The madness (Безумие) (дилогия)

— Ну уж не лучше меня. Даже не сомневайся, парень. Так что ты?

Э, я что это вслух сказал, сейчас?

— Полковник, это сержант Александер, «Академия». Мы…

— Сержант… Александер… «Академия». Да я, вас вспомнил. Нам как-то выпало сражаться бок о бок. Колонна из Умм-Касра, кажется?

— Полковник, что здесь происходит? Почему вы…

— Мы выживаем, сержант. Как можем. И как умеем. Пытаемся выжить в критической ситуации… Но лучше скажите мне — сколько ещё выжило в большом мире?

— Простите, полковник?.. — я натурально обалдел. — Я, кажется…

— Да всё вы понимаете, сержант. Прежний мир рухнул и был погребён. А мы — его крохотный уцелевший осколок…

Если честно, в голове у меня сейчас образовалась настоящая каша. Что за чушь несёт Коннорс? Что ответить ему, что сказать? Что спросить, что наврать?..

— Полковник, агент ЦРУ Рикс, он…

— Тоже слышал, да? Это Хьюз, относись к нему с пониманием — он многое преодолел, а не преодолел ещё больше. А агенты ЦРУ… Они не согласны со мной, если тебя это интересует. Они взбунтовались и заплатили за своё право на мятеж. Ужасная глупость, на самом деле. Но я их не виню, ведь они поступили по совести… Но чтобы поддерживать порядок, я обязан раз за разом преподавать им жестокий урок смирения…

— Это Коннорс? — громким шёпотом произнёс Си Джей. — Охренеть!

— Что он говорит, Алекс? — быстро спросил Дойл.

— Какую-то хрень, — честно ответил я, отодвигая телефон от головы и прикрывая динамик ладонью. — Полнейшую. Не знаю, что творится у него в голове, но Сальвадору Дали это бы наверняка понравилось…

— Ты же вроде бы знал его, садж, нет? — вставил Юрай.

— Что?.. Вы… меня… знали? — с неподдельным удивлением произнёс полковник, похоже, что услышавший весь наш разговор. — Смелое утверждение, сержант… Очень смелое. Вы так решили, потому что когда-то я спас вам жизнь? Бросьте, сержант — в своей жизни я спас очень многих… А убил ещё больше. Не делайте поспешных и далеко идущих выводов. Не страдайте синдромом поиска потаённого смысла там, где смысла нет вообще… О, простите, сержант — вынужден прерваться. Дела, мать их.

Я отнял пискнувшую телефонную трубку от уха и уставился на неё так, как будто это был инопланетный артефакт, который с равным успехом мог наделить всех счастьем даром, не обделив никого, а мог зашвырнуть нашу планету прямо в фотосферу Солнца.

— Я ни хрена не понял, — признался я, на автомате убирая трубку в карман разгрузки. — И это мне совсем не понравилось.

— Что именно сказал Коннорс? — спросил Дойл.

— Ничего толкового… Да дичь он какую-то нёс. Лютую дичь. И пока что мне ясно только одно — Махоуни либо ошибся, либо надул нас, сказав, что Коннорс ничего не решает в этом городе. Это хрень, парни. Коннорс главный у «стражей», а не какой-то там вшивый психопат-меломан…

Коннорс всё ещё руководит «стражами», он всё ещё правит этим городом… И он безумен. И он виноват в том, что здесь творится.

Это его вина!

— Нам нужно покончить с этим, — решил я. — Нам непременно нужно покончить с этим.

37

Мы вышли из Ямы, как назвал я про себя этот провал, и двинулись на север. Туда нам вообще-то было совсем не нужно, но больше идти было просто некуда — одна дорога, один путь среди непроходимых городских руин.

По обе стороны от единственной более-менее свободной от песка улице возвышались полуразрушенные дороги — линия лёгкого метро и автомобильная эстакада. На путях застыл поезд, некоторые из вагонов которого уже сбросило чудовищными порывами ветра с высоты трёхэтажного дома. На шоссе было полным-полно машин, замерших в своей последней пробке. Что стало с их хозяевами? Что заставило их столь стремглав бежать из города? Я не знаю. И не уверен, хочу ли знать.

Чем сильнее я вглядываюсь в бездну этого мёртвого города, вытаскивая тайны из глубокой ямы наружу, тем больше бездна этого мёртвого города вглядывается в меня.

Пройдя пару сотен метров мы остановились, потому что впереди показался перегораживающий дорогу полуразвалившийся мост. И нет, мы остановились не потому, что я опасался, как бы эта груда металлолома не грохнулась нам на головы, вовсе не поэтому… Хотя и из-за этого тоже. Но главная причина была всё-таки в другом.

— Алекс?.. — вопросительно произнёс Дойл, когда я замер на месте и начал вглядываться вперёд. — Ты что-то заметил?

Не считая двух висящих под мостом человек? Да, кажется, ничего. В Кувейте висящий мертвец — не такая уж редкая картина? Верно. Вот только эта парочка, вроде бы, была ещё жива… Так, надо сказать Си Джею, чтобы он глянул в прицел действительно ли они…

В кармане разгрузки неожиданно завибрировал телефон. Полковник Коннорс?..

— Да.

— Вам хорошо видна эта парочка преступников, которые колышутся на ветру?

Меня немедленно прошиб холодный пот, я замер на месте и заозирался по сторонам. Что-то блеснуло на крыше одного из вагонов брошеного поезда, ещё блеск — в окне другого вагона, и ещё один — среди покорёженных металлоконструкций моста.

Снайперы!

— Без резких движений, сержант, — предупредил меня полковник. — Успокойтесь — снайперы здесь не по ваши души.

— Что вам от нас надо? — рыкнул я, нервно сжимая рукоять висящего на плече автомата.

— Мне? Мы в Кувейте, сержант. И мне нужен порядок в этом городе. Я должен следить за ним, иначе… Иначе мы бы все тут давно сдохли. Или отправились в лучший мир — как вам больше нравится. Так вот, я повторю свой вопрос, сержант — вы видите этих двоих?

Я пристально вгляделся вперёд. Двое, связаны, дёргаются, а значит — живы. Но молчат. Может, уже охрипли, может висят с кляпами во ртах, а, может, у них отрезаны языки — с чокнутых «стражей» станется.

Один одет в какие-то гражданские обноски, второй — в форму американской армии.

— Да, вижу.

— Хорошо, сержант. Потому что это проверка.

— Проверка? — переспросил я. — Какая ещё, нахрен, проверка?! Сэр.

— Не перебивайте меня, сержант, — голос Коннорса заледенел. — Итак, гражданский справа — местный. Его вина в том, что он украл чужую воду. А это, если вы не в курсе — карается смертью в Кувейте. Воды здесь очень мало, мы контролируем её большую часть, снабжая местных. Иначе они бы давно передрались между собой и превратили этот город в Ад.

Как будто он ещё в него не превратился… Здесь жарко, здесь трупы, здесь полно чертей и смерти — чем не настоящий Ад?

— …А вот слева — солдат, которого послали задержать преступника… Он его задержал. Но при этом расстрелял семью вора — жену и четверых детей, младшему из которых не было и пяти. Пятеро невиновных мертвы, сержант. Из всё из-за двух ублюдков, не думающих, что творят. Из-за двух ублюдков, нарушивших порядок.

— Вчера я видел, как один из ваших офицеров и его солдаты вполне лояльно отнеслись к расстрелам и изнасилованиям местных, — процедил я сквозь зубы.