Тигр в моей голове 2

— Хорошо! И постарайтесь сделать это до того, как решите заняться на них сексом с какой-то девушкой. Это же надо было такое придумать, — рассмеялся отец Беатриче. — Впрочем, давайте теперь о деле.

— Я внимательно Вас слушаю.

— Мне понравилось, как Вы держались — все это время — в различных экстремальных ситуациях. Спокойно, хладнокровно, инициативно и творчески. Это то, что мне нужно! Только одну вещь я не понимаю. И признаюсь откровенно, то, чего я не понимаю, меня крайне напрягает. Впрочем, я уверен, это напрягает не меня одного. А это уже может создать Вам проблемы, Анатолий.

— Почему Вы так беспокоитесь обо мне? Чужом, по сути, для Вас человеке? — спросил Охотник с нескрываемым интересом. — Если честно, я не верю в беспричинный альтруизм. Как правило, за этим кроется какая-то особо изощренная корысть, о которой и вслух сказать нельзя.

— Все верно! Я тоже так считаю, — кивнул его собеседник, — но у меня нет никакого бескорыстного альтруизма. Я Вам уже обязан.

— По-моему, мы уже рассчитались, или нет?

— Мы рассчитались за задание по тестированию периметра безопасности моего дома. Но Вы уже два раза — рискуя своей жизнью — спасли мою дочь. И, что меня больше всего поразило, не потребовали за это денег, — внимательно глядя на юношу, ответил хозяин дома.

— Не все в этой жизни мерится деньгами, — сухо ответил Охотник.

— Что же, например, нет?

— Многое. Любовь, дружба, совесть. Настоящие конечно.

— Верно. И Беатриче…

— А что с ней?

— Она ожила. Да, она Вас дразнит, провоцирует и обижает. Но главное, что она по живому реагирует на Вас. А то, что, Вам кажется, будто эта реакция негативная, так Вы знаете женское сердце — сегодня негативное, а завтра позитивное.

— И Вы бы разрешили ей встречаться со мной? — недоверчиво спросил Охотник.

— Это ей решать, а не мне! Наша семья достаточно богата, чтобы позволить ей самой выбирать себе молодого человека! Но уверяю Вас, моя дочка не подарок. Тот, кто захочет покорить ее сердце, тот должен набраться огромного терпения и выдержки, — и отец девушки внимательно посмотрел на Анатолия.

— Я все понял! Так что Вас беспокоит? — перевел Охотник разговор со скользкой темы.

— Я не понимаю, откуда в тебе, еще недавнем невзрачном подростке, все эти качества? Совсем недавно Вас забили ногами мажоры, а тут Вы уже мочите всех: направо и налево. Кстати, а что стало с этими сатанистами?

— Вы уверены, что хотите это узнать? Могут уверить в одном: они больше никогда никому не принесут вреда.

— Понял. Хотел бы я на это посмотреть. Ну да ладно. Так вот, как Вы это объясните? Причем не только мне, но и, самое главное, другим? Поверьте, это очень важно.

— Понимаю. Думаю, что после того, как меня чуть не убили, во мне открылись новые качества, которые, возможно, были и раньше, но существовали в латентной форме. Возможно, во мне проснулась — так называемая — наследственная память, о которой писал Иван Ефремов в своей книге «Лезвие Бритвы». Он считал, что в генах человека присутствует наследственная память, в которой записано все, что происходило с каждым предком человека. Даже до того, как он успеет зачать свое потомство. Но эта память — до определенного момента — просто неактивна. А вот в момент сильного потрясения, до уровня жизни и смерти, она может быть активирована. Так собственно к чему я. Возможно, во мне активировались навыки каких-то предков, которые были воинами.

— Батя, ну Вы и загнули! — восхитился Анатолий.

— А что тут такого? — вмешался Тигр. — Я вот думаю, что так все и есть!

— Ну да, — усмехнулся отец Беатриче, — бред, конечно. Но как сказал Геббельс, чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее верят люди. Пока примем эту версию. Но если вдруг Вы станете более близким к нашей семье, Вам придется придумать, что-то поубедительней.

— Что Вы имеете ввиду? — Охотник сделал вид что не понял.

— Включите Вашего предка психолога, — рассмеялся мужчина. — Все Вы прекрасно поняли. Теперь о работе для Вас.

— Да, я весь во внимании.

— Скоро начнутся занятия в школе. Куда вы будете ходить вместе с Беатриче и еще кое с кем — в один класс.

— Что значит «еще кое с кем»?

— Скоро я всё скажу. Это отдельный вопрос. Так вот, я продолжаю. Мы не просто так уехали из Италии. Там мою дочь обидел один юноша. Сильно обидел. Он за это за заплатил. Но его родственники, влиятельные люди, не успокоились. И нам пришлось уехать. Поэтому у нас тут такая система безопасности. Вы понимаете к чему я веду?

— Понимаю, но Вы скажите об этом сами! — спокойно ответил полковник.

— Хорошо. Ответьте мне сначала, как Вы относитесь к Беатриче? Что Вы о ней думает?

— Честно?

— Конечно, честно!

— А Вы не обидитесь?

— Скажите так, чтобы это была правда, в привычном понимании, и чтобы она не была обидно и оскорбительно сформулирована.

— Сейчас, когда Вы мне приоткрыли завесу тайны, что произошло с Бетти в Италии, мое мнение несколько изменилось, — начал Охотник. — Сначала я думал, что она избалованная мажорка с непомерным самомнением и презрением к окружающим людям, которым не так повезло в жизни как ей. Особенно меня смешили ее разговоры о благородстве! Я так думаю, что и Вы и Ваша супруга не дворянских кровей. Скорее всего Вы сумели — в период развала страны — подсуетиться и заработать свой капитал. Ведь как справедливо сказано: «Богатым моно стать, а вот аристократом нужно родиться!»

— Все верно! Продолжайте! — поощрительно кивнул отец девушки.

— А сейчас я думаю, что это ее агрессия, и в мой адрес тоже, связана с тем негодяем, который ее обидел. И она выстроила защитную скорлупу, раковину, в которой укрылась от возможного повторения той травмирующей ситуации. Да еще, словно ежик, выпустила колючки, чтобы никто к ней не подходил.

— Интересная метафора, продолжайте, — задумчиво произнес мужчина.

— Только эта раковина имеет свою цену. И она может оказаться очень велика.

— Поясните!

— Она, рано или поздно, станет ей тесной. Причем поймет она это сразу, ведь та не позволит ей расти и развиваться. И змеи, и моллюски сбрасывают — по мере роста — и свою кожу, и свои раковины, чтобы завести новые, соответствующие новым размерам. А Беатриче похоже застряла в своей старой скорлупке и упорно не хочет от нее избавляться, — объяснил Охотник, который за годы службы прекрасно научился разбираться в человеческой психологии травмирующих ситуаций.

— Ну и как помочь моей девочке? — спросил отец. — Мы обращались ко многим известным и даже хвалёным профессиональным психологам, но они не смогли ей помочь.

— Думаю нужно, чтобы она снова поверила в то, что не все мужчины, как она мне сама сказала, козлы.

— И как это сделать?

— Поступками. Мужскими поступками. Чтобы ее сердце снова оттаяло.

— То есть Вы предлагаете, чтобы она влюбилась в кого-то? Например, в Вас.

— Нет. Просто рядом с ней должен быть мужчина — не родственник, и не я — который ей покажет и докажет на деле, что на него можно положиться и он ее не предаст. Сломает ее главный комплекс. Комплекс недоверия ко всем мужчинам! Ну а там, глядишь, и новый молодой человек появится!