Тигр снегов

Стивенс ответил:

– На коммутаторе есть комплект батарей и аварийный дизельный генератор, чтобы зарядить их. С местными звонками у нас все в порядке.

Макгилл кивнул.

– Что бы ни произошло в Ущелье, отключились одновременно и линии электропередач, и телефонная связь.

Он достал теплую куртку-анорак.

– Давайте отправляться.

– И я пойду, – сказал Камерон.

– Нет, – сказал Макгилл. – Мне только что пришла в голову идея. У Вас на шахте есть дизельные генераторы?

– Конечно.

– Тогда проверьте, чтобы они были готовы к работе. Сдается мне, что их энергия нам понадобится еще долго.

– Это уже мои обязанности, – сказал Стивенс. – Я – электрик шахты. – Он подмигнул Камерону. – Дадите двойную зарплату за воскресную работу?

Бэллард надел лыжные штаны и анорак, затем вышел в гараж к Макгиллу. Он сел за руль «лендровера» и включил стартер; тот взревел, но двигатель не завелся.

– Замерз, – сказал он и попробовал еще раз. Он пробовал снова и снова, но безрезультатно.

– Проклятая тачка!

– Полегче, – сказал Макгилл. – Ты посадишь ее. Подожди две минуты. Он застегнул анорак и надел перчатки.

– Что произошло между тобой и Чарли Петерсеном? Вчера вечером он напоминал лося в период течки.

– Старая история, – сказал Бэллард. – Не стоит вспоминать.

– Я думаю, тебе лучше знать. Смотри, Йен: Петерсены составляют сорок процентов городского совета и этот дурачина мэр, Хьютон, сделает все, что Джон Петерсен велит ему делать.

– С Джоном все в порядке, – ответил Бэллард.

– Может быть. Но Эрик просто свихнулся с этой шахтой, а тебя он терпеть не может. Что касается Чарли – я не знаю. Какая-то другая кошка между вами пробежала. Что ты сделал? Увел у него девушку или что-то в этом духе?

– Конечно, нет.

– Если эта старая ссора помешает нам договориться с советом, лучше бы мне знать об этом. Вчера вечером Чарли основательно нам напортил.

– Это очень долгая история.

– Так расскажи, – попросил Макгилл. – Снег из Ущелья никуда не исчезнет, если то, что говорил Стивенс – правда. Время у нас есть.

– Я никогда не видел своего отца, – сказал Бэллард. – Я родился в Англии в январе 1939-го и воспитывался здесь. В 1939-м произошло еще кое-что.

– Война?

– Именно. Мой отец тогда поссорился с Беном, решил оставить Англию и заниматься хозяйством здесь. Он купил землю, но потом пришла война, и он пошел в армию. Он служил в Западной пустыне в Новозеландской дивизии, я ни разу его не видел, пока он не вернулся в 1943 м – мне было четыре года. Мать хотела, чтобы он остался – многие из тех, кто вернулся в 1943-м, отказывались возвращаться на военную службу, и это было причиной их ссоры. В итоге никто не настоял на своем, так как отец погиб тогда в катастрофе. Я видел, как это случилось. И это все, что я знаю об отце.

– Немного.

– Вот именно. Это очень потрясло мою мать, и с тех пор она немного не в себе. Не то, чтобы она спятила или что-нибудь такое. Просто сильное потрясение.

– Это сделало ее невротичкой?

– Наверное, это так называется.

– А как это выражается?

Бэллард безучастно наблюдал за кружащимися на ветру снежинками у дверей гаража.

– Наверное, она стала чересчур авторитарной во всем, что касалось меня.

– Чарли именно это и имел в виду, когда говорил, что она не подпустит тебя к снегу – боится, что ты простудишься?

– Что-то в этом роде.

– Он подпустил еще одну шпильку – сказал, что ты побоишься влезть на биллиардный стол.

Бэллард вздохнул.

– Это из той же оперы. Мама работала здесь учительницей в школе. Она пробовала сама управлять хозяйством, но не смогла, поэтому продала большую часть земли старому Петерсену, оставив себе небольшой участок с домом. Чтобы заработать на жизнь, она пошла преподавать в школу. Образование у нее было. Но мне от этого стало еще хуже. Как могли относиться к отпрыску учителки, которому она шагу не дает ступить самостоятельно.

– Не подходи к воде, пока не научишься плавать, – процитировал Макгилл.

– Ты даже не представляешь, Майк. – В голосе Бэлларда слышалась горечь. – Как и у всех ребят, у нас был пляж для купания под обрывом, за магазином Петерсена. Все пацаны прекрасно плавали, кроме меня, я мог только плескаться на отмели и если бы мать узнала, то задала бы мне изрядную взбучку.

Он достал пачку сигарет и предложил Макгиллу закурить, тот достал зажигалку. Затягиваясь, Йен продолжил:

– Когда это случилось, мне было двенадцать. Была весна, и мы с Алеком Петерсеном были у реки. Алек был четвертый из братьев Петерсенов. Река была полна талой воды с гор – течение было очень сильным, а вода – дьявольски холодной, но ты ведь знаешь, что такое дети. Я бултыхался по отмели, прыгая туда и обратно – в основном обратно, а Алек поплыл дальше. Он был силен для своих десяти лет и хорошо плавал.

– Можешь не рассказывать, – сказал Макгилл. – Он попал в беду.

– Я думаю, он ударился обо что-то, – сказал Бэллард. – Так или иначе, он закричал, когда его понесло течением. Я знал, что у меня нет ни малейшего шанса помочь ему, но я хорошо знал реку. Она огибала утес, а на другой стороне выступал берег, к которому обычно прибивало все плывущее по течению. Пацаны хорошо знали, что там можно было собрать много дров. Поэтому я побежал через утес, мимо магазина Петерсена, на всех парусах.

Он глубоко затянулся.

– Я оказался прав. Алек уже был у берега, я смог войти в воду и перехватить его. Но, огибая утес, он разбил голову о скалу. Череп треснул, мозги вытекали наружу, и он был абсолютно мертв.

Макгилл тяжело вздохнул.

– Ужасно! Но я не понимаю, как тебя могли обвинять в чем-нибудь?

– Не понимаешь? Что ж, я расскажу тебе. Еще двое слышали, как кричал Алек, но были слишком далеко, чтобы помочь ему. И они видели, что я бегу как угорелый. Потом говорили, что видели, как я бежал, бросив Алека. Эти двое – братья Алека, Эрик и Чарли.

Макгилл присвистнул.

– Теперь понимаю.

– Следующие четыре года они отравляли мне жизнь, прошел через ад, Майк. Делоне только в Петерсенах, они застроили против меня всех ребят. Таким одиноким я никогда потом не был. Наверное, я бы спятил, если бы не сын Гури, Таухаки.

– Туго тебе пришлось.

Бэллард кивнул.

– В общем, когда мне было шестнадцать, старый Бен появился в долине – словно с неба свалился. Именно тогда готовились к строительству шахты. Он наслушался местных сплетен, посмотрел на меня и на мать, и потом у них возникла серьезная ссора. Разумеется, он одержал верх; немногие могли спорить с Беном. В результате я отправился с ним обратно в Англию.