Тезей

– Не их, а мой запрет, - уточнил Зевс.

– А вообще про меня так в книге судеб написано, - совсем уж обнаглел Дионис.

Все сразу же заговорили, но не о самом проступке Диониса, а о том, что все-то им было известно, что, мол, не слепые. Кто-то тоже сослался на книгу судеб, кто-то обмолвился о том, что у Диониса, по его предназначению, неизбежен божественный контакт с земными женщинами. Дело у него такое.

– В безумстве женщины, превратившейся в вакханку, - подсказала Эвринома, - появляется нечто божественное. Этого нельзя отрицать.

– Я бы даже так определила: женщина по природе своей первородней и ближе к бессмертным, - включилась в подмогу ей и Афродита.

Не удержалась в свою очередь и Эос:

– И все бессмертные готовы с копьями наперевес ринуться к ним на землю.

– С какими копьями?
– не понял, как обычно, Арес.

– Не с такими, не с такими, не из твоей оружейной, - любезно пояснила Афродита.

Пиршество разразилось хохотом. Однако Аид не унимался и не повеселел вместе со всеми.

– Ха-ха-ха, - передразнил он богов и богинь.
– Бараны и баранихи... Не намного-то вы умней Ареса, а сколько себе заграбастали.

– Аид, сбрось с себя дурман земного зелья, - приказал Зевс.

– Не хочу, не сброшу, - заупрямился владыка теней, - вы меня не обожаете.

– Обожаем!
– грянуло пиршество, словно по знаку Зевса, а, может быть, и впрямь по его непроизнесенному повелению.

– Обожаете...
– потупился Аид.
– То-то у меня только единственно в Элиде и всего один храм, всего один... И тот открывается один раз в году.

– Зато какое событие. Так ли было бы, если бы храм открывался каждый день? Подумай...
– образумливал его Зевс.

– И притом - какое важнейшее заведение для людей твоя преисподняя, вставил свое и Аполлон.

Остальные боги отмалчивались.

Аид на Аполлона даже не посмотрел и ответил Зевсу.

– Я ду-ма-ю, - прогудел он не без угрозы, - ох, как я думаю...

– И есть где, - примирительно подсказал Зевс.

– Где... где, - не унимался господин преисподней, - сунули меня в кладовку для циклопов.

– Так не мы же ее создавали в конечном счете, - продолжал внушать ему владыка бессмертных, - а те, кто до нас распорядился. К тому же, хороша кладовка, ни края ей, ни конца.

– То-то вы набиваете ее своей рухлядью, - желая разбередить чувства своих родственников, да побольнее, заявил Аид.

Но тут же получил в ответ.

– Так у тебя своей нет, - не выдержал кто-то, намекая на то, что Аид бесплоден.

– Цыц!
– прикрикнул Зевс, не давая разъяриться Аиду.
– Будто не знаешь, для чего мы приспособили твое царство. Ты же хранишь величайшую тайну, важнейшую для богов... Двери от хранилища тайны, - поправился он.

– Хороша тайна, - не согласился Аид, - когда никто, может быть, кроме Гестии, о том, что это за тайна, не ведает.

– Ты понимаешь, чего ты спьяну заставляешь касаться?
– начал распаляться и Зевс.
– Да еще при них.

Зевс, естественно, имел в виду всех присутствующих здесь богов.

– Почему же не знать, - упирался Аид, - куда от меня эти тени деваются, стоит лишь зазеваться?

– Молчи!
– теперь Зевс просто-таки гаркнул на владыку преисподней, но тут же остановил себя и изобразил примирительную усмешку.

– Узнай из них кто-нибудь тайну, непременно людям проболтаются. И в лучшем гранате найдется гнилое зерно... Мнительный ты какой-то, брат, - закончил он.

– Мнительный, - проворчал Аид, - ходишь-бродишь среди этих беспамятных.

– Так верни им память, они же начнут живым рассказывать, - рассмеялся Зевс.
– Рассказывать, о чем только ты про них знаешь... Потом, - Зевс опять посерьезнел, - тебя мать всех богов Гея посещает, ты ближе всех к ней, к Гее.

– Вы-то все о ней забыли, о матери всех и всего, - злорадно встрепенулся Аид, - нет вас...

– Так у нас же здесь дети, - вставил опять кто-то из богов.

– У вас и там дети, - охотно откликнулся Аид, - однако никто из вас в преисподнюю сунуться не желает... Здесь вам хорошо, эфирные крысы, - снова разъярился владыка преисподней.
– Вы и землю всю поделили, а мне ни кусочка, ни рощицы...

– И все же ты мнительный, - продолжал укорять его Зевс.
– Думаешь, мне жаль тебе дать что-нибудь. Однако приди в себя, погляди на этих, - он обвел взором присмиревших пирующих.
– У них и впрямь все переделено. Они готовы перегрызться из-за лишней понюшки воскурений. Возьми сейчас, отними что-нибудь, все стронется с места. И что будет? Война богов будет. Этого ты хочешь?

– Вот и оставайся с ними, брат, - вконец разошелся Аид, в котором бунтовало еще земное, мутное зеленоватое пойло, - а я вечность тут не был и потом ни ногой...

И он исчез, провалился в свое темное царство.

Помолчали.

– Что-то в словах Аида есть, - вздохнул Гефест.

– Что это за "что-то", - пренебрежительно передразнил его царь богов. Прирос к своей наковальне и совсем уж не по-божески, а по-человечески рассуждаешь.

– Я скажу прямо, как бог, - вскинулся Арес, вскочив со своего места. Земли снова делить, и правда, к войне... Хотя я, - бог сражений выпятил грудь колесом, - был бы тут не последним... Я о другом...

– А о чем это ты о другом можешь?
– прямо в лицо улыбнулась ему Афина.

– О многом...
– наступал бог войны.
– И верно говорил Аид, что вы меня не умнее. Я, правда, сам это всегда знал. Разговоры разговаривать - это еще не все.

– Ну, так в чем дело?
– Афина готова была рассмеяться.

– В том, что земли землями, а храмы храмами, - продолжал Арес с неприсущей ему последовательностью.
– У одних богов повсюду есть свои святилища, а у других... Что мне, скажем, Локры, лоскутик земли. А у меня там не только храм Ареса, но и еще храмы кое-кому имеются.

– Рассказывай, рассказывай, - сдержанно поощрил его Зевс, - чего хочешь-то?

– У меня тоже по всей земле поклонники есть, - отвечал бог войны без запинки.
– Они имеют право на алтари.

Боги оторопели: уж не вещает ли устами этого вояки некто другой.

– Вот и поставь себе повсюду храмы, нам не жаль для родственника места, примем по-соседски, - нашлась первой Афина, - д ла-то...

– Почему я сам?
– еще больше заволновался Арес.
– Вам - люди ставят, а я - должен сам себе?