Тихая война

Он попал в висок, но когда Сигизмунд падал и поворачивался, запястье Кхарна оказалось между рукоятью меча и рукой Имперского Кулака.

По инерции Кхарн взмыл в воздух. Он перевернулся и приземлился на ноги, собираясь ударить с разворота. Меч Сигизмунда коснулся его шеи у затылка.

Кхарн оскалил зубы. Он дрожал, лицо подёргивалось. Он глубоко и медленно вздохнул. Затем кивнул. Сигизмунд отвёл меч. На лице Храмовника сворачивалась кровь, на щеке виднелась глубокая ссадина, нос был разбит.

– Ну, теперь хотя бы, похоже, что ты сражался, – тяжело дыша, произнёс Кхарн.

– Глупый приём. Ты поставил на него слишком много.

– Я слышал, что у ублюдочного Севатара это сработало. К тому же это наш путь. Потерпев поражение, мы должны убедиться, что противнику досталось больше, чем нам.

– Ты сдерживаешься. Ты всегда сдерживался.

Кхарн покачал головой, его лицо подёргивалось, и он указал на круг песка под ногами.

– Нет, брат, просто я не очень хорош в… этом...

– Я сражался рядом с тобой в бою, Кхарн. Я видел, как ты сражаешься или ты забыл?

– Я не забыл, но это не поле битвы.

– Твои братья сражаются здесь так, словно это оно.

– Нет, не сражаются, да и ты тоже. Истинная война неконтролируема, брат. Она не ограничена стенами бойцовской ямы. Она – водоворот шанса и ярости, где тебе не за что зацепиться. Ты сражаешься, потому что должен сражаться, потому что тебя ведёт уверенность. Кем бы ты был без неё?

Сигизмунд напрягся. – Я прощаю подтекст твоих слов, брат.

Кхарн пожал плечами, в его голосе послышались нервные нотки. – Всегда такой уверенный, всегда такой сдержанный, даже в гневе. Но если столпы, на которых стоит твой мир, пошатнутся, если долг направит тебя на путь, где всё под сомнением. – Он провёл рукой по гвоздям мясника. – Что тогда?

– Я стану никем.

– Я прощаю подтекст твоих слов, брат, и не думаю, что лишившись своих цепей уверенности, ты станешь никем. Пожалуй, в этом случае я действительно не хотел бы встретиться с тобой, даже здесь.

– Нет?

– Нет! Потому что тогда я и в самом деле могу попытаться убить тебя.

Они двигались по коридору и эхо шагов разносилось в замершем воздухе.

– Они погибли слишком легко, – произнесла Морн. Сигизмунду не зачем было смотреть на Гарпократию, чтобы увидеть презрение на её лице. По правде говоря, он был согласен с ней, и сказанное старейшей беспокоило его, но атмосфера на комете-святыне беспокоила ещё сильнее. В воздухе ощущалось напряжение, статические разряды потрескивали вдоль облицованных костями стен, словно заземлённая молния растущего шторма.

И ещё тени. Порой казалось, что они движутся. Иногда Сигизмунд не сомневался, что они растут, когда он смотрел в сторону. Он чувствовал себя неестественно и никогда не испытывал ничего подобного раньше. Это тревожило. Тревожило очень сильно.

Ранн, похоже, ничего не замечал. – Что ты имеешь в виду, говоря “они погибли слишком легко”?

Морн собиралась ответить, но Сигизмунд опередил её.

– Они знали, что за ними придут, – сказал он. – По видимому предательство Несущих Слово готовилось очень давно. И всё же они встретили нас на внешних подступах почти с половиной своих сил, понесли потери и скрылись. Скажи мне, брат, разве это не беспокоит тебя?

– Они сопротивлялись, – пожал плечами Ранн.

– Но недостаточно, – возразила Морн.

– Почему они пошли на это?

– Жертвоприношение, – ответил она секунду спустя.

Сигизмунд почувствовал мурашки на коже. Слова старейшей встревожили его, но он не понимал почему.

– Жертвоприношение? – удивился Фаффнир. – Как у последователей богов до пришествия Имперской Истины? Ты же не об этом говоришь?

– Именно об этом.

– Это – Империум. Те, кто следовали старым путям – давно мертвы.

– Сейчас уже не та эпоха, какая мы думали, брат, – предупредил его Сигизмунд. – Её истины уже не те, и не они её оружие.

– Но почему?

Первый капитан поднял руку, и братья-Храмовники за его спиной замолчали.

Перед ними предстали двери высотой с двух космических десантников, мерцавшие бронзой и полированными костями. Сигизмунд моргнул. Когда он смотрел на них, то ощутил внезапное и растущее давление в затылке. Кажется, на краю зрения снова зашевелились тени.

– Потому что это ловушка, – ответил он. – Ловушка, размах которой мы не видим или не до конца понимаем, не так ли, леди Морн?

– Так.

Подошла старейшая, телохранители следовали за ней по пятам, лязгая и шипя бронёй. Подошёл и Ранн, сжимая пальцы на рукояти топора.

– Тогда, что ты предлагаешь нам сделать? – спросил он.

Морн повернулась к ним. Он улыбалась за стеклом визора. На миг Сигизмунд едва не улыбнулся в ответ.

– Пожалуй то же самое, что ты хотел сделать, едва увидел эти двери, сенешаль Ранн. Выбить их!

Она направилась к высоким створкам, пневматические механизмы её экзоскелета дрожали при каждом шаге. Женщина двигалась быстрее, чем ожидал Сигизмунд. Пистолеты в руках засветились перед стрельбой. Сигизмунд последовал за ней, по клинку пробежала молния, когда включилось энергетическое поле.

Ранн раздражённо рассмеялся и последовал примеру Сигизмунда, Храмовники и щитоносцы встали плотнее.

Морн выстрелила в дверь. Во все стороны полетели обломки костей и бронзы. Створки распахнулись со звоном, словно ударили в гонг. Старейшая вошла в освещённое пламенем помещение. Телохранители неотступно следовали за ней, пластины их брони поблескивали при каждом шаге. Сигизмунд и Ранн были всего в паре метров позади. Это безумие, но остался всего один путь и это путь вперёд.

Сигизмунд перешагнул через порог зала. Красные символы угрозы замигали по всему визору. Он перешёл на ровный бег. Он видел, что их ждало за полупрозрачными рунами целеуказателя.

В центре зала, образовав круг, стояли десятки космических десантников. Они стояли на коленях, сняв шлемы и склонив головы. У каждого в руке нож: шипы из чёрного стекла, железа или мутного кристалла. В центре стоял одинокий воин. На нём чёрная броня, покрытая надписями. Перед ним ларец из серого камня, из которого струятся тени и мерзкий свет. Воздух дрожит в такт гулу поющих голосов.

Тяжёлые пушки телохранителей раскрутились до боевой скорости. Морн свернула в сторону, лязгая когтистыми ногами о каменные плиты. Вращавшиеся стволы роторных пушек выплюнули пламя. Ранн вскинул над головой топор. Пистолеты Морн завопили, перед выстрелами вокруг стволов появились ярко-красные круги энергии.