Тетрадь из сундука

– К врачам обращались?
– перебил его Вадим.
– Может в деревне, какая-то эпидемия или какой-то вирус завёлся.

– Сам ты вирус ходячий, - посмотрел хозяин.
– Врачи ничего у них не нашли. Просто отказало сердце, а от чего, определить они не смогли.

– Странно всё это?

– Вот и я говорю, какая-то зараза завилась у нас в Анисовке. Ерёма перекрестился и продолжил:

– А неделю назад умер Олег. Ведь ты сам знаешь, он никогда не курил, а выпивал только по великим праздникам, да и то помаленьку.

– И по бабам не ходил, - продолжил Вадим.

– Ты не лыбься, ничего смешного здесь нет, - огрызнулся Ерёма.

– Продолжай, продолжай, я тебя внимательно слушаю, - сделал умное лицо гость.

– Вот и не перебивай, а то не буду рассказывать. Так вот, десять дней назад, Олег пришёл ко мне и рассказал, что он услышал странный разговор, между Евдохой и Иваном. Они спорили, переходя, то на крик, то на шёпот, о какой-то тетрадке. Что за тетрадь, они не говорили, но она находится, ты не поверишь, в твоем доме.

– Почему не поверю, - посмотрел Вадим на друга.
– Они сегодня приходили ко мне и интересовались ей. Не вместе конечно, сперва баба припёрлась, ни свет, ни заря, а потом дед.

– Ну и чего дальше?

– Послал я их, куда подальше.

– А они чё?

– Ушли. А мне любопытно стало, что это за тетрадь такая. Полез на чердак, сперва, обшарив все в доме, и нашёл её.

– Кого нашёл?
– уставился на Вадима Еремей.

– Никого, а что. Тетрадь нашёл. Глянул, а там, какие-то каракули. Полистал, полистал, да и спрятал.

– Правильно сделал, что спрятал, - сказал Ерёма и опять перекрестился.

– Ну и что Олег, ты не договорил?

– Заметили они его, когда он подслушивал и вот, неделю назад наш Олежка помер. За несколько дней сгорел. Хоронили его в зарытом гробу.

– А что так?
– уставился на хозяина дома гость.

– Страшно было смотреть на него. Я раз глянул, полдня воротило и рвало. Всё тело было покрыто гнойными язвами.

– Да, странные творятся у вас дела, - поднялся Вадим и заходил по дому, меря его шагами.

– А я тебе чего говорю. Чертовщина у нас завелась в Анисовке, после появления бабки Евдохи и деда Ивана.

– А поговорить с ними не пробовали?

– Боятся их в деревне. Даже в их сторону не смотрят, когда те встречаются им на дороге. Вот так и живём. Трясёмся как мыши в своей норе, боимся нос высунуть наружу.

Допив бутылку и поговорив ещё, друзья разошлись. Вадим пошёл домой, а Ерёма к себе в кузницу.

– Одно дело надо закончить, - напоследок сказал кузнец.
– Вечером буду дома, если надумаешь, приходи, поговорим.

– Будет время, зайду, - сказал Вадим.
– Надо дома прибраться.

По дороге, Вадим зашел ещё раз в магазин и купил пару бутылок водки (сгодится на потом, мало ли что) и батон свежего хлеба. В деревне была своя пекарня, в район за ним не ездили.

– Ну что, нашёл дружка?
– поинтересовалась продавщица.

– Нашёл, - расплатившись за покупку, ответил Вадим и вышел. Тетя Валя молча посмотрела ему в след, а когда он вышел, перекрестилась.

Дед Иван (его настоящего имени никто не знал), вернулся к себе в дом и, закрывшись на все запоры, спустился в подвал. Там у него была небольшая комната, оборудованная для колдовства.

Запалив чёрные свечи, расставленные по углам, на нарисованной на полу пентаграмме, он уселся в её середину и, закрыв глаза, стал читать заклинания на непонятном языке. Сперва звуки его голоса, выходили из него тихо, а потом всё громче и громче, пока в самом конце, не перешли на крик. Выкрикнув последние три непонятных слова, он замолчал на пару минут, прислушиваясь, как потрескивают свечи. А потом, всё повторил ещё четыре раза. Получилось по разу на каждый угол пентаграммы. После каждого заклинания он замолкал, а потом начинал вновь. После последних выкрикнутых слов, свечи вспыхнули синим пламенем, осветив на одно мгновение прибитый к стене перевёрнутый крест с распятием, и потухли все разом.

Колдун поднялся с колен и молча покинул потайную комнату.

***

Придя домой, Вадим налил себе полстакана водки, выпил, откусил от батона, зажевал.

– Нет, что-то здесь не так?
– вслух он стал разговаривать сам с собой.
– Эти странные смерти чем-то связаны между собой, а значит надо в этом разобраться и всё прояснить.

Вадим подошёл к шкафу и достал оттуда тетрадь, которую нашёл в старом сундуке. Усевшись за стол, он вновь открыл её. У него никак не выходили из головы слова, сказанные Еремеем, о споре деда Ивана с бабкой Евдохой. Видно эта тетрадь нужна была им обеим, раз они приходили к нему. Но что в ней написано, Вадим никак не мог разобрать.

Просидев пару часов, уткнувшись носом в тетрадь, Вадим решил, оставить это занятие на потом. Оставив её на столе (обратно в шкаф убирать не стал), он решил заняться приборкой на ограде.

– Надо скосить траву и поправить калитку, а то покосилась, еле открываешь, - выходя на ограду и направляясь в сторону сарая, где хранился инвентарь, размышлял он.
– Да, прилично всё заросло. Надо почаще сюда наведываться, хотя-бы, раз в два года или вообще дом продать к едрене-фене.

Кое-как пробравшись через заросли, он попытался открыть дверь, но она не подавалась.

– Что за ерунда?
– попытался он заглянуть внутрь, через небольшую щель в двери.
– Почему дверь закрыта изнутри, как такое может быть?
– дёргая за ручку, удивлялся он.

Провозившись, минут десять, Вадим решил залезть внутрь через окно, а потом открыть дверь. Обойдя сарай, он увидел, что окно было разбито, а под ним стоял ящик.

– Кто-то побывал в сарае, но зачем оставлять дверь закрытой изнутри? Что-то здесь не так?

Окно было широкое, и Вадим попал внутрь без проблем. В сарае стоял полумрак, света от окна не хватало, чтобы всё хорошенько рассмотреть. Потихоньку, чтобы ни на что не наступить, он подошёл к двери и открыл крючок, которым она была закрыта. В сарае сразу стало светлей.

– Кто же зарыл дверь и зачем? Что тут можно взять, инструментов здесь не было, а хлам, кому он нужен. В деревне этого барахла в каждом доме, завались. Где-то должна быть коса, - стал он шарить глазами по углам. Как вдруг, его взгляд наткнулся на труп (он сразу это понял). В грудь трупа были воткнуты вилы. Кровь запеклась, видно был убит (это был труп мужчины, примерно 50 лет, если посмотреть навскидку, но точно сказать нельзя) давно, месяца три, а может и больше.

– Что за хрень?
– подошёл он поближе к телу и стал всматриваться в лицо.
– Нет, он мне не знаком. Надо позвать Еремея, пускай посмотрит, может, признает.