Терновый орден. Сердца шести

— Верно. — Девушка-рыцарь неожиданно ласково улыбнулась. — А вам бы очень пошел красный, ваше высочество. Например, цвет крови!

В следующее мгновение ведро, из которого Эллис поила лошадей, с размаху опустилось на голову принца. Когда Дозваль упал на землю, воительница не успокоилась и принялась пинать его тело, норовя попасть по самому болезненному для мужчин месту. А потом…

— Любезная Эллис, вы меня слышите? Вы, кажется, о чём-то задумались, — голос Дозваля вырвал девушку из сладостных грёз.

— Скорее замечталась. — Эллис тряхнула головой.

— Надеюсь, в ваших мечтах был я, сударыня? — Дозваль лукаво подмигнул и, пока девушка не исполнила свои реальные мечты в жизнь, вовремя удалился. — Советую вам подумать над моим предложением!

Габор любовно полировала свою секиру, как к ней подошел тот самый мелкий паренек (впрочем, для воительницы почти все местные мужчины были мелковаты), бывший сыном местного вождя.

— Любимое оружие? Как я вас понимаю! У меня у самого есть любимая шпага! Я без неё никуда. — Дозваль без приглашения присел рядом. — Кстати, лезвие чем-то напоминает алебарду.

— Лезвие моей секиры не напоминает алебарду никаким боком, — глухо ответила Габор. Это было её ошибкой.

Воистину, тяжелое испытание — выслушивать от дилетанта о свойствах оружия и их форме, когда он разбирается в этом крайне поверхностно. И вдвойне тяжело, когда выслушивает это профессионал. Габор тяжко вздохнула, но сдержалась. Первым желанием было хорошенько пристукнуть принца, дабы из него вышла вся дурь, но обещание. Эллис варварка очень уважала, потому всё же сдержалась. Но это было тяжело.

Четвёртый день путешествия

— Хотя в Лоранде нет таких прекрасных домов свиданий, как в Арде, но там немало других интересных местечек, где влюблённые парочки могут неплохо провести время без шума и стеснения. Например, знаменитый Альков Влюблённых на втором ярусе Моста Садов. Архитектура…

— Это всё очень познавательно, но я не могу понять, почему вы рассказываете всё это мне, ваше высочество, — ровным голосом сказала Эллис.

— Да! Это крайне познавательно! Возможно, вы проникнитесь романтическим духом знаменитых Парящих Мостов, любезная Эллис. Кстати, в Лоранде считается признаком дурного вкуса для дамы являться в высокий свет без кавалера. Если пожелаете, я могу помочь вам определиться.

— Обязательно, ваше высочество, но пока что я сама могу сделать выбор, — как можно спокойней ответила воительница.

— О, любезная Эллис, надеюсь, ваш выбор лишний раз подтвердит, что у вас хороший вкус! Уверен, что за этими чудесными доспехами паладина бьётся чувственное сердце!

Эллис тяжело дышала, пытаясь попутно разжать сжавшиеся кулаки. Находиться рядом с Дозвалем с каждым днём становилось всё тяжелее. И с каждым разом он был всё ближе к ней, незаметно сокращая дистанцию.

А еще девушка с ужасом поняла, что этот юноша, несмотря на довольно банальные фразочки и редкостную прилипчивость, имеет немалое обаяние. Конечно, сильная Воля Эллис даёт ей определенный иммунитет от любого воздействия на разум, но даже сейчас начинают мелькать мысли: «Может сходить с ним на свидание, чтобы он от меня отвалил наконец-то?»

Она тряхнула головой, отгоняя наваждение. Еще не хватало стать очередной галочкой в длинном списке этого известного в Арде ловеласа.

Тем временем, Дозваль пристал уже к Луаэзаэру.

— Добрый день, сударыня. Я внезапно понял, что так ни разу не поговорил с вами душевно и близко, как должны временами общаться товарищи по оружию.

Луэазаэр опешил и часто заморгал, глядя на собеседника.

— Э? Сударыня?! Я сударь, а не сударыня! — он пришёл в себя и теперь едва сдерживался от того, чтобы не сорваться на принца. — То, что эльфы имеют андрогинную внешность, еще не значит, что нам нравится, когда путают наш пол!

— Прошу прощения, сударь! Я подумал, что… Просто, я видел представителей вашего народа, — немного сбивчиво начал оправдываться Дозваль. — Я думал, что уже различаю… ну, мужчин и женщин эльфов.

— Как видите, не различаете. Вам следует больше тренироваться в общении. Или, по меньшей мере, прислушиваться, как к вашим собеседникам обращаются окружающие, — холодно сказал Луэазаэр. — И, если у вас всё, то мне пора кормить Пушистика.

Огромный тигр тут же появился возле эльфа, кровожадно облизываясь в предвкушении вырезки. Дозваль побледнел, приняв жест Пушистика на свой счет, и поспешил ретироваться.

— Однако. — Дидрик, видевший эту сцену, задумчиво посмотрел на эльфа. — А ты словно испугался, остроухий. Что-то не так?

— Конечно, испугался, балда пещерная! — возмутился Луэазаэр. — Видел, как он разговаривает с Эллис? Еще не хватало мне такого счастья!

— Мог бы просто сказать, и всё. — Гном деловито чесал подмышку.

— Такие, как он, намёков или вежливых слов не воспринимают. — Эльф даже не отреагировал на поведение соратника, настолько сильно был возбуждён от случившегося. — Еще, упаси Алис, решил бы, что я кокетничаю. Или решил бы, что я не сильно обиделся, и взялся доставать дальше. А так я продемонстрировал искреннее возмущение от такого оскорбления и отбил ему охоту общаться со мной.

— Хитер ты, остроухий. — Дидрик тяжело вздохнул. — Вот бы и мне придумать что-то такое, эдакое. Достал он меня.

— Тебя-то он с гномихой не спутает, — согласился Луэазаэр.

— Ну, если бы видел наших гномих, то мог бы и спутать, — задумчиво пробормотал Дидрик, пока эльф пытался прийти в себя от такого откровения. — У нас они очень суровые. А еще бороду и усы часто имеют. Но не вариант. Гномихи явно не в его вкусе.

Пятый день путешествия

— Следует отметить, что знаменитый лорандский поцелуй был придуман отнюдь не в Лоранде. Лорандцы вообще склонны преувеличивать свои способности в общении с прекрасным полом.

Эллис как раз повернулась спиной к Дозвалю, чтобы взять точильный камень, потому он не увидел, как нервно дёргается её левый глаз.

— Вы слишком напряжены, любезная Эллис! — Принц сидел уже очень близко к девушке. — Вам следует расслабиться. На центральном тракте Лоранда никто не нападёт на нас.

— Вам не кажется, что причина моего напряжения немного не в этом? — уже несколько нервно спросила Эллис, надеясь, что хоть этот намёк дойдёт до ушей принца. Но либо Дозваль не понял, либо понял, но предпочел проявить настойчивость.