The Мечты

Но ей с Романом было хорошо. И особенно хорошо – когда он применял эти самые запрещенные приемы, целуя ее так, что она забывала свои сомнения. А потом засыпала у него под боком, чтобы бродить до самого утра узкими лабиринтами и темными коридорами, пытаясь отыскать свой удивительный хрустальный шар, который куда-то закатился.

Но в эту ночь Женя искала вовсе не шар, а стойкого оловянного солдатика. Конечно, он должен быть не из олова – кто бы повесил кусок металла на еловую ветку? Да и какие елки посреди знойного южного августа?

Сказок, говорят, не бывает, но в ее жизни она случилось. Кажется.

Девушка из народа и олигарх.

Когда Роман, ее сбывшаяся сказка, уходил, она даже не проснулась. Он выбирался из постели и двигался по комнате максимально тихо. Отворил балкон, чтобы пустить утреннего, пока еще не раскаленного воздуха, накинул на нее простыню. И дверь за собой, покидая спальню, закрыл еле слышно, а Женя спала слишком крепко, чтобы что-то ее потревожило.

Возможно, она предпочла бы, чтоб разбудил и поцеловал на прощание. Возможно, должна бы была почувствовать и подскочить самостоятельно. Но вместо этого Евгения Андреевна Малич открыла глаза в начале десятого утра, когда у нее резким и неожиданной громким звуком пиликнул телефон на прикроватной тумбочке.

«Ромка!» - пронеслось в ее сонной голове, не сопоставившей сигнал чата с Моджеевским и звуки уведомлений из соцсети, где она общалась со своим виртуальным товарищем. Женя быстро села на постели, мгновенно оценивая след на соседней подушке и, прежде чем до нее дошло, что Роман давным-давно уехал, мазнула пальцем по экрану и уставилась на снимок взлетного поля и череду людей, фотографирующихся на фоне самолета известной лоукост-компании.

Art.Heritage: Доброе утро! Вчера был занят, не успел написать, а потом дорога. Вылетаю через пятнадцать минут. Не теряй. Как только смогу – объявлюсь. Пришлю фотоотчет из Копенгагена, как договаривались =)

Когда два самолета уносили двух немаловажных в Женькиной жизни мужчин

Вечером того же дня, когда два самолета уносили двух немаловажных в Женькиной жизни мужчин, один из которых занимал ее реал, а второй заполнил собой виртуальное пространство, дня, когда Гарик, встретив ее на выезде со двора, вел себя будто бы оскорбленный муж изменившей жены, после чего его мотор заглох окончательно, потому что все в мире подчинено закону бумеранга, дня, когда милый мальчик Артем Викторович со всей свойственной ему недосказанностью и самоотречением растворился где-то за линией горизонта, Андрей Никитич, не ведавший о том, насколько нынче многогранно и разнообразно пребывание его старшей дочери на планете Земля, третьей от солнца, спокойно потягивал пиво на собственной кухне, бывшей прежде местом сбора семейства Маличей, и философски размышлял над тем, как непредсказуемо будущее и как коварно настоящее.

Теперь кухня стала местом его единоличного владения, и не сказать, чтобы Андрею Никитичу это нравилось. Такой вывод он сделал после очередного глотка холодного нефильтрованного – оно брало быстро, то ли от жары, то ли и правда крепостью. И слегонца подшофе, он воззрился на бутылку, силясь увидеть что-то новое в знакомой этикетке.

Именно в этот момент судьба и явила ему всю свою непредсказуемость и все свое коварство в лице Евгении, внезапно оказавшейся на кухне отчего дома, в смысле на родных шестидесяти квадратных метрах.

– Привет, - весело поздоровалась Женька и протопала к стулу, всегда считавшемуся ее. – Ужин есть?

– Что есть – то и ужин, - удивился отец, проследовав за ней взглядом, а когда она села, добавил: - Суп греть?

– Сама… потом… - мотнула головой дочь. – А ты чего один? Да еще пивом ужинаешь?

– А какие у меня варианты? – усмехнулся он. – Вот чего ты прискакала на ночь глядя – вопрос! Поругались?

– Соскучилась по родным пенатам!

– Ого! Быстро!

– Роман в командировку уехал, - пояснила Женя. – А я… не привыкла я там еще, наверное.

– Угу, - буркнул отец и отхлебнул из бутылки, потом усмехнулся и предложил: - Будешь? У меня запас.

– Лучше суп, - она подскочила с места и привычно засуетилась по кухне. Холодильник, плита, достать тарелку, нарезать хлеба. Потом снова уселась напротив отца и спросила: - Юлька где?

– Уехала с подружками квартиру смотреть, общага – мрак. Я ее туда не поселю. Обещает после выходных приехать проведать старика-отца. А вообще-то я праздную, если ты не заметила!

– Да вот заметила! Повод огласишь?

– Да у меня их три! Повода! Одна дочь в универ поступила. Вторая замуж собралась. А еще зятек будущий решил моим бизнесом озадачиться и в срочном порядке меня расширяет! Меня! Расширяет!

– Куда расширяет? – непонимающе переспросила Женя. – Кто?

– Моджеевский твой. Или его секретарша, я так и не понял, - Андрей Никитич снова глянул на этикетку и хмыкнул. – Нет, все-таки дерьмо какое-то набодяжили... очередная марка испортилась.

Женька отодвинула пиво в сторону и взглянула на отца.

– Объясни, пожалуйста, по-человечески. Что случилось?

– Звонила мне сегодня... звонкая такая. Представилась Еленой Ивановной. Говорит, направляют ко мне специалистов, проект готовят инв... вестиционный, грозят денег дать и целую фабрику построить, Жека! Нахрена мне фабрика, а?

– Ну… - прозвучало озадаченно и немножко обиженно, впрочем, пока без объяснения причин этой самой обиженности. – Точно не нахрена?

– У меня мастерская крафтовой обуви, индивидуальный пошив, ручная работа... мне хорошо, понимаешь? Да, я не зарабатываю, как твой Романыч, но... на кой мне черт фабрика? Я ничего не понимаю в фабриках! Туфли вам на свадьбу пошить могу, а фабрикой руководить – увольте!

– Ну и прекрасно! – довольно улыбнулась дочка. – А туфли шить не надо. Босиком пойду. Что скажешь?

– Скажу, что для дочери сапожника – непорядок.

– Немножко беспорядка не повредит, мне кажется.

– Роману не понравится.

– А тебе Роман нравится? – неожиданно спросила Женя.

Андрей Никитич вскинул голову на замершую посреди кухни дочь и нахмурился. Думал, впрочем, недолго. Человеком он был прямым. И дипломатично отвечать Женьке, что тут важно только ее мнение, ему религия не позволяла.

– Нравится. Там нет ничего такого, что бы могло не нравиться. Я тебе сразу сказал, что нормальный мужик... помнишь, когда двор делили? Нормальный... но как же ты в него, вот такого замечательного, вляпаться умудрилась, а?

Она вслед за отцом на мгновение задумалась и не менее прямо выдала:

– А он мне шансов не оставил.

– Что ж ты? Зверушка бессловесная? Или таких не динамят просто?

– Па!

– Чего «па»? Влюбилась?

– Ну я же не зверушка, - деланно обиделась Женька, присела за стол и, подперев голову руками, мечтательно сказала: - Знаешь, с ним как в кино. Даже не верится, что все это со мной происходит. Но ведь такими и правда не разбрасываются, да?