Тихая охота

– Если для подстраховки, то да, проще нового, – кивнул Тадеуш. – Только оформить все до мелочей. Чтобы прокурор не подкопался.

– Обязательно. Ах, да. Записка. У Брендона отец сломал ногу, он поехал на хутор грузить товар. Сказал, что будет на ярмарке со второго до последнего дня.

Илдвайн достал из внутреннего кармана куртки немного помятый конверт, протянул Тадеушу.

– Ясно. Как только медовики за вербеной явятся – сразу вручу. Когда принесут ответ, передам Брендону.

Илдвайн кивнул, спросил:

– А ты в этом году бражку на мухоморах ставил?

– Нет. Не до того было. С рыжиками умотался, кагора наделал. На бражку уже сил не хватило. Если после ярмарки не задождит, прочешу лес, соберу горсть поздней ежевики и пару корзин боярышника, поставлю бражку. Мухоморов нарезать не трудно, их вокруг Волчьего оврага полно.

– Ребята спрашивали. Бражка у тебя на диво хороша.

– После ярмарки поставлю, если не задождит, – повторил Тадеуш.

Он выдал Илдвайну оставшуюся от ужина жареную картошку с грибами – грибов-то навалом, а вот картошку нужно было закупить и заложить в погреба – еще раз заварил чай и ушел укладывать Лютика. Тот развлекал себя сам – сидел в темноте, толкал лапой узорчатый светящийся шар, привязанный бечевкой к люстре, следил за хаотичным движением. И снова защемило сердце. Тадеуш почувствовал, что достиг предела.

«Хватит, – сказал себе он. – Пора перестать портить жизнь ребенку. Не единственный канал торговли с медведями».

Ночник осветил коврик с оленями возле детской кровати. Тадеуш снял покрывало, застелил постель, уговорил Лютика превратиться, быстро искупал и уложил под одеяло – в махровых носочках и теплой пижаме.

– Подогреть молока? – спросил он. – Джерри вчера принес баночку меда. Хочешь?

Лютик замотал головой – он редко соглашался пить молоко. Тадеуш его не заставлял, приберегая тяжелую артиллерию на случай простуды, поэтому принял отказ спокойно.

– Сказку про лешего?

– Нет. Придумай, куда поедем.

На стене возле двери висела большая политическая карта – разноцветье всех Волчьих губерний, Ключеводская провинция, Хвойно-Морозненская Автономная область, Поларская Рыбная Республика, ЯМАЛ.

– На Ямал, – ответил Тадеуш, не особо задумываясь – брякнул первое название, которое зацепил взглядом. – Посмотрим на северных лис и песцов. ЯМАЛ – это Янтарно-Мраморный Альянс лис и песцов. У них холодно, льды, тундра и немного тайги. На нас там будут коситься – там совсем-совсем нет огненных лис. Песцы белые, чернобурки темные, без коричневого отлива, с сизым оттенком шерсти. Янтарные кланы похожи на местных кремовых аристократов, только желтее. Как одуванчики.

– А что они едят? У них есть грибы?

– На юге есть, – с трудом вспоминая отрывки из курса экономической географии, ответил Тадеуш. – На севере ловят рыбу, в тундре пасутся стада оленей. У них не растет картошка, слишком холодно. Они готовят ячменную кашу с грибами, пекут пироги. Рыба, грибы, мясо… согласись, жить можно.

– А курицы? Куриная лапша вкусная.

– У них водятся перепелки. Может быть, их сейчас разводят, как мы – кур. Я не знаю, – честно сказал Тадеуш. – Никогда не интересовался. На Ямале все очень чванливые. У них каждый второй – аристократ. Они проверяют родословные, прежде чем пожениться, вычисляют возможный оттенок шерсти. Титулы ничего не значат, к ним не прилагаются ни деньги, ни земля, но северяне ими очень гордятся.

Он осекся – куда-то не туда занесло, надо бы про грибы и картошку, это понятнее – и увидел, что Лютик заснул, не дослушав историю о выдуманном путешествии. Он встал, неслышно вышел на кухню и поймал тяжелый взгляд Илдвайна. Кремовый подслушивал. Неужели попытался найти какой-то скрытый смысл в вечерней сказке для ребенка? Вот скотина…

Тадеуш ожидал вопроса с подвохом, но гнетущее ощущение исчезло. Илдвайн мирно сказал:

– Про Медовик надо придумывать. Любую пургу нести можно. Он рядом, а никто ничего не знает. Хоть трехтомник сказок пиши.

