Тигриный лог

– Интересно, нас учителя не высекут? – забравшись на табурет и подвесив к потолочной балке фонарик, хмыкнул Шуга, после чего спрыгнул. – Это всё-таки буддистское место, а мы тут какой-то шабаш устраиваем.

– Сами виноваты, - Рэпмон, вырезая из картона летучих мышей, черепа и пауков, подмигнул мне. – Они же нам сюда ведьмочку запустили, так что не им жаловаться.

– Я похожа на ведьму? – отваливающиеся от перетирания на терке двух огромных тыкв руки опустились. Я себя, конечно, давненько в зеркало не видела, поскольку оно отсутствовало здесь, как понятие, и моё размытое отражение лишь изредка темнело в водах вёдер или бочки в бане, но я надеялась, что со мной всё не стало совсем плохо.

– Я сказал «ведьмочку», - учтиво поправил парень. – Это совсем другое.

– И вообще, это очень сексуальный образ, - убедительно покивал Шуга, подойдя ко мне и оценивающе оглядывая с головы до ног. – Чулки в крупную сетку, черные. Растрепанные волосы, и ты на метле, без всего…

– Перестань смущать Хо, - легонько толкнул его Чимин, видя, что я краснею.

– И как я раньше не замечал, что вы вот так общаетесь? – оглядел нас Чонгук, нанизывающий на веревочки фигурки, выходящие из-под рук Рэпмона.

– А мы хорошо маскировались! – вздернул нос Юнги. Я принялась замешивать тесто для кексов. Я знала один изумительный рецепт, но думалось, что из настоящей печи, а не из обычной духовки, он выйдет просто волшебным! Пусть я скоро уйду, но ребятам оставлю как можно больше хороших воспоминаний, впечатлений, знаний о жизни. Например, что существуют вот такие обалденно вкусные тыквенные кексы. Сахарный, как бы невзначай, подошел совсем близко, подавая мне то одно, то другое, и как-то оказавшись у самого моего уха, не привлекши к этому внимания. – Я видел вчера… к тебе ночью Лео заходил? – шепотом спросил он. Я застыла. Осторожно посмотрела на него, ища в лице то, как он к этому отнесся? Лицо Шуги не выражало ничего, кроме извечной хитрости и его фирменного взгляда «без мыла в любое место».

– А что ты делал неподалеку от моего жилища?

– С Джей-Хоупом ходил болтать, - надо же, когда они успели сдружиться? А впрочем, что это я, ведь Шуга был тут самым долгожителем вместе с ним. – Так, он долго у тебя оставался? – у меня огнем полыхнули уши и щеки. Я отвела взгляд. – Вы что – шпилитесь? – не веря сам в это предположение, хохотнул Юнги. Он не мог не поинтересоваться насчет этого. Не имея собственной личной жизни в пределах обители, молодой человек находил любой повод для подобной догадки относительно других. Эдакий сорт сублимации. Я хотела громко возмутиться, но поскольку громко – это привлечь к разборкам остальных, а тихо – слова не выразят всех эмоций, я застопорилась. – Нет, в Лео я не подозреваю никаких пошлых мыслишек, - Сахарный попихал меня локтем в бок. – Но ты-то, я заметил, немного разботвилась в нашем обществе.

– Мы не шпилимся! – прошипела я и, подумав, воззрилась на него с небывалой наглостью. – Мы спим с ним.

– Чего?! – округлил глаза Шуга, ахнув. Я стукнула его, шикнув «тише!». Он послушался: - Чего?

– Что слышал. Он меня греет, потому что мне холодно. И больше ничего.

– И даже не раздеваетесь? – не веря слуху, проморгался Юнги.

– Нет.

– А почему меня не попросила тебя погреть? – затеплилось расстройство в его выражении.

– Тебя? – я задумалась, признаваться ли в том, что влюблена, или обреку себя на подначивания и смешки все оставшиеся две недели. Лучше отшучусь сразу. – Боюсь твоего сахарного конца. Вдруг он опасный?

– Мой-то? – ошибочно чуть не обиделся Шуга, но пораскинув мозгами пришел к выводу, что для мужчины это скорее комплимент и приосанился. – Да тут у всех, можно сказать, не обезвреженные… а с Лео что… что-то не так?

– Всё с ним в порядке, - брякнула я, тотчас поняв, что выдала знание более глубокое, чем пролеживание рядом подразумевало бы.

– Ага, то есть, шалим понемногу? – расплылся Юнги. – Ладно, я его даже зауважал сильнее…

– Чего вы там шепчетесь? – окликнул нас Рэпмон.

– Ничего… спорим о том, класть ли корицу, - выкрутилась я, поглядывая на товарища, заговорщически замолкшего.

– Нет, корица с тыквой не сочетается, - деловито покачал головой Ви. Улыбнувшись, я вернулась к выпечке.

Покоя мне не давало последнее здесь, пожалуй, дело. Я не могла уйти не удостоверившись, что адепты будут дружны между собой, не будет склок, драк, стычек, агрессии со стороны Сандо. Входя на ужин, все спотыкались будто о растянутую леску, рассматривая наш праздничный антураж. Дженисси по старой привычке перекрестился, отшатнувшись от свисающих страшилок. Смешение всех религий, умозрений и воспитаний сошлись на ста квадратных метрах. На них прошла большая часть двух моих последних месяцев…

– Это что такое? – сдвинул брови Хан. Поскольку мне тут не жить, я смело взяла удар на себя:

– Мы решили немного развеяться после праведных трудов. Просто украсили зал.

– Ты же знаешь, что этого праздника в буддизме не существует? – я кивнула. Поняв, что не отступлюсь, или не желая спорить с женщиной, мастер Хан опустил плечи и пошел за учительский столик: - Я тебя отправлю на исправления в какой-нибудь другой монастырь. Построже.

– В женский, - засмеялся Сандо, пройдя до скамьи и усаживаясь, глядя мне в глаза. Все, кто не знал, кто такая Хо, одобряюще развеселились.

– Пусть меня туда с собой возьмёт, в женский-то, - плотоядно прищурился Хансоль. – Я с удовольствием перевоспитаюсь в окружении прекрасных дам.

– Прекрасные? В монастыре? – прыснул Джеро. – Будь они прекрасные, они бы туда не ушли, поверь мне, - Хансоль бросил быстрый взгляд на меня. Да-да, всё правильно, прекрасные в монастырь не уходят. Даже мужской. Будь я красива, нашла бы парня вне стен и не побежала бы за целовальщиком сломя голову на гору.

– Решение уйти от мира принимается по внутренним убеждениям, - сказал Хансоль твердо. – Не имеет значения, как выглядит человек… или ты у нас урод? – поставил он в тупик товарища. Джеро задумался. Он всегда и до сих пор считал себя природным явлением высшего класса. Дай в его руки теорию эволюции, он бы причислил себя к произошедшим от Аполлона, а других от обезьян. Рассуждая, многие люди приписывают кому-то качества, которые говорят против самого говорящего, но редко кто это замечает.

– Бывают и исключения, - вынуждено согласился парень.

– И если где-то в монастырях скрываются красивые женщины, - поднял указательный палец Рэпмон. – Их оттуда надо украсть. Чего добру пропадать? – на этих его словах в трапезную вошел Лео, не особенно придавая значения декорациям, но замечая их мимолетными взглядами. Да, добру в застенках пропадать не пристало. Вот это вот надо красть и утаскивать отсюда. Осталось недолго. Но, к сожалению, не получится поместить этот шедевр ни в музей, ни в частную коллекцию. Он будет свободен и не променяет обязательства перед человечеством на какой-нибудь узкоспециализированный, единичный долг, вроде супружеского.