Тест

– Веди нас...

Смит нагибался и распрямлялся вместе со всеми.

– Встаньте!
– сказал голос.

Толпа встала. Покашливания, шаркание ногами, приглушенные разговоры. Понурые, у некоторых смущенные лица.

– Идем вперед, - шепотнул Первый.

Они раздвигали людей, продирались и проскальзывали, пока не оказались в одном из первых, рядов, в нескольких метрах от шеренги Стражников. Жрецы повернулись к толпе, один из них вышел вперед. Толстый человечек с налитым кровью лицом, испещренным мелкими венами, и лысым потным черепом. Красную тунику распирает огромное брюхо. Он поднял руку, как бы благословляя толпу. Часть Стражников перестроилась в две шеренги от подножия стены до лесенки на помост. Смит заметил в стене маленькую дверь. Она раскрылась и одного за другим выплюнула трех человек со связанными за спиной руками. Они остановились на мгновение; ослепленные ярким светом, затем, подгоняемые тычками Стражников, направились в сторону помоста, подошли к лесенке и стали по ней подниматься. Он видел их лица - заросшие и грязные. Сомнений не было. Эти люди шли на смерть. Они взошли на помост и опустились на колени у его края, лицом к толпе. Толстый Жрец стал за ними.

– В Великом Слове сосредоточена мудрость наших предков, - сказал он. Его голос обладал удивительной силой и доносился, казалось, отовсюду. "Репродукторы?" - мелькнуло в голове Смита.
– Оно указывает нам путь, которым мы все хотим идти. Это единственно верный путь. Только он может привести нас в то будущее, о котором мы мечтаем, к жизни без проблем и вопросов, в которой каждому указано его место.

Жрец поднял руку и показал на людей, стоящих на коленях.

– Но есть такие, которые этого не понимают!
– Он говорил спокойно, медленно, тщательно выговаривая слова.
– Посмотрите на этих людей! Посмотрите в лицо этим преступникам!

Он приказал, и толпа повиновалась. Но в тысячах обращенных к помосту глаз не было осуждения. Они светились умом, а также достоинством и отвагой - человеческими качествами, как бы позаимствованными у этих троих на помосте. А может быть, собственными, присущими самим этим людям.

– В это время, как мы, - продолжал Жрец, - трудимся в поте лица, чтобы построить достойную и справедливую жизнь в соответствии с указаниями Великого Слова, эти отщепенцы - вы посмотрите на них!
– чинят нам козни в своих лесных норах, лелеют коварные планы. Грабить и разрушать, сеять хаос, ужас и анархию - вот чего они хотят.

– Позор!
– крикнул кто-то из толпы, где-то близко, рядом с ними.

– Смерть им!
– подхватили несколько глоток.

Смит вздрогнул. Голос... знакомый голос... Он стал на цыпочки, пытаясь выловить крикунов среди моря голосов. "Показалось..." - вернулся он к помосту.

– Это глас народный!
– гремел Жрец.
– Да, позор им! Смерть им! Наши предки, оставившие нам Великое Слово, с необыкновенной прозорливостью предвидели, что появятся подлые коварные враги и посягнут на покой наших очагов. Но они предусмотрели также кару для них и оставили нам орудие этой кары.

Один из стоявших за ним Жрецов подошел к алтарю, снял с него какой-то предмет, сверкнувший полированной поверхностью, и подал его оратору. Смит знал название и назначение этого предмета. Револьвер, обыкновенный револьвер с барабаном.

Толстый Жрец сжал ручку револьвера.

– Вот оно!
– сказал он.
– Орудие кары, которое оставили нам великие творцы Слова! Смерть бунтовщикам!

Дуло опустилось к затылку одного из осужденных. Тот не обернулся, не моргнул даже. Его ожесточенное лицо смотрело в толпу невидящими глазами.

Выстрел, Тело вздрогнуло и повалилось набок. И тишина над площадью, которую нарушают только раскаты эха.

– Перепуганные глаза второго. Губы, раскрывшиеся, чтобы крикнуть. И снова выстрел.

Затем еще один. Последний.

Тишина. Слезы ползут по щекам.

– Такой конец ждет всех, кто сопротивляется Слову, - сказал Жрец.

– Урра-а-а!
– снова тот же голос, где-то совсем рядом. Смит вздрогнул. Теперь сомнений не было. Это был голос Джонса. "Ах ты, гнида..." Он метнулся в сторону, грубо расталкивая людей. Возмущенные взгляды. Крики боли. Неважно. Он рвался вперед, думая только об одном. И наконец увидел его. Джонс стоял один, вокруг пустое пространство. Люди сторонились его, как зачумленного, головы потуплены, взгляд вбит в землю. "Ах ты, сво..." Он прыгнул.

Круглые удивленные глаза. Пальцы, наконец-то чувствующие горло. Сильно сжать. Сильно! Чтобы задушить!

И вдруг перепуганное лицо перед ним стало блекнуть, размазываться. Мир вокруг таял, густая серая мгла съедала площадь, дома, людей. Пальцы хватали уже только воздух. Знакомое чувство... Головокружение. Пустота.

В замке заскрежетал ключ, и двери, скрипя давно не смазывавшимся механизмом, раздвинулись.

– Больной 54812! К заведующему отделением!

Лежавший на нарах мужчина неторопливо встал. Наконец-то! Конец неведению, терзавшему его уже два дня, с тех пор, как он вышел из тумана в переполненную приборами комнату Зала Отдыха. Он скользнул взглядом по рваным обоям, посмотрел на нары и испорченную парашу, которая лишь до половины спряталась в стену.

– Шевелись!

Мужчина взглянул на огромные железные ворота. Каждый день он смотрел на них из окна своей камеры, поджидая тот момент, когда откроется теряющаяся в их монументальности дверь. Через эту дверь его привели сюда, и через нее же он выйдет. Они переступили порог административного здания, вот и кабинет заведующего отделением.

– Больной 54812 доставлен, - доложил санитар.

Мужчина, сидевший за столом, поднял голову из-за бумаг.

– Ага, 54812-й, - сказал он и, покопавшись, отыскал какую-то папку.

– Фамилия Смит, имя Джон, - читал заведующий отделением, - категория А-4... Ничего себе! И такие сюда попадают... Родился 7 июля 2052 года, профессия... гм-м-м... проживает...
– голос перешел в бормотание, госпитализирован на основании доноса. Результат теста негативный.

Он посмотрел на стоящего перед ним человека.

– Слышал?

– Что это значит?
– спросил 54812-й.

– А что может значить?
– пожал плечами заведующий.
– Не прошел. Результат теста не-га-тив-ный. Доказано, что не можешь ты жить в нормальном здоровом обществе.

Мужчина глубоко вздохнул. Вот, значит, как...

– И что теперь будете делать со мной?
– спросил он.

– Тебя пожизненно изолируют. Что-нибудь еще? Увести!
– Заведующий вновь склонился над бумагами.

Мужчина медленно пошел к выходу. Уже у двери он обернулся.

– Минуточку!
– сказал он.
– Могу ли я узнать, в чем заключается этот тест? Как вы его проводили?

Заведующий нетерпеливо махнул рукой.

– Нельзя. Сам тест и критерии оценки засекречены. Санитар!

Снова камера. 54812-й выглянул в окно. Двор. Ворота. Пожизненная изоляция...

Из административного здания вышел какой-то человек. Весело помахивая сумкой, он направился к воротам. Из сторожки выглянул санитар. Дверь в воротах отодвинулась в сторону, открыв кусочек тротуара, по которому шли обыкновенные здоровые люди. Человек с сумкой подошел к ним, кивнул санитару и исчез.

"Это тот, из соседней камеры...
– подумал 54812-й.
– Выпустили... Повезло. Как же его звали? Какая-то простая фамилия. Джонс? Да, точно. Роберт Джонс".