The Мечты. Соль Мёньер

– Значит так! – рявкнул Хомяк и громыхнул ладонью по столу. – Отставить панику и марш на кухню!

А как тут отставить панику, спрашивается?

Тут и сам голову в пасть акуле сунешь. Реджеп еще пару раз хватил ртом воздух, пытаясь прийти в себя, но получалось как-то не очень. Он еще не до конца осознал, что для него означает все сказанное, но уже точно понимал, что ничего хорошего, хотя мозг и отказывался признавать непоправимость случившегося.

– Если она позвонит, вы скажете? – зачем-то попросил он.

– Сгинь с глаз моих!

Легко сказать – сгинь. Знать бы, куда сгинуть.

Реджеп понуро отвернулся и поплелся к выходу.

– Как дети, - буркнул ему в спину директор и воодушевленно вернулся к своим бумагам.

Дверь в ответ захлопнулась.

Реджеп оказался снаружи, чувствуя себя океанской рыбиной, выброшенной на скалистый берег. Уже очень давно жизнь не устраивала ему таких подножек. Уже очень давно он не чувствовал себя напрочь лишенным воздуха. И настолько – никогда.

Потому что Таня сбегала.

Таня от него сбегала.

Почему? Зачем? За что? Какая разница, если она сбегала, если ей не нужно!

Ни слова не говоря и ничего не объясняя.

И снова, в очередной раз он возвращался к тому, что, возможно, все, что было, показалось только ему.

Да черта с два только ему! В конце концов, он имеет право спросить напоследок!

И через мгновение Реджеп снова набирал ее номер, чтобы еще минуту слушать длинные гудки, пролегшие между ними, которые так и не прервались ее тоненьким «Алё». Эта секунда отделила нормального Четинкаю от того, который способен проломить стену соседнего кабинета. Но соседнему кабинету повезло – это была обитель менеджера по персоналу. А уж он-то должен был хоть как-то помочь Шефу, который попросту запутался, в какой он завис реальности и когда все вокруг превратилось в слабо контролируемый цирк шапито.

– Привет! – рявкнул он мадам менеджерке, вряд ли сознавая, как жутко сейчас выглядит, даже зловеще, похожим на маньяка. 

– Так виделись утром, - ни чуточки не испугалась мадам кадровичка. Она боялась только директора, а вся поварская и прочая братия – пусть ее боится.

– Не помню, - отмахнулся Реджеп. – А не помню – значит, не было.

А может, и у Тани не было? Может, он и правда занимается здесь самообманом?

От этой мысли Шеф тряхнул головой и немедленно перешел к главному:

– Помощь нужна. У тебя же документы всех наших?

– Не начинай издалека, - усмехнулась хранительница персональных тайн. – Тебе конкретно что нужно?

– Адрес дж... Татьяны Моджеевской. Позарез. Прямо кровь из носу. Поможешь?

– У-у-у-у… Эк хватил! – она разве что не присвистнула.

– Да ну что такого-то?! – психанул Реджеп. – Я ей... я ей хотел доброе дело сделать за одно одолжение, а она, вроде как, увольняется.

– Тогда придется тебе другие варианты искать. Нет у меня ничего про нашу Принцессу.

– Как это нет?! Она же как-то принималась!

– Шеф! Ключевое здесь «как-то»! Тем более, что Анатолич что-то там про временно вещал, - кадровичка многозначительно вскинула брови. – В общем, нет у меня ничего.

– Бардак какой-то! То есть ты на этом стуле просто так сидишь, для красоты?

– А ты тут не умничай! На кухне – умничай. А тут – не надо!

– Машалла! Не поймала тебя еще никакая проверка! – устало и совершенно уныло пробухтел Реджеп и оставил кадровичку наедине с собой, с красавишной.

Ему надо было подумать, но он даже не понимал, с какой стороны браться за раздумья. Спрятался в своем кабинете, чтобы никто не знал, что он явился, и принялся терзать телефон в надежде, что Таня по какому-то волшебству примет каждый следующий вызов. Все без толку. Как о стену долбился, лихорадочно соображая, почему. Ну почему она так себя повела!

Какой, нахрен, отъезд! Почему уволилась! Что он ей сделал такого ужасного, что она уволилась!

Часы показывали уже почти одиннадцать утра этого безумного дня 30 декабря, когда на Танин телефонный номер полетело сообщение следующего содержания: «Джаным, это правда? Ты уезжаешь? Что за бред!»

Сообщение ожидаемо оставалось безответным, а Реджеп – неудовлетворенным. Но думать о собственном горе ему оставалось недолго. Вот такого – злого, бешеного, готового швыряться сковородками, его и застал Хомяк с воплем: «Ты, идиот, забыл, что у тебя заказ на личное обслуживание на празднике в «Б-Банке»? Только тебя все ждут!»

Разумеется, он забыл. Какой, к шайтану, «Б-Банк», когда у него тут трагедия в личной жизни, сопоставимая разве что с Шекспировскими «Антонием и Клеопатрой» с той разницей, что пока еще все живы. Но как долго они протянут?

Ужасно хотелось только две вещи: посмотреть Татьяне в глаза и задать ей один вопрос.

Из более реализуемого – курить хотелось.

Но и на это времени не было. Зато прибыв на место, в здание загородного гостиничного комплекса, где планировался новогодний банкет для «Б-Банка», и раздав указания команде, Реджеп не нашел ничего лучшего, чем снова впериться в телефон, только теперь уже раздобыв рюмашку коньяку. Ну так. Чисто погреться, потому что на улице маленько заметелило.

Теплая янтарная жидкость, потекшая по пищеводу, плавно расслабляла и нервы, и мышцы, и даже мозги, и мрачно глядя, как за окном одна за другой частой чередой мельтешат снежинки, ложась на морской песок и, о чудо, не тая, он снова кропал Татьяне сообщение: «Ты издеваешься? Почему ты не сказала мне ни слова? Я не имел права знать? Мне казалось, что имел. Или мне только так казалось?»

Потом он снова сердился и снова пил, пытаясь сделать дозвон. Не выходило. Ни черта не выходило, только разве что кое-как стоять на ногах. Никогда в жизни не было ему так плохо, как в тот день. Никогда в жизни не было более тошно – даже когда узнал об измене Жюли.

Сейчас – все так обострилось, что ему казалось, будто его под ребрами режут, а он и не сопротивляется. Таня нужна была ему как воздух. Как море. Как лето, в конце концов. Не мог он без этого всего. Не мог и не хотел, и потому принимал одно решение за другим:

отправиться к своему отцу и немедленно идти торговаться за невесту;отправиться к Таниному отцу и убедить его образумить дочь;отправиться к морю и утопиться или окоченеть;отправиться к Хомякову и выпытать, куда именно за океан улетает Таня...

... и улететь за ней следом, потому что им надо, обязательно надо все же поговорить.

После третьей рюмки, одной выкуренной в курилке сигареты и одного разговора со здешней пришедшей убрать окурки уборщицей по поводу нечестного правительства и низких пенсий Реджеп вернулся в зал, наорал на официантов, которых непонятно где понабирали, и поперся на кухню, где все шипело, булькало и скворчало. Непонятно только, что делал он. Шипел, булькал или скворчал. Анфиса попробовала пошутить на этот счет, а потом уже ей в пору было под стол прятаться.