Тест на измену
Шрифт:
Я решаю не реагировать на столь близкое присутствие Паши. Это сложно, потому что на теле волоски дыбом от того, что нас разделяют несчастных полметра стола. Я не поднимаю головы от тарелки, чтобы ненароком не встретиться глазами с Севастьяновым. По венам бегает волнение вперемешку с адреналином. Под тонким платьем становится очень жарко.
Он смотрит на меня. Из-за этого мне хочется спрятать руки под столом — чтобы лишить Пашу возможности видеть отсутствие кольца на моем безымянном пальце. Я ни в коем случае не думаю, что Паша злорадствует моему разводу. Он выше этого. Просто
Ко второму часу застолья я немного успокаиваюсь. Даже осмеливаюсь несколько раз поднять голову и переглянуться с Пашей. От этого щеки краской заливает, как у школьницы, которая встречается глазами с понравившимся мальчиком. Паша выглядит расслабленным и доброжелательным. Совсем не такой, как на работе. Я вспоминаю, что собиралась поговорить ним по поводу интервью. Когда захмелевшие родители выходят из-за стола, набираюсь смелости и обращаюсь к Севастьянову:
— Павел Александрович, можно с вами поговорить?
Он как будто ждал, что я заговорю первой. Игриво приподнимает брови вверх, мол, слушаю.
— Это по работе, — поясняю.
— Сегодня выходной.
Да неужели? А я не знала!
— По будним дням вы слишком заняты. А у меня срочные вопросы.
— Ну раз срочные, то надо отойти в тихое место.
— Да, пожалуйста. Если это возможно, то хотелось бы обсудить дела в тихом месте.
В голосе Паши улавливается ирония. Я не знаю, как реагировать, поэтому злюсь. Лучше бы Севастьянов был без настроения, как на работе. К такому Павлу Александровичу я уже привыкла. А вот этот добрый и весёлый Паша, что два часа сидит напротив меня за праздничным столом, слишком сильно напоминает мне Пашу из прошлого. От этого щемит в груди и накатывает ностальгия.
Севастьянов поднимается из-за стола, я встаю следом за ним. Иду на один шаг позади. Мы выходим из банкетного зала и направляемся прямо по коридору в сторону холла. Губы сами расплываются в тёплой улыбке, когда вспоминаю, как много времени проводила дома у Пашиных родителей, пока он не переехал в свою квартиру.
В холле Севастьянов сворачивает к лестнице на второй этаж. Звуки из банкетного зала затихли, сейчас слышны только наши шаги и слегка участившееся дыхание. Пока мы поднимаемся, меня окутывают воспоминания. Я провела здесь много счастливых дней и часов с Пашей. Мы смотрели фильмы на домашнем кинотеатре, готовили вместе интересные экзотические блюда, целовались и занимались любовью. Последнее было в Пашиной комнате.
От этой мысли меня простреливает паникой. А куда Паша меня ведет? Мы уже поднялись на второй этаж, свернули в коридор и идём…
— Проходи, — Паша распахивает передо мной дверь своей комнаты.
Сердце грохается в пятки. Не знаю, почему, а мне тяжело сделать шаг вперед. Кажется, что если переступлю порог его спальни, то окончательно провалюсь в пучину сладостных воспоминаний. Это ничем хорошим не закончится, я и так каждую ночь лью слезы в подушку за то, что предала Пашу.
— Арина, проходи, — торопит меня.
Мне страшно. Но я не могу и дальше стоять как вкопанная. На несгибаемых коленях делаю шаг вперед. Как только
Паша закрывает за нами дверь, на меня обрушивается лавина флэшбэков из прошлого. Его комната была нашим маленьким миром. И сейчас мы снова в нем оказались.Глава 40. Признания
Здесь ничего не изменилось. Та же самая мебель, тот же самый интерьер. По полному отсутствию личных вещей на поверхностях стола, тумбочки, комода понимаю: хозяин этой комнаты здесь не живет.
— Я тебя слушаю, — его голос прерывает мои мысли.
Паша стоит у меня за спиной, поэтому я разворачиваюсь.
— Я всю неделю пыталась попасть к вам, Павел Александрович, — начинаю с претензии. — Но вы были так заняты, что не могли меня принять. Приходится обсуждать рабочие вопросы в законный выходной.
— Я выпишу тебе премию за сверхурочную работу.
Ирония Паши только еще больше злит. Сама не понимаю, почему завожусь.
— Спасибо, не откажусь.
Деньги мне и правда нужны. Я ведь теперь разведённая женщина.
— Вас приглашают в качестве эксперта по строительству на телешоу. Оно выходит в прайм-тайм, рейтинги передачи хорошие. Я думаю, вам следует принять участие в съемках.
— Когда они?
— Через пару недель.
— Хорошо, скажи моей секретарше, чтобы внесла в график.
Он вот так легко согласился? Я думала, будет задавать миллион вопросов.
— Еще у вас хочет взять интервью один журнал.
— Уже прислали вопросы?
— Еще нет, я не дала им согласие без вашего одобрения.
— Пусть пришлют вопросы. В зависимости от того, что они хотят спросить, приму решение об интервью.
— Хорошо.
Ну вот и разговор исчерпан. Занял десять секунд. Все важные вопросы обсудили. Надо бы уходить, только я почему-то продолжаю стоять в Пашиной комнате и глядеть на него. А он на меня. Из насмешливого его лицо становится серьезным. Пауза затягивается и начинает давить.
— Как твои дела? — первый прерывает тишину.
А я как будто и ждала от Паши личного вопроса. Рвано выдыхаю.
— Да так… Нормально…
— Ты больше не носишь обручальное кольцо, — не спрашивает, а констатирует факт.
Заметил. Все-таки мне не показалось. Смотрел на мою правую ладонь.
— Как видите.
Выгибает бровь.
— Почему?
— Больше нет в этом необходимости.
— Ты же замужем.
— Больше нет. Я уведомлю об этом отдел кадров, чтобы изменили мое семейное положение в личном деле.
Паша немного растерян. Я решаю воспользоваться ситуацией и тоже задать личные вопросы, которые меня интересуют.
— А вы, Павел Александрович, я смотрю, тоже пришли без спутницы. Она заболела?
— Нет, я с ней расстался.
— Вот как, — изображаю удивление. — Жаль, вы были красивой парой. А почему расстались?
— Посчитал неуместным продолжать с ней отношения после того, как поцеловал тебя.
Я ожидала услышать что угодно, но только не такое признание. Цепенею в растерянности, а через секунду в груди начинает взрываться фейерверк. Паша расстался с Анжелой из-за меня. Это приятно льстит. А еще…