Тетраэдр

— Да.

— Но ваш почерк не так-то легко читать?

— Я могу это прочесть.

— Но обычному обывателю нужно зеркало? Потому что вы пишете обманчиво… справа налево?

— Я пишу справа налево, потому, что я левша. Это самый простой способ для меня.

— Пусть это пройдет, — раздраженно сказал Ларви. — Вы рисуете с натуры, Мессер?

— Предпочтительно.

— Но вы любите рисовать демонов и драконов?

— Иногда.

— Вы когда-нибудь видели демона или дракона?

— Нет.

— Это просто образы в вашей голове — иллюзии?

— Да.

— Как ваши иллюзии о постройке пространственно-временной машины и посещении Иерусалима?

— Возражаю.

— Снимайте вопрос, и на этом мои вопросы закончены.

— У меня нет выбора, — сказала Элизабет. — Похоже, мы закончили, Мессер.

Флорентинец встал. — Значит, теперь вы вернетесь назад со своими друзьями?

— Да, завтра.

— У меня уходят недели... чтобы нарисовать женское лицо.

— Я знаю.

Он вздохнул. — Ну, так и должно быть. Вы говорите, что мы здесь закончили? Я могу уйти?

— Позвольте мне проверить. Она посмотрела на Ларви. — Я думаю, что распечатка закончена. Вы хотите, чтобы он прочитал и подписал?

— Нет. Я хочу, чтобы он убрался отсюда.

— Мессер, — сказала она, — Вы имеете право прочитать и подписать протокол. Вы хотите это сделать?

— Нет, лучше не надо, но мне хотелось бы посмотреть, как это выглядит.

— Конечно. Пожалуйста, подойдите сюда. Просто позвольте мне сделать еще одну запись в протоколе. Она тихо сказала: — Стороны и свидетель отказываются от чтения и подписи. Она подождала немного, затем вытащила из сетки принтера сложенную веером пачку. — Это и есть запись. Смотрите, две колонки, итальянская и английская. Все наши вопросы, все ваши ответы.

— Мои поздравления, — тихо сказал он. Они, молча, наблюдали, как он тихо закрыл за собой дверь.

* * *

12. Ходатайство об отмене

Элизабет позвала, обращаясь к столу. — Мессер Ручеллаи, вы не могли бы присоединиться к нам на минутку?

Он подошел, держа в одной руке баранью отбивную, а в другой — половинку каплуна. — Теперь нам нужен ваш сертификат, — объяснила она, — о том, что вы должным образом привели к присяге Мессера до начала дачи показаний.

— Это легко обеспечить, Монна.

— Вы хотите сказать, что на самом деле имеете при себе такую форму?

— Да, конечно.

Он положил на стол отбивную и голень, вытер пальцы о ткань и вытащил из складок плаща пачку бумаг. — Давайте, посмотрим. Выселение, развод, жалоба на причитающиеся деньги, акт купли-продажи земли, а, вот, свидетельство на показания под присягой.

Она внимательно прочитала его. — Очень хорошо, мессер. Оно прекрасно соответствует требованию. Не могли бы вы вписать имя Мессера Леонардо, поставить подпись и дату и поставить свою печать? Может, послать за пером и чернилами?

— Нет необходимости, Монна. Из другого кармана своей одежды он вытащил маленькую коробочку из слоновой кости, а оттуда — маленькое перо и закупоренный пузырек с черной жидкостью. Он размашисто заполнил бланки, помахал бумагой в воздухе, чтобы высохли чернила, затем вытащил свою печать из кожаного мешочка и прижал ее к углу формы. — Что-нибудь еще, Монна?

— Нет, пожалуй, это все.

Он посмотрел на недоеденную птицу и отбивную.

— Пожалуйста, — сказала она.

Он взял их, затем внимательно осмотрел стол и его драпировку. — Могу я попрощаться с Мессером Ай-Би-Эм?

— Конечно.

Нотариус окликнул невидимого переводчика. — Arrivederci, messer Ibi Emme.

Ответ выплыл из-под стола. — Arrivederci, Messer Commendatore Notario. Sono molto lieto di fare la sua conoscenza. Tante cose alla famiglia!

— Piacere! Ciao! Флорентинец направился к двери.

— Что, черт возьми, все это значит?— спросил Пеллар.

— Они просто прощались, — ответила Элизабет.

Дверь за Ручеллаи закрылась, и все трое остались одни.

— Мы все еще записываемся?— спросил Ларви. Она посмотрела на зеленый огонек на ЭВМ. — Да.

— Я вношу предложение отменить все показания, — спокойно сказал он.

Элизабет и Пеллар обменялись взглядами. Партнер-претендент пожал плечами. Это небрежное пожатие плечами переводилось как: — Элизабет, ты втянула нас в это. Ты вытащишь нас отсюда.

— Мистер Ларви, не могли бы вы изложить суть вашего ходатайства? — сказала она.

— Конечно, изложу. Вы знакомы с 17-ым — 1.674 (b)(3)?

— Мне знаком смысл этого раздела. Лицо, являющееся сотрудником или агентом стороны, дисквалифицируется в качестве должностного лица для проведения дачи показаний. И что?

— Переводчик считается должностным лицом суда. Переводчик ЭВМ является вашей собственностью и находится под вашим контролем. Следовательно, это ваш сотрудник и агент. Следовательно, он дисквалифицирован. И он улыбнулся ей.

— Собственность не делает машину ни нашим сотрудником, ни нашим агентом. В любом случае ЭВМ не является «личностью», как это предусмотрено в соответствующем разделе Свода федеральных установлений.

— У него интеллект третьего уровня, — возразил Ларви. — Этого достаточно, чтобы придать ему индивидуальность, причем предвзятую.

Она задумчиво рассматривала своего противника. — «Вот он», — сказала она себе, — «злой, мстительный человек. Он знает, что его единственный выход сейчас — попытаться дискредитировать запись». — Мистер Ларви, когда вы обнаружили эту дисквалификацию в переводчике ЭВМ?

— В самом начале.

Она сказала: — Мистер Ай-Би-Эм, не могли бы вы процитировать 37-ой Свод федеральных установлений 1.685(с) в соответствующей части для мистера Ларви?

— «Конечно. Ошибка или нарушение порядка дачи показаний должностным лицом не признаются, если только ходатайство о прекращении дачи показаний не будет подано сразу же после обнаружения ошибки или нарушения».

Элизабет мило улыбнулась. — Мистер Ларви, если у вас когда-либо и было какое-то право на отмену, то вы отказались от него, не сделав своего ходатайства в начале дачи показаний. Она сделала паузу. Наступило молчание. — , мистер Ларви?