознала, как сильно боялась, что друзья исключат ее из своего круга. За то, что она дурно обошлась с Джеймсом, с Мэтью, за то, что отказалась выслушать Люси. Но нет – ее пригласили, и в обычных дружеских выражениях; более того, ее друзья хотели, чтобы Алистер тоже приехал с ней, в письме назвали его по имени.
– Никак не могу понять, зачем кому-либо из них может понадобиться меня видеть, – ворчал Алистер.
– Вероятно, Томас их уговорил, – предположила Корделия, и, услышав эту фразу, брат забыл о том, что надо сопротивляться. Он отпустил косяк двери, за который так крепко держался, и они оба едва не рухнули на ступеньки. Корделия услышала негромкий смешок Райзы. Служанка, закутанная в шубу, сидела на месте кучера.
Они забрались в карету и поехали, при этом у Алистера был немного ошарашенный вид, как будто он не мог до конца поверить, что поддался на уговоры сестры. Он взял с собой копья и любимый кинжал, поскольку Корделия была без оружия, – на всякий случай, чтобы, забывшись, не вызвать Лилит. Ей не хотелось даже думать об этом. Она была Сумеречным охотником, и выходить из дома безоружной для нее было все равно что выйти без платья, только первое было намного опаснее.