Терра инкогнита

– Ричард Паркер, сегодня, 29 июня 2255 года вы освобождаетесь в связи с окончанием срока лишения свободы, вынесенного вам решением суда. Надеюсь, что эти четыре года прошли для вас не даром и вы сделали должный вывод, и в дальнейшем...
– В жопу, в жопу, открывай двери, ноги затекли...

Офицер поперхнулся, но привыкший к грубости постояльцев тюрьмы, нажал кнопку.

Стальная дверь с щелчком распахнулась и Ричард шагнул вперед. Это был тесный тамбур, дверь захлопнулась за ним, раздалось жужжанье, компьютер произвел последнее идентифицирование, распахнулась дверь и...
– А где же девочки? –

обескуражено пробормотал Ричард и огляделся. Руди обманул – мимо тюрьмы по широкой улице проезжали блестящие открытые и закрытые автомобили, по тротуарам спешили редкие прохожие, деревьев на этой улице не было, а над всем этим великолепием светило яркое солнце на безоблачном синем небе. На горизонте над домами серой громадой гор возвышались небоскребы Манхэттена, но совершенно не было видно того, кто бы радовался и приветственно кидал в воздух предметы нижнего белья в честь освобождения Ричарда Паркера, отсидевшего четыре года строгой изоляции.

Тяжело вздохнув – судьба, Ричард махнул рукой и усевшись в остановившийся автомобиль такси, проворчал: -1482 стрит, бар «Зеленый бегемот», парень, да пошевеливай колесами, я тороплюсь.

Вежливо чем-то там щелкнув, электронный водитель обратился к пассажиру, трогаясь с места:

_Не желаете ли прослушать какую-либо музыку, программу вечерних развлечений в Увеселительном Центре или интеллектуальную беседу на какую-нибудь концептуальную идею?..
– Заткнись и крути колеса, я хочу посидеть в тишине! –

грубо отрезал Ричард, но компьютер не обиделся, так как был электронным. За окном мелькал утренний Нью-Йорк, чудовище в сорок восемь миллионов людей всех цветов кожи, какие только есть в мире, спешило по своим делам – работать, развлекаться, красть, служить, грешить, пьянствовать, продавать наркотики, грабить, нести слово божье... Небоскребы памятниками Цивилизации возвышались прямо к небу. Сквозь стекло до Ричарда доносился рев огромнейшего конгломерата... Такси остановилось и компьютер вежливо попросил:

– Прощу рассчитаться, с вас двадцать четыре оонора.

Сунув в щель на панели кредитку и получив россыпь монет сдачи, Ричард вышел на тротуар. Дверь такси автоматически захлопнулась и электронный водитель отправился на поиски следующего пассажира.

А Паркер огляделся по сторонам, сжимая левой рукой ручки большой сумки с вещами. Вокруг ни чего не изменилось за эти четыре года, все как было, так и осталось, все по-прежнему... Заметно уже пекло, через пару дней совсем будет жара, надо валить к океану, к пальмам, к девочкам... Заулыбавшись во весь рот, Ричард подошел и распахнул двери бара «Зеленый бегемот». Внутри было прохладно и сумрачно, журчала вода или не вода в туалете и слегка потрескивал старый игральный автомат в углу. Негромко лилась музыка, несколько посетителей курили, выпивали, разговаривали... Ни кто не обращал внимание на него, ни кто не кричал – Ричард, Ричард, и так далее... Немного было обидно, но совсем немного, совсем чуть-чуть... Подойдя к стойке и усевшись на высокий табурет оббитый искусственной шкурой неизвестного зверя, Ричард щелкнул пальцами. Толстый и высокий бармен в полосатой жилете и черной бабочке под жирным подбородком на белоснежнейшей накрахмаленной сорочке, вскинул голову и оторвался от протирки стаканов. На толстом, гладко выбритом лице появилось изумление, а губы растянулись в улыбку.
– Ты?! Разве уже пролетело четыре года?! Не может быть!..
– Нет, не может, время так медленно тянется, особенно когда трешь стаканы и гуляешь на свободе, а не читаешь толстые романы из тюремной библиотеки... Бегемот, я сбежал, перебив всю охрану и взорвав тюрьму вчерашней котлетой. Ты не слышал грохот?
– Ха, все такой же, тюрьма тебя не изменила, все шуточки и хахоньки...
– Ты мне зубы не заговаривай, гони монету, надеюсь ты не забыл, что мне должен?
– Да я сразу не смогу отдать долг, я имею ввиду весь долг, –

на лице у бармена появилось совершенно искреннее сожаление.

– О,кэй, подвинь-ка мне видеофон.
– Кому ты собрался звонить? –

с небольшой тревогой в голосе спросил Бегемот, как его дружески называли все постоянные клиенты бара.

– Гарри. Надеюсь, он все там же обитает? Надо дать заработать парню...
– Гарри Зуболому?! Я вспомнил, Ричард, у меня совершенно случайно оказалась при себе подходящая сумма...

И бармен с видом фокусника, но и вздохом жадины, достал из заднего кармана брюк длинный конверт и шлепнул им по стойке с еще большим вздохом сожаления. Ричард взял конверт и заглянул в него.

– Можешь не считать, все точно, совершенно случайно с собою оказалась вся сумма, ровно пять тысяч ооноров...
– Не тарахти, не тарахти, все равно я тебе не верю...

в ответ буркнул Ричард и стал быстро пересчитывать сто ооноровые купюры, того самого изумительного зеленого цвета, как листья молодой марихуаны, с портретом премьер-министра Мирового Правительства, Председателя ООН Чана Зитцена.

Бармен все с нарастающей тревогой следил за пухлыми пальцами Ричарда, быстро перебирающие банкноты, прямо в конверте, что бы не привлекать излишнего внимания.
– Говоришь точно?
– Я мог ошибиться, а, вот она, выпала наверно! –

и из другого кармана штанов этого толстого Бегемота вылетела недостающая купюра. Ричард усмехнулся, ловко переложил деньги в бумажник и заказал:

– Две рюмки коньяку. «Парадиз».

Бармен налил заказанное, Ричард поднял одну рюмку:

– Бери другую, я угощаю.
– За твое возвращение, Ричард!

Бармен угодливо улыбаясь, поднял рюмку на уровень глаз и отсалютовав, лихо опрокинул ее в рот. Ричард же медленно, с огромным удовольствием влил в себя крепкую ароматную, с отличным вкусом жидкость темно-янтарного цвета... Действительно рай... Тепло пробежало по всему телу, голова слегка закружилась, все же четыре года не пробовал ни чего, даже пива, глаза заблестели... Свобода, деньги – ну что еще человеку для счастья надо от жизни?.. Ну немножко удовольствия с длинными ногами, но это еще впереди... Все впереди...

– Ну я пошел, –

коротко попрощался с барменом Ричард и подхватив сумку, сполз с табурета.

– А...а рассчитаться за коньяк? – бармен вытаращил глаза на этого наглеца.
– Запиши в долг, в следующий раз отдам. И довольно хохоча, Ричард Паркер вышел из сумрачной прохлады бара. Прямо в теплый день. Ярко светило солнце на голубом, без единого облачка, небе, кругом мельтешили красивые длинноногие девушки, жизнь была хороша и жить было хорошо!.. ГЛАВА ВТОРАЯ. Рано утром проснувшись в постели рядом с красивой длинноногой мулаткой Киси, Ричард вышел на террасу номера, оставив сопеть подругу в одиночестве. Перед его глазами простиралась все та же картина – океан лениво набегал голубыми волнами на белый песок отельного, пляжа, зеленые пальмы отельного ресторана махали метлами-метелками ласковому пассату, ярко светило солнце на голубом фоне... Ричард перелез через перила террасы и храбро прыгнул в бассейн, лежащий на один метр ниже... Служащий отеля притворно ужаснулся и восхитился храбрости Паркера, в эту игру они играли каждое утро вот уже неделю, но не надоело еще ни одному. Выйдя из бассейна и накинув махровый халат с эмблемой отеля, услужливо поданный веселым негром, Ричард подмигнул ему: -Моя еще спит, а твоя?
– О, моя тоже. Ваша сильно утомилась?
– Очень, а твоя?
– Тоже очень!

И захохотали в голос, довольные друг другом и собою, продолжая все тот же утренний ритуал.

После завтрака Ричард и Киси отправились на пляж, как все постояльцы этого фешенебельного отеля, «РОЯЛБАГАМЫ». Все встречные мужчины не сводили с его подружки откровенно восхищенных глаз и судорожно облизывали внезапно пересохшие губы, а Ри, как его звала Киси, да впрочем и все остальные девушки до нее, героически выпячивал животик... Ему было чем гордится – Киси была длинноногая, с высокой и большой грудью, густой шапкой черных волос, со смуглой кожей и огромными зелеными глазами. Ричард едва достигал ей до плеча, но ни сколько не чувствовал себя стеснительно. Он не комплексовал – настоящий мужчина не тот, кто огромен, а тот кто действительно настоящий мужчина. А Ри об этом знал точно, насчет настоящего мужчины, знала об этом и Киси... Они познакомились на второй день прилета Ричарда на Багамы. Киси, модельерша со всемирной славой, имела бурный успех у постояльцев отеля «РОЯЛБАГАМЫ» и еще не выбрала себе очередного любовника, хотя уже четыре дня блистала своими чуть прикрытыми прелестями в отеле и совершенно неприкрытыми на пляже. Огромный выбор – от известного журналиста до миллиардера Рульфа, возраст от шестнадцатилетнего – сын арабского шейха со своей личной гвардией в количестве десяти человек; до шестидесяти двухлетнего, потомок какой-то побочной линии английской королевы с вживленной горилльей железой... Всех цветов кожи, от белоснежно-норвежского, до смугло-приятного – индийский магараджа что ли... Различнейших и прочая, прочая, прочая... У Киси разбежались глаза. И тут он, Ричард Паркер собственной персоной – неизвестный, совершенно ни кому не известный, маленький, толстенький, волосатый и бородатый, в длинных оранжевых шортах до колен и дешевой тишортке с пошлой надписью «Я ТВОЙ ПОДАРОК!»... Оригинален, но по сравнению с другими проигрывал и безнадежно. В первый же вечер нахождения в этом отеле (первую ночь Ри ночевал в какой-то дыре всего за двести ооноров), подремав, приняв душ и слегка перекусив, Ричард спустился вниз, даже не одев смокинга. Так как у него его ни когда не было... И сразу попал в дансинг-зал. Так сказать с корабля на бал. И с ходу пригласил скучающую Киси, восседавшую с видом королевы в окружении своры поклонников с блестящими глазами и пересохшими губами. Пригласил на танец... Одетый в оранжевые шорты и тишортку с надписью «Я ТВОЙ ПОДАРОК!»...
– Я с мелкими не танцую, – отрезала Киси нахалу.
– Я мелкий, но с большим членом, красотка, –

невозмутимо парировал волосато-бородатый толстячок при всеобщем «ах!!!». Киси удивленно уставилась на Ричарда, она не привыкла к откровенному вульгаризму и грубостям в свой адрес (бедная Киси – откровенность и правду Ричарда она приняла как грубость, да еще на свой счет) и с возрастающим интересом произнесла, не сводя с нахала прищуренных зеленых глаз:

– Откуда ты такой прыткий?
– Я? Из тюряги, отсидел четыре года в строгой изоляции и ты будешь первой женщиной после перерыва. Если конечно захочешь...
– А... а за что ты попал в, –