Тихая война

Ближайшие Несущие Слово взрывались, так и не поднявшись с колен. Их шипящая кровь пролилась на полированный пол. На нём и вдоль стен рядами стояли черепа. Их глаза засветились. Воздух потемнел, киша тенями, для которых не было источников света. Но Сигизмунд смотрел только на одиноко стоявшую фигуру.

Стрельба стихла.

Чёрный воин посмотрел вверх. Чернильные слова обвивали его глаза, подобно змеям. Он открыл рот и произнёс единственное слово:

– Мир.

Звук прошёл сквозь вращавшийся воздух. Как один, Несущие Слово вонзили кинжалы под подбородок. Всё застыло. Свет померк и ночь затмила день.

Одинокая высокая нота отозвалась эхом, простираясь бесконечно, становясь всё громче и поглощая все остальные звуки. Это было долгое мгновение: тошнотворно-мягкое, растянутое, словно сухожилие.

Затем Несущие Слово поднялись над полом, из их ртов вырывались кровь и дым. Они задёргались, словно куклы на верёвках. Доспехи треснули, керамит раскололся, обнажилась плоть. Бледная кожа сочилась кровью. Глаза, рты и щёки растягивались и растворялись, когда чудовищные твари делали первые судорожные шаги в реальном мире.

Это… Сигизмунд никогда раньше не видел ничего подобного. Это и нельзя было видеть.

Только воин в центре не изменился. Запавшие и холодные глаза. В них печаль, а не триумф.

Сигизмунд чувствовал, как в голове зазвучали голоса, вытягивая его мысли. Воздух стал плотнее. Во рту появилась горечь. Время исчезло. Он почувствовал, как против воли его переполняют мысли, сомнения и воспоминания.

Он видел лицо своего отца Рогала Дорна, доверие в его глазах.

Он видел…

Он видит только путь перед собой. Есть только меч в его руке и враг перед ним. Есть только одно чувство, которое он себе позволит.

Чистое и светлое, словно факел во тьме.

Гнев.

Он моргнул. Мир вернулся назад.

Он мчится вперёд, зная, что стена щитов Имперских Кулаков сломана, сражение превратилось в кружащийся шторм клинков, болтерного огня и когтей. Невольно он подумал о Кхарне, Пожирателе Миров, который бросался в битву с пылающей в затылке яростью.

Существа набросились на него, когти торчат из их рук и ног. Меч врезался в макушку наполовину сформировавшейся головы. Она разлетелась вдребезги, кровь и гной туманом повисли в воздухе. Он почувствовал запах внутренностей и благовоний даже сквозь шлем. Рядом грохотала стрельба. Существа взвыли ещё громче, кружась и прыгая вперёд.

Он видел, как Ранн метнул топор, видел, как вращалось оружие, видел молнию – след активного силового поля. Топор врезался в ближайшую тварь. Существо дёрнулось, по её плоти побежали чёрные трещины. Чудовище взвыло. Ранн не стал метать второй топор и бросился на врага.

Но тварь не умерла, как и ближайшие к ней существа, царапавшие щит, который сенешаль старался держать ровно.

Сигизмунд видел, как костяной коготь, лязгнув, играючи расколол лицевую пластину шлема Фаффнира. В воздух неожиданно брызнула яркая кровь. Ранн пошатнулся.

Сигизмунд размытым пятном бросился к брату. Что-то обернулось вокруг руки с топором, перекатываясь и блестя, словно пережёванное мясо. Фаффнир упал. Существа набросились на него, с их широких челюстей капала кровь и слюна.

Сигизмунд пробивался сквозь последнее кольцо, окруживших Ранна монстров, и нанёс рубящий удар слева направо, словно косой по кукурузе. Он почувствовал, как задрожал клинок, проходя сквозь плоть и кости. Перед ним появилось свободное пространство, и он вступил в него, перешагнув через лежащего Ранна. Он прочертил мечом дугу за спиной и существа снова взвыли, отшатнувшись.

Он мельком посмотрел на Фаффнира. Броня исцарапана и заляпана свернувшейся кровью. На разбитой лицевой пластине шлема пузыри красной пены.

– Вставай, – произнёс Сигизмунд.

Ранн поднялся, по-прежнему сжимая топор и щит. – Я заслужил, чтобы меня прикончили... – ответил он, покачнувшись,а затем отряхнулся, разбрызгивая кровь, как собака, которая стряхивала воду с шерсти.

Несколько тварей перед ним отступили волной отвратительной плоти. Шум сражения всё ещё пел в воздухе, но на секунду он стал, словно отдалённым.

Перед ними стоял Несущий Слово в чёрной броне. Когда он шагнул вперёд, от него исходит дым, а ближайшие твари лязгнули зубами и застонали, подобно усмирённым животным.

Слова воина скользили, словно кровь по разбитому стеклу. – Это не должен был быть ты, Сигизмунд, первый сын Дорна. Ты не должен находиться здесь. Тебя ждала другая смерть. –Несущий Слово замолчал, повернулся и протянул руку к открытому каменному ларцу на возвышении.

– Заткнись, предатель! – закричал Ранн и бросился вперёд, из его ран снова брызнула кровь. Мгновение спустя за ним устремился и Сигизмунд.

Что-то двигалось внутри ларца, что-то корчилось, словно змеи в чёрном масле. Несущий Слово взял это. Серая молния пробежала по его руке, перекинулась на броню и закружилась на краях размытого тела.

Ранн поднял щит и ударил сверху топором. Сигизмунд слышал, как он захрипел от напряжения и видел струю крови на груди Фаффнира. В ударе не было ни точности, ни изящества. Самый старый из ударов на войне. Смертельный удар, быстрый и прямой.

Несущий Слово повернулся с такой скоростью, что его очертания оказались размытыми. Что-то врезалось в щит Ранна, но тот не сломался. От него просто ничего не осталось.

Сенешаль резко отшатнулся от мощи удара и упал, согнувшись, словно перерубленная верёвка. Тёмный воин отвёл оружие. Его форма менялась, перетекая из одной в другую, укрепляясь и распадаясь. Оно зашипело, когда Несущий Слово поднял его, чтобы нанести смертельный удар. Ранн неподвижно лежал на полу, из его ран поднимались струйки тьмы.

Меч Сигизмунда блокировал удар. Белая вспышка расколола воздух. Оба оружия впились друг друга.

– Огонь и ветер говорили о твоём конце, Храмовник, – прошипел Несущий Слово.

Сигизмунд отпрянул. Несущий Слово отвёл оружие. Оно застыло, превратившись в длинный зазубренный меч, с зубчатого лезвия капала кровь.

– Твоя смерть была предопределена. Могила среди звёзд ждала тебя, но ты здесь.

Зазубренный меч устремился вперёд. Сигизмунд шагнул в сторону, клинок Несущего Слово последовал за ним. Имперский Кулак повернулся, уворачиваясь от атаки и увидел, что противник открылся.