Терра Нова: Мастера и Инструменты

— Ладно! Я поняла… — тихо просипела Ми. — … ы…шли… оворить…

Надо потом уточнить у Яо. Даже я без воздуха могу продержаться дольше. Тут либо понижение давления ещё сыграло, либо у моих новых гостей артистизм прокачан чуть ли не до капа. Панику девок аппаратура зафиксировала очень достоверно.

— ВИК, дай им воздуха. — Звук компрессора изменил тональность и пленницы, которые уже совсем растёкшиеся по стеночкам начали шумно поглощать ионизированный серебром, кристально чистый, кондиционированный воздух. Сам же я приблизился к стеклу вплотную, прижал ладонь к трещине и провёл вдоль неё от начала и до конца, оставив за собой девственно чистую нетронутую прозрачную гладь. — Так говори, а не гавкай. Ваших проклятий и оскорблений я уже наслушался.

Испепеляющие взгляды были мне ответом. Девицы не сразу справились с одышкой, но когда всё-таки восстановили дыхание вновь подошли к стеклу, одинаково забавно баюкая ушибленные руки. На этот раз взгляд белой, вперившийся в меня был менее спесивым.

— А мне говорили, что ты мягкотелый.

— Тебе лгали, — фыркнула Яо. — Впрочем, чему тут удивляться? Вы даже на пороге смерти будете бить друг друга в спину.

— Права, — неожиданно подала голос чёрная. — Но удивились мы больше тебе. Ты далеко зашла в своей мести. Забыла, что тоже тёмная?

— Я всё помню, — в ответ утробно рычит уже Яо. — И я в своём праве

— И мы его не оспариваем, — тут же подхватила Ми. — К тебе претензий нет.

На что Яо демонстративно фыркнула, показав всему миру, где она видела чьи-то претензии.

— Тогда кончайте бесить и говорите по делу.

— Да я уже и так. — оскалилась белая. — Скажи, когда твой друг остановится? И чего он хочет? — взгляд алых глаз вновь перекинулся на меня. — Править нами? Или может, повинуясь своей природе хочет покрыть всех женщин, до которых дотянется? Или ему нужно, чтобы на Пангее осталась только ты одна из своего народа?

— Не неси чушь! — фыркает Яо. — Ты бе не притащила сюда свой зад, будь так. Ты знаешь, когда всё закончится. И где.

— Мы хотим услышать это от вас собственными ушами, — вновь подала голос та которая Ро. Наверное, от того, что она производила меньше шума, её слова в сочетании с более глубоким голосом казались более весомыми.

— Хорошо, я отвечу. — сделал шаг назад от стекла и заложил руки за спину. — Вы вернёте всех плннённых светлых. Вы вернёте все военные трофеи. Вы раз и навсегда прекращаете приносить в жертву разумных. Яо получает всех причастных к смерти её мужа Сарефа Благая Весть. Тотемная тварь, именуемая Шилен перестаёт быть титульным божеством, вы, тёмные, отрекаетесь от неё все поголовно, а все храмы и алтари уничтожаются. Только после этого армия светлых эльфов вернётся в границы своего королевства, а мы с Яо навсегда покинем ваше. Это всё. Не настаиваю, но было бы неплохо, если бы вы ещё потом мстить нам не попёрлись. Но это уже на ваше усмотрение.

Очередной раунд игры в гляделки между сестричками, после чего голос вновь подаёт Ми.

— А что, если я скажу, что всё, что ты требуешь в той или иной мере осуществимо? Тебе ведь нужны только жрецы?

— Я спрошу, с каких пор у тебя есть власть принимать подобные предложения? — тут же выгибает бровь Яо. — И не только. Ещё несколько столичных ублюдков.

Опять гляделки. Обе пленницы усмехаются, но уже как-то грустно.

— С тех самых, когда вы вдвоём при небольшой помощи светлых угробили всю клановую верхушку под стенами Алефа. Вы даже не представляете, сколько родов старшей знати прервали в той битве… Тангору, вот, умудрились закопать всех, кто захотел приобщиться к дармовой силе.

— Но с чего вы взяли, что вам удастся отсюда уйти? — осклабилась Яо.

— С того, что у нас нет грехов перед твоим человеком, — блеснула разведданными Ро. — Когда раздавали силу, нас не взяли, оставили на хозяйстве. Своих светлых мы вам вернули, от алтаря их уберегли. Ну а что до отречения… Сама знаешь, какие мы с сестрёнкой «набожные». Крови на нас не больше, чем на любом другом тёмном, но не в этой зарубе.

— Поверишь в это? — слегка наклонился я к Яо. Сказанное было довольно сомнительно. Тем не менее, паучьей атрибутики на них действительно не было, как и следов искажений от воздействия Шилен, но первое можно и снять, а второе проявляется сильно не сразу.

— Да, поверю. — неожиданно встала на их сторону разведчица. — Они всегда были больше… по внутренним делам клана…

Вот даже как.

— А с чего вы решили мерить свои грехи по моим меркам?

Ро посмотрела мне прямо в глаза и ответила.

— Потому именно за тобой сила и последнее слово. Не будь тебя, не было бы светлых, не будь твоих железных насекомых и падающих с небес звёзд и у светлых не было бы сил обороняться. И уйди ты сейчас, всё быстро вернётся в прежнее русло. Но ты не уйдёшь. И не отступишь, пока не станет по-твоему. К тому же ты, по какой-то немыслимой причине единственный, кому не наплевать на нас. Как бы это ни было унизительно.

Тут моя логика дала трещину, и я рассмеялся.

— Ну раз вы такие осведомлённые, то чего вначале выёживались?

Хмурые гляделки. Не менее хмурый взгляд на меня.

— Это выше них, Стас, — неожиданно ответила за них Яо. — Ты при первой встрече… не производишь должного впечатления… без доспеха. У тебя очень короткая стрижка, у нас так ходят только слуги или рабы. Носишь простую одежду, не используешь украшений или артефактов, подчёркивающих статус, нет жажды власти в глазах и свиты слуг. Так что не видевшие твою силу тёмные… не видят берегов и пытаются их нащупать. В нас вдалбливают это с рождения.

Глаза сами собой закатились к потолку. Украшения подчёркивающие, млять, статус…

— Грёбаное средневековье. — если не сказать жёстче…

* * *

Когда старые добрые подружки наконец вдоволь насовали друг другу шпилек за всё то время, что не виделись, нашим с Яо ушам открылась удивительная история того треша, что сейчас творится во вражеском стане.

После двух грандиозных поражений у Алефа, когда Шилен была сильна как никогда раньше, воины, отступившие из светлоэльфийских земель, принесли с собой весть о Чудовищах. О стальном черве, что сбивает с неба падающие звёзды своими, о бронированных черепахах, издающие такие громы, что рядом с ними любой эльф глохнет и теряет сознание прежде, чем его растерзают вражеские стрелы, об огненных муравьях, что плюются огненными каплями, что взрываются шрапнелью, от которой спасают только самые мощные щиты. И о демоне, что способен низвергнуть аватара богини. И ладно б, если бы поражение их постигло однажды, но после того, как смертные поразили почти сошедшего с небес бога, все вдруг увидели, что всемогущество Шилен… не такое уж и всемогущее. Светлые эльфы резко перестали бояться, что тоже питало тварь, а тёмные вдруг усомнились.

Казалось бы, что в этом такого? Но сомнение — худший враг веры. И этой самой веры вдруг стало меньше, а именно она в большей степени и питает божество. В обороне тёмных вдруг появилась брешь с неожиданной стороны: находящиеся под почти непрерывным усилением благословения Шилен оказались на вражеской территории без привычной подпитки и попросту не успели перестроиться под новые реалии, когда в них со всего размаху влетели злые, пылающие праведным гневом светлые.

И с тех самых пор на поле боя тёмные эльфы не знали побед. И с каждым новым поражением количество сомневающихся росло. А уж если учесть, что далеко не все эльфы изначально знали, зачем вообще нужна эта война, то дальше додумайте сами.

Опять же, уничтожение знати дало дорогу тем, кого с самого начала от кормушки оттёрли «более достойные». И сейчас новые главы кланов стремились упрочить свои позиции. Да, хватало и тех, кто последовал по стопам предшественников и вновь припал к рекам крови, стекающим с алтарей, но вот те, у кого времени на раздумья было поменьше. Такие как сестрички Тан, получившие от некогда могучего клана толпу неофитов, ещё не вошедших в силу, десяток семей-наследников с либо не вошедшими в силу юнцами, либо наоборот с вышедшими в немощь стариками и иждивенцами, были вынуждены оглянуться по сторонам и начать думать в ином ключе. И таких как сестрички Тан оказалось неожиданно много. Так много, что они даже узнали о существовании друг друга.