Тигр в моей голове 2

— А кто платить за продукты будет? — спросила, вздохнув, Беатриче.

— Это я беру на себя.

— А взамен чего ты захочешь? Хотя, о чем я спрашиваю? Это и так ясно! — саркастически произнесла девушка.

— Не угадала! Ничего я не попрошу. Ты просто будешь готовить и все.

— То есть ты из меня себе кухарку решил сделать? — возмутилась снова беглянка из собственного дома.

— Почему? Я неправильно выразился. Мы будем готовить вместе!

— Хорошо! Только я буду Шеф-поваром! — объявила Беатриче.

— А что это значит? — усмехнулся подполковник, хотя прекрасно уже все понял.

— Это значит, что: чистить картошку, лук, тереть морковку и все остальное будешь ты. Иначе я себе весь маникюр испорчу! — нахально заявила новоявленная мишленовская звезда.

— Согласен! — не стал с ней спорить юноша. — А вот мы и приехали.

Анатолий притормозил, открыл ворота и загнал машину на участок. Беатриче вышла из авто и критическим взглядом осмотрела дом, в котором ей предстояло жить неопределенное время.

— Кузнецов, — обратилась она к своему арендодателю, — а туалет у вас в доме или скворечник на участке?

— Ну какой скворечник? К чему такие излишества? Просто яма в огороде! — на полном серьезе ответил ей охотник вытаскивая тяжелые чемоданы из машины.

— Клади чемоданы обратно! Мы едем к Софе! — решительно заявила самозваная аристократка.

— Не чуди, Бетти, — рассмеялся Охотник — у нас не только унитаз в доме есть, но даже отдельная ванная комната с ванной и душем. И газовый котел с горячей водой! Все как в лучших домах Лондона!

— Шутник. Я ведь поверила. Этот дом нуждается в капитальном ремонте!

— Ты совершенно права! — кивнул юноша.

— Который будет заключаться в его полном сносе и постройке скромного двухэтажного особняка: с тремя спальнями, детскими, библиотекой, спортзалом, кухней, столовой ну и другими мелочами! Чтобы тебе, Кузнецов, не стыдно было, если вдруг случится чудо дивное и чудесатое, и какая-то дура в тебя влюбится и согласится выйти за такого нахала, грубияна и невоспитанного человек замуж! — язвительно произнесла девушка.

— Для квартирантки ты ведешь себя слишком вызывающе! — недовольным тоном ответил подполковник. — Ничего, лично я думаю, что моей будущей жене очень повезет!

— Смешно! — фыркнула Беатриче. — Ладно, лендлорд из Мухосранска, показывай мне мою жилплощадь. А чемоданы пока оставь тут. Вдруг мне апартаменты не понравятся.

— Нет вы видели такую язву? — рассердился Анатолий, — мы ее в дом свой пустили, а она нас поносит и позорит!

— Не парься, Малой, просто она очень сильно переживает и боится за предстоящие перспективы, вот ее и несет, — успокоил его старый диверсант, — но она меня удивила! Что же там произошло в этой Италии? И при чем тут ее двоюродная сестра?

РЕСПУБЛИКА ИТАЛИЯ. ГОРОД РИМ

В центре столицы, недалеко от Римских форумов, в старинном фамильном палаццо шестнадцатого века, который семья Тускулани построила и владела на протяжении всех прошедших веков, в рабочем кабинете со старинной деревянной мебелью, за своим рабочим столом сидел высокий сухопарый старик с изрезанным морщинами лицом и ястребиным хищным носом. Это был глава всего семейного клана итальянских нобилей. Их род восходил к выходцам из латинского города Тускула. Члены семьи были консулами и сенаторами во времена Римской Республики, и сенаторами во времена Римской Империи.

Им, одним из немногих римских сенаторов, удалось спасти своих сыновей, когда готский король Тотила взял сыновей сенаторов в заложники. И когда Рим — в очередной раз — предал готов, нарушив свою клятву, Тотила убил всех заложников, прервав почти все сенаторские фамилии. Семья же Тускулани сохранила своих наследников и они продолжили славный род.

Потом в их семье были кардиналы римской курии, и даже один Папа Римский. Славный род благополучно дожил до современных дней, пройдя и выжив в непрерывной борьбы длившейся более двух с половиной тысяч лет. Где правили интриги, убийства и другие — неизбежные на этом долгом пути — преступления.

И вот, эта — казалось непрерывная — линия рода прервалась! Единственный наследник — по мужской линии — больше не сможет дать потомство. Нет, он был жив, но детей больше иметь не сможет. И все почему! Родственники какой-то русской шлюхи, с которой его внук с друзьями развлекся, вместо того, чтобы быть благодарными за ту честь, которую этой выскочке и всей ее плебейской семье оказали, поймали и кастрировали бедного мальчика. Нет, они не отрезали ему мошонку. Они вкололи ему туда какую-то дрянь и теперь его драгоценный внук стал: и импотентом, и бесплодным. Что сказали бы все славные предки, о таком бесславном конце их древней фамилии!

Эти мысли наполняли сердце старика жгучей злобой и ненавистью. Он и сам так шалил в юности, но местный итальянцы знали кто он и трепетали при одном упоминании его фамилии. И ни одна плебейская сучка, которой он благосклонно оказал милость — овладев ею — не могла и помыслить не то, чтобы о мести, но даже о жалобе. Возможно потому, что те девки, которые пытались жаловаться магистратам на насилие со стороны членов фамилии Тускулани, тут же оказывались ведьмами и сгорали на кострах Инквизиции. А мужчины этих девок висели на деревьях, как разбойники и бунтовщики. И многолетняя дрессировка крестьянского быдла возымела свой эффект. Никто никогда больше на их славный род не жаловался.

И вот сейчас многовековая система покорности дала сбой. Безродные русские выскочки, разбогатевшие на разворовывании богатств своей страны и осевшие в Италии, посмели отомстить. Их потуги стать итальянцами вызывали — у настоящих итальянских нобилей — лишь брезгливость и отвращение. И когда его внук решил показать этому отродью их истинное место в благословенной Италии, они решили огрызнуться. А после, трусливо сбежали обратно в свою варварскую страну, думая, что там удастся скрыться от гнева семьи Тускулани.

Отомстить негодяям стало делом не просто мести. Это стало делом престижа рода. Если оставить все без отмщения, никто больше не будет уважать его семью. А это значит, что поднимут головы все враги, которые сейчас смиренно склоняют ее перед ними. Но старик точно знает, что они только ждут момента, чтобы наброситься на ослабевший род и отомстить.

Поэтому найти эту русскую сучку и вывернуть ей матку — стало делом чести и выживания всей семьи Тускулани. И старик начал действовать. Будь это в Италии, все было бы уже закончено. Но действовать нужно было в России. И это все усложняло. Усложняло, но не останавливало.