Тихий гром. Книги первая и вторая

— Проверим. Скорее всего, боятся, волк их задави. Тут ведь политических-то мало держат, а особо опасных, видать, кроме него, совсем нет — вот они и берегут его, не знают, куда спрятать. Ну и других от него оберегают, «не заразились» бы социализмом… А лазарет-то где же?

Засунув руку за пазуху, Михаил достал оттуда помятый блокнот и принялся вычерчивать расположение тюрьмы.

— Вот тут, — показывал он, — главный корпус, а сзади — лазарет. Вот так все охватывает тюремная ограда.

— На свидание-то приводили его тебе сюда, что ль? — Виктор Иванович ткнул пальцем в главный корпус.

— Да нет, прямо с задворок. У лазарета есть караулка, и в заборе окошечко прорезано маленькое, через него караульный разговаривает и передачи принимает. И с заключенным через него же говорить приходится…

— Здравствуйте!

Михаил обернулся на приветствие, хотя по голосу узнал Алексея Куликова. А тот, шагнув от порога и увидев чертежик, понял, о чем идет речь, и с ходу врезался в беседу:

— На свидания с Антоном я не ходил, а в окрестностях тюрьмы побывал только что.

— Ну вот и сказывай, как вызволить человека, — подхватил Виктор Иванович, глядя на Алексея задумчиво и с надеждой. — В тюрьме народу много, а петля-то ведь над им одним весит. Иван вот через подкоп ушел с каторги, — показал он глазами на Михайла Холопова. Ни один человек не знал его настоящего имени, кроме них двоих. — Так ведь у него там в запасе целая жизнь была…

— Нет, — мягко возразил Алексей, — о подкопе здесь и речи быть не может. — Он остановился за спиной Ивана Воронова и, не сводя глаз, разглядывал его чертежик. — Это лазарет, что ли?

— Лазарет.

— Сколько от него до забора?

— Сажени две с половиной, а то и три наберется, да там сколько-то под полом пройти надо…

— Отпадает, — безнадежно отмахнулся Алексей. — Нам каждый день дорог.

— А хороших знакомых из тюремной службы ни у кого нет? — как-то вкрадчиво и с опаской спросил Виктор Иванович, словно заведомо не надеясь на положительный ответ.

— По-моему, нет, — подумав, отвечал Алексей. — Да и кто из них отважится на такое? Ведь речь идет не об уголовнике, а о политическом смертнике. Около таких тюремная стража с почтением и робостью ходит. Никто из них не станет рисковать головой ни за какие деньги, если бы они у нас и были… — Говоря это, Алексей засунул большие пальцы рук за ремень и снова уставился въедливым взглядом в чертеж на столе. — А знаете, на вашей картинке не показана одна очень важная деталь…

— Какая? — чуть не одновременно вырвалось у собеседников.

— Стена, конечно, надежная, каменная. Но окошко-то прорезано не в стене, а в деревянной калитке. Это учесть надо.

— Есть калитка, — ответил Иван. — И даже накладка железная есть и петля, но калитка заперта изнутри, снаружи замка нет, и накладка висит без надобности.

— Нет, не без надобности! — запальчиво возразил Алексей. Он весь преобразился. Виктор Иванович почувствовал в тоне молодого товарища нечто необычное и глядел на него с надеждой.

— Для нас эту накладку тюремщики специально сделали! — радостно воскликнул Алексей и, отступив от стола, легко прошелся по крашеным половицам.

— Это что же, — спросил Иван Воронов, лукаво щурясь и пощипывая свою окладистую бороду, — это, стало быть, надо хорошенько попросить надзирателя, чтобы он отворил калитку, вывести за ручку Антона и надзирателю спасибо сказать?

— Почти что так! — Загоревшись мелькