Террор гладиатора

Информация, полученная от Крестного, была первый сорт. Сегодняшней ночью будет взорван химический комбинат в Новочебоксарске. Это на правом берегу Волги. А на левом – в то же время загорятся торфяные разработки в поселке, носящем идиотское название Дрянное. Это же сенсация. Нужно срочно писать материалы для завтрашнего номера, только вот подумать надо, каким политическим соусом полить эту сенсацию. И Ринат Аблязов напрягал свое воображение, судорожно грыз свой «Parker», прикидывая так и эдак пропагандистские националистические лозунги.

В опустевшем здании было тихо, каждый звук разносился по нему гулким эхом. Иногда это вызывало какое-то жутковатое ощущение, что-то вроде предчувствия трагедии. Аблязов иногда ежился, но успокаивал себя тем, что это мгновенно накатывающееся на него чувство страха вызвано живописными картинами гибели людей в Новочебоксарске, которые он представлял, чтобы расписать их в своем материале для пущего эффекта, ужаснуть читателей своей газеты безвинно пролитой кровью. Он задумался, какое же число погибших и раненых приписать этому взрыву?

Его внимание на мгновение привлек какой-то шум в конце коридора, у входной двери, где сидел дежурный милиционер. Аблязов вздрогнул, на него опять накатил страх, но он тут же успокоился, решив, что это вернулся шофер из типографии, чтобы отвезти его домой.

– Слава! – крикнул он в приоткрытую дверь кабинета, – подожди меня еще минут пять, я сейчас, только статью закончу.

Славка, как всегда ничего не ответил. Шофер привык ждать редактора, который всегда последним уезжал домой, и поэтому всегда застревал у дежурного – поболтать. Наверное и сейчас треплется с охранником в его каморке. Только вот странно, голосов совсем не слышно. Обычно их треп довольно отчетливо разносится по пустому коридору. Любили трепаться – хуже баб.

– Слава, – снова крикнул Аблязов, – ты газеты завтрашние захватил из типографии?

Ответа шофера он снова не услышал, но раздались уверенные твердые шаги по коридору, которые приближались к кабинету.

«Славка газеты несет, – подумал Аблязов, – надо еще раз первую полосу прочитать. Сучки эти, корректорши, совсем охамели... Да им же работать просто некогда – их вся редакция ебет по очереди! Ну, если найду хоть одну ошибку – завтра же уволю!»

Едва он успел додумать последнюю фразу, в дверях кабинета показался человек. Но это был вовсе не Славка. На вошедшем был черный спецназовский комбинезон, на голове – маска с прорезью для глаз. В правой руке – пистолет, в левой – дубинка.

– Э-э-э-э... – промычал Аблязов, одной рукой рефлекторно потянувшись к телефону, а второй, вполне осознанно, – к кнопке тревоги, закрепленной где-то на крышке стола снизу, он никогда ею прежде не пользовался и подзабыл – где она находится.

– За голову руки! – крикнул ему вошедший, направив на него пистолет.

Аблязов отдернул руку от телефона и поднял ее к голове, но вторую продолжал держать внизу, никак не нашаривая эту дурацкую кнопку тревоги. Чуть ниже плеча ему вдруг что-то стукнуло по руке, словно кто-то невидимый врезал ему железным ломом прямо по кости. От удара рука сама выскочила из-под стола и повисла вдоль спинки кресла, на котором он сидел.

– Я же сказал, тварь, – за голову руки! – услышал он вновь резкий, раздраженный голос человека в черном комбинезоне.

Аблязов догадался, что в руку попала пуля. Но самого выстрела он не слышал и не видел, чтобы наставленный на него пистолет дернулся. Ему сначала не было больно, но как только он понял, что только что в него стреляли и попали, как на него обрушилась боль в раненой руке. Он замычал и схватился за плечо второй рукой.

В комнату вошел еще один человек в такой же одежде. И тоже – с пистолетом. Едва бросив взгляд на Аблязова он сразу же заорал на первого.

– Ну, блядь такая! Сказали же тебе – без стрельбы!

– Так он, сука, тревогу хотел включить, – начал оправдываться первый. – Кнопку шарил...

– Заткнись! Дома разберемся, – одернул его второй человек в комбинезоне, вероятно, старший, очень уж он уверенно держался. – Давай, быстро!

Тот, что вошел первым, кивнул и быстро вышел из аблязовского кабинета в коридор. Раздались его торопливые удаляющиеся шаги.

Руку у Аблязова нестерпимо ломило, но он все же сумел выдавить из себя:

– Что вам нужно? Кто вы?

– А зачем это тебе знать кто мы? Еще одну сенсацию опубликовать хочешь? – спросил человек. – Ну, что ж, давай. Я удовлетворю твое любопытство. Люблю быть в центре внимания.

С этими словами он снял маску. Аблязов увидел моложавое лицо, над открытым лбом с зачесанными редкими волосами – небольшие залысины.

– Я тебе скажу, кто я. – сказал человек. – Но за это ты мне честно, искренне, как маме родной ответишь на один вопрос. Согласен?

Аблязов кивнул. Он вообще на все, что угодно был заранее согласен. И не понимал даже, почему его об этом спрашивают. Лучше бы приказывали. Он на всякий случай еще раз кивнул.

– Значит – договорились. Ну, что ж... Я – генерал-лейтенант федеральной службы безопасности Алексей Никитин. Сокращенное название моей конторы – ФСБ. Это-то ты должен и сам знать...

Едва Аблязов услышал про службу безопасности, он успокоился даже. Несмотря на свое ранение. Да это же все какое-то дикое недоразумение. Врываются! Стреляют! В руку ранят!.. Беспредел!

– Ваш сотрудник стрелял в меня! – бросился сразу жаловаться перепуганный Аблязов. – Он попал в меня! Вот – в руку.

– Вы же слышали, господин Аблязов, – ответил Никитин, – как я сказал ему, что разберусь с ним дома. Дома, между прочим, это значит – на Лубянке... Вы, кстати, можете не волноваться, Вас мы туда, конечно же, не повезем. Мы уж как-нибудь без Вас, сами. От вас всего-навсего требуется только немного помочь следствию. И это, поверьте, в Ваших силах...

Никитин подошел к редакторскому стогу, отодвинул стул, на котором обычно сидела на совещаниях у редактора заместитель Аблязова, ответственный секретарь редакции Лика Ликоспастова, и сел напротив руководителя и главного «пера» «Эха России».

– Теперь ваша очередь, – сказал он. – Отвечайте! Как найти человека, который уговорил Вас принять участие в этом фарсе?

– Но... Я не знаю, где его искать! – заволновался Аблязов. – Я одно только про него знаю, что его зовут – Крестный...

Аблязов не на шутку расстроился. Оказалось, он не может ответить на вопрос, как обещал. Сейчас этот Никитин разозлится и прострелит ему еще одну руку. Или ногу. Или голову. Или вообще убьет.

– Вы обратили внимание, Аблязов? – снова спросил Никитин. – Я не спрашивал, как его зовут. С вашей стороны это – не честно, не искренне и не как маме родной, Мы просто теряем время.