Тигровая акула

– И жена, - добавляю я.

Он вздыхает, его пальцы запутывается в волосах, и он фиксирует взгляд на потолке.

– Ага. Я был совсем как ты. Сконцентрирован, целеустремлен... одержим. У меня никого не было, и мне никто не был нужен, и я ни в ком не нуждался и был счастлив. Однако, когда я встретил ее, она заставила меня почувствовать, что, возможно, мне кто-то нужен рядом. Она была сильной, красивой, у нее была модельная карьера, и я уважал ее, что редкость.

– Звучит знакомо, - бормочу я, подтягивая колени к груди и откидываясь на спинку кровати.

Его губы кривятся, и он поворачивается ко мне лицом. Он лежит на спине. Телевизор негромко работает на заднем плане, но никто из нас его не смотрит.

– Оказалось, что я совсем не хотел ее в своей жизни и определенно не нуждался в ней. За год брака все скатилось к чертям, но я все время был далеко и работал. Я редко ее видел, в таком режиме мы провели еще три года. Моя работа стояла на первом месте, потому что именно она была и является до сих пор моей первой любовью. Я никогда не любил Леанну. Я просто женился, потому что думал, что должен.

– Кризис среднего возраста?
– ухмыляюсь я.

– Что-то типа того. Во всяком случае, документы на развод я отправил ей еще в прошлом году, и с тех пор она пьет мою кровь. По ее скромному мнению, она заслуживает отхватить половину от каждой компании, которой я владею, - он вздыхает.
– Совет: не вступай в брак.

Я ничего не говорю, сосредотачиваюсь на одеяле под собой, выводя хаотичные узоры на ткани ногтем. На какое-то время между нами воцаряется молчание.

– Скажи что-нибудь, Джорджия.

Я пожимаю плечами.

– Я не знаю, что ты хочешь услышать, - притягиваю колени груди и снова откидываюсь на изголовье.
– Что есть, то есть.

– Я хочу, чтобы ты сказала мне, что понимаешь и принимаешь мою ситуацию.

– Что если я не хочу её принимать?

Он смеется и погружает обе руки в свои волосы, фокусируя взгляд на потолке.

– Потому что ты тоже человек из плоти и крови.
– Я моргаю, и он смотрит на меня.
– И если судить по твоей недавней вспышке, то ты не смирилась с этим.

Я качаю головой.

– Я просто ненавижу быть игрушкой и не хочу быть использованной.

Он приподнимается и садится, опираясь на локти.

– Это то, что ты думаешь?

Я вздыхаю и откидываю голову на массивное деревянное изголовье.

– Мы используем друг друга, Лэндон.

Его глаза изучают меня, прежде чем он, наконец, кивает.

– Ладно, но я все еще был бы раздражен, если бы узнал, что у тебя есть муж.

– И что? Теперь ты хочешь, чтобы мне было до этого дело?
– Иисусе, что с ним?

Он сжимает руку в кулак, и его взгляд опускается на кровать.

– Я... я не знаю.

Охренеть, я бы сказала, что мы оставили черно-белый мир в Лондоне, потому что прямо сейчас мы погрузились в океан серых полутонов. Никто из нас больше не поднимал эту тему, но нам и не нужно было. Однажды сказанное не вернуть назад. Мы уже сказали слишком многое.

Мы смотрим фильм, а затем я засыпаю прямо там, рядом с ним на одной кровати. Когда я проснулась, его рука обнимала меня за талию. Он остался верен своему слову. Он не пытался меня трахнуть или даже раздеть. На мне все еще были шорты и футболка, в которые я переоделась перед тем, как мы включили фильм. Его нос упирается в заднюю часть моей шеи, и я опускаю ладонь на его руку, обнимающую меня за талию, удерживая это прикосновение. Я хочу насладиться всего лишь еще одной минутой, одним мгновением, пока мы претворяемся, будто мы просто двое обычных людей, между которыми нет никаких границ. Это самая трудная вещь в мире - испытать вкус того, чем, как вы знаете, вы никогда не сможете обладать, потому что просто не можете себе этого позволить.

Глава 27

– Скажите, мисс Робертс, почему я должен доверить вам свои деньги?

Медленная улыбка расплывается на моих губах, когда я смотрю на Лавара.

– Потому что я лучшая.
– Он откидывается на стуле, сцепляя пальцы, когда смотрит на меня. Лэндом молча сидит рядом.
– И я знаю, что вы потеряли пять процентов от своих довольно значительных инвестиций в корпорацию "Ренворф".
– Его брови сходятся в одну линию.
– Не говоря уже о восьми процентах, которые вы потеряли, вложившись в "Атлантик Энерджи".

– Как вы...

– Я знаю рынок, господин Лавар. Я знаю, где деньги делают большие деньги, и обе эти компании были тонущими кораблями задолго до того, как вы вложили в них свои с трудом заработанные доллары. Хороший брокер должен предвидеть последствия.
– Я люблю ощущение азартной погони за интересом и доверием клиента, это то, ради чего живут люди вроде меня.

Я подтолкнула к нему папку через стол.

– Здесь мои предложения, мистер Лавар. Изучите их и свяжитесь с нами, - я поднимаюсь, и он смотрит на меня так, будто только что заметил что-то увлекательное. Я выхожу из комнаты и жду снаружи, пока Лэндон закончит деловую встречу.

Я стою, прислонившись к стене в коридоре, когда он появляется, закрывая за собой дверь, и обращается ко мне:

– Ты не перестаешь меня удивлять, - говорит он.

Я чувствую себя неловко возле него. Я могу честно признаться, что я абсолютно не в своей тарелке, и мне это не нравится. Впервые в жизни я чувствую себя уязвимой. Он пробил дыру в тщательно выстроенной мной защите, и сейчас мы смотрим друг на друга через это зияющее отверстие. Он ждет по другую сторону, чтобы я подошла ближе, а я надеюсь, что он уйдет. Но он не собирается уходить, он остается тем же уверенным и властным Лэндоном. Итак, на данный момент мы находимся в этом странном тупике, зависнув в неопределенности, если угодно.

– Проклятье, Джорджия, ты можешь улыбнуться? Ты только что уделала Лавара.

– Я справилась?

Он приподнимает бровь.

– Он отправит все документы после обеда.

– Хорошо. Это... это хорошо.

Бэнкс усмехается и качает головой, пока идет по коридору. Я следую за ним, уставившись на его задницу, как извращенка. Он нажимает на кнопку лифта, и мы ждем.

Он выглядит довольным, в то время как я ничего не чувствую.

– Что теперь?
– спрашиваю я.

Он смотрит на часы.

– Ну, мы не улетим раньше вечера. Надо чем-то себя занять.

Я нахмуриваюсь.

– Например?

Он усмехается, когда перед нами открываются двери лифта и он заходит внутрь. Он разворачивается и смотрит на меня.

– Это Нью-Йорк, котенок. У нас тысячи вариантов.

*** 

Нахмурившись, я смотрю на Лэндона, когда мы выходим на Пятую Авеню.

– Ты серьезно?

Он смеется.

– Поведай мне, что тебя так смущает.

– Музей секса?