Тетрадь из сундука

– Да, много времени прошло, и многое в его родной деревне изменилось, - шагая по улице, размышлял он.
– Надо у него спросить, от чего Олег умер? Ведь он, был здоровым мужиком, никогда не курил, а выпивал только по праздникам и то немного.

Вот так, размышляя про себя, Вадим и подошёл к дому друга. Из открытых окон и двери, слышались громкие голоса. Бас Еремея он сразу признал, а вот остальные разобрать не мог.

– Ничего, сейчас посмотрим, с кем он пьёт, - постучался он в дверной косяк и, не дожидаясь ответа, переступил порог.

– Кого ещё лешие принесли?
– не признал хозяин вошедшего гостя.
– Тебе чего надо? Шёл бы ты мужик отсель по-доброму, а то не дай бог запнёшься и морду об кулак разобьёшь.

– А если отскочит сдача, Ерёма.

– Чего?
– поднялся из-за стола здоровенный детина и, сжав кулаки, пошёл на гостя. Но, не дойдя пары шагов, остановился и уставился на вошедшего. Остальные трое приятелей и две великовозрастные девицы (глядя на их пьяные рожи и не поймёшь, сколько им лет), притихли, поглядывая на хозяина.

– Ну, чего замер, не признал что ли?
– развёл руки в стороны гость.

– Вадим, ты?
– выдавил из себя Еремей и полез обниматься со старым другом. Его собутыльники, видя такую картину, вновь оживились и загалдели.

– Наконец-то признал, - стал вырываться из железных тисков кузнеца Вадим, - а то сразу в морду.

– Проходи, проходи дружище. А вы, честная компания, быстро поднялись, - повернулся хозяин к собутыльникам, - ноги в руки и разбежались отсель. Ко мне друг приехал из города.

– Может, мы останемся?
– пискнула одна из девиц.

– Я кому сказал, марш отсюда. Те поднялись, что-то бормоча себе под нос и удалились. Видно побаивались Еремея, всё-таки кузнец, мог и зашибить нечаянно, кулаки-то пудовые.

– Ты не стой столбом, проходи к столу, - прогудел он своим басом, отодвигая в сторонку бардак на столе.

Вадим достал из пакета бутылку водки, палку копчёной колбасы и ещё кое-какую мелочь из закуски.

– Давай выпьем за встречу, Ерёма.

– Давай, - уселся хозяин на стул. Тот бедный аж заскрипел от его веса.

Нарезав, колбасы и огурцов с помидорами, они чокнулись за встречу и выпили. Вадим закусил пластиком колбасы, а Еремей не стал, только занюхал кулаком. Налив по второй, они выпили вдогонку.

– Ну, рассказывай, Ерёма, что у вас тут нового?
– ставя пустую стопку на стол, сказал Вадим.

– Много чего нового, всего и не расскажешь сразу.

– Начни с того, как умер Олег, - стал наливать третью стопку Вадим, посматривая на дружка.

Не дожидаясь, когда гость нальёт себе, хозяин схватил свою стопку и, опрокинув её себе в рот, заговорил.

***

Покинув дом Шведовых, дед Иван пошёл в сторону кладбища к бабке Евдохе. Он сразу понял, кто приходил перед ним в гости к Вадиму.

– Вот старая карга и тут опередила меня, - ворчал дед, топая по деревенской разбитой дороге.
– Решила вперёд меня завладеть тетрадкой. Вот проныра так проныра, тихушница старая. Но ничего, посмотрим, кому из нас она достанется.

Подходя к дому ведьмы, колдун почувствовал ворожбу и остановился, как вкопанный, словно его пригвоздило к дороге. Дальше дорога к дому бабки была ему заказана. Потоптавшись на месте, дед Иван, плюнул три раза впереди себя на дорогу, развернулся и молча поплёлся обратно. Ведьмин заслон не пустил колдуна подойти к дому.

– Ладно, ладно, старая карга, я с тобой ещё поквитаюсь.

Старуха тоже почувствовала, приближение колдуна, но дорогу она плотно запечатала и тот не прошёл. И уже через минуту, она поняла, что он стал удаляться, но запечатку ослаблять не стала. Вдруг тот раздумает и вернётся, а ей не хотелось его видеть.

– Наверно, уже тоже в доме побывал? Чует, что хозяин приехал и решил попытать счастье. Ведь заговорённая тетрадь и ему тоже нужна. Но она пока в доме, - сама с собой разговаривала бабка Евдоха.
– Я бы почувствовала её переход в чужие руки. Значит, опять будем пытаться ею завладеть. Ох, как нужна она ей, ох, как нужна. Но, есть одно но, так просто тетрадь не взять, не пойдёт она в чужие руки. Её только может передать хозяин из рук в руки и то по своей воле, а не по принуждению. Сгорит заговорённая тетрадь синим пламенем и сожжёт того кто её взял без разрешения. Значит надо уговорить хозяина, чтобы он её подарил. А дарёное, значит по доброй воле, не сожжёт.

Затушив догоревшую до половины свечу пальцами (дуть на свечу ни в коем случае нельзя, а то пропадёт вся ворожба), Евдоха убрала её со стола в шкаф, мало ли кто заявится и увидит.

– Ну вот, теперь можно и отдохнуть немножко и подумать, как выманить у хозяина дома тетрадь.

***

– Послушай Вадим, у нас в деревне начала творится какая-то чертовщина в последнее время, - сказал Еремей и замолчал. Вдруг вскочил и подбежал к открытой двери, выглядывая на улицу. Постояв с минуту и к чему-то прислушиваясь, он закрыл её и подошёл к окну, закрывая его тоже.

– Ерёма, ты чего испугался?
– спросил Вадим вернувшегося к столу друга.

– Бережёного бог бережёт, - перекрестился тот и тихо присел.

– В бога стал верить?
– глянул Вадим на него.

– Поживи здесь, не в то поверишь.

– Ладно, не отвлекайся, рассказывай дальше, что у вас тут творится?

– Я и говорю, чертовщина у нас в деревне завелась, - закрутил головой хозяин дома, не смотрит ли кто на него. Но в доме, кроме их двоих, никого не было. Вновь перекрестившись, он продолжил:

– Сперва, у нас в Анисовке появилась бабка Евдоха. Поначалу, ну лет так пять, всё было тихо и спокойно. Народ жил мирно и хорошо. А вот когда к нам в деревню, заявился дед Иван, это примерно года два, тут и началось. Еремей схватил со стола бутылку и налил себе в стопку, забыв про гостя, вылил себе в рот, как простую воду, а потом продолжил. Вадим с подозрением посмотрел на него, но говорить ничего не стал.

– Чего-то бабка Евдоха с дедом Иваном не поделили, вот тут-то и начали происходить странности. Народ, глядя на их вражду, стал шушукаться и посмеиваться. А те, кто пограмотней, стали их наставлять на путь истинный, мол, старые люди, а ведёте, как малые дети. После разговора с ними вскоре умерла учительница. Не подумай, что она была старухой. Учительница была молодой, года на три моложе нас с тобой.

– А, что говорят врачи?
– поинтересовался Вадим, поглядывая на друга.
– Какая была причина смерти.

– Никакой болезни не выявили, просто остановилась сердце и всё.

– Так не бывает?

– Ещё как бывает, - уставился взглядом Ерёма в Вадима, словно пытался его им просверлить.
– Что-то учительница сказала деду Ивану, а тот плюнул ей под ноги, развернулся и что-то шепча, удалился. Учителка, после этого случая, слегла и через месяц умерла. А потом, ни с того, умер наш участковый. Тут я не знаю, врать не буду, что с ним случилось. Только через месяц тоже сгорел, худой стал, как тот кощей, но не бессмертный. Ночью уснул и не проснулся. Вот тебе и дела, как сажа бела.