– Ага, – согласился Тадеуш, усаживаясь на табуретку. – Слухи про медовую магию, секретное оружие… Никогда не видел ни альф, ни омег – только беты, которые молча забирают вербену и записки. И приносят ответ.

– Главное, что взрывчатку потом переправляют с Медовика, – Илдвайн побарабанил пальцами по столу. – Ушлые мохнатые жопы – к себе никого не пускают, остров как крепость. И деваться некуда – мы не можем заказать взрывчатку или детали для минометов у людей напрямую. Не продадут, потому что это применяют против них самих.

– Да, – усмехнулся Тадеуш. – Ты прав. Жопы ушлые. Наши грибы берут оптом в бочонках, у себя в банки расфасовывают и людям задвигают. А мед продают по такой цене, что глаза на лоб лезут. Но, знаешь, он того стоит. Они мне подарили баночку – поздравили с рождением Лютика, когда в первый год вербену забирали. Я ему понемногу в молоко добавлял, а потом экономно тратил, как лекарство. Чайную ложку в горячую воду – они предупредили, что не в кипяток – и любую хворь снимает. Мед совсем другой. Твердый, в нем какие-то цветы, семечки и кусочки орехов. Белесый.

– Есть и желтый, и коричневый, и даже зеленый, – сказал Илдвайн. – Я как-то в ярмарочный павильон просочился, рассмотрел и мед, и сахарные украшения.

– Я бы купил зеленый. Но на банку год работать надо. Ладно… это все разговоры ни о чем. Пора ложиться. Завтра приедет Рой, привезет мне список. Подбросит нас к трассе, проголосуем, остановим автобус. К полудню будем в Чернотропе.

– Ты можешь ехать прямо на ярмарку. Записку-то я уже принес, – напомнил Илдвайн. – Брендон умотал на хутор, его не будет.

– В поликлинику зайду, – вывернулся Тадеуш. – Мне надо, чтобы мелкому отметку о посещении поставили, иначе соцзащита докопается. В поликлинике может быть очередь, туда каждый раз как попадешь – проторчишь до вечера. Переночуем где-нибудь, попробую на «пятаке» возле вокзала угол снять. А послезавтра ярмарочную территорию откроют, и тогда уже или рядом с товаром, или у знакомых. Поспрашиваю по рядам, кто где остановился, приткнусь.

Они улеглись в разных комнатах – Тадеуш постелил Илдвайну в спальне покойного свекра, где сейчас обитал Рой. Утром их разбудил Джерри, который принес хлеба и молока от родителей, и, таким образом, обеспечил завтрак. Джерри Тадеушу нравился – не как предмет воздыханий, а как взбалмошный, но готовый выручить товарищ. Молодой, бестолковый, предвкушавший ярмарку почти как Лютик – примчался с вестью, что родители отпустили его в Чернотроп.

– Можно я поеду с Роем? Я буду вам помогать! – тараторил Джерри. – Буду осторожно-осторожно носить ящики. Я ничего не разобью! Могу торговать! Прочту цены на бумажке, правильно посчитаю сдачу.

«Правильно посчитаю» вызывало у Тадеуша глубокие сомнения, но поездку Джерри он одобрил – будет кому присмотреть за Лютиком на ярмарке. Мелкий тот еще непоседа, за ним глаз да глаз нужен.

Рой приехал чуть позже. Поздоровался с Илдвайном, приложился к молоку, подождал, пока Тадеуш сложит вещи в рюкзак, выслушал последние указания – «перецеди кагор, там еще на пять бутылок, и вербену в мешок собрать не забудь» – и отвез их к трассе. Долго стоять не пришлось – через десять минут на горизонте появилась точка междугородного автобуса. Тадеуш поднял руку, рейс «Усть-Белянск – Чернотроп» принял двух омег, рюкзак и ребенка в теплый салон, и даже сидячие места нашлись, повезло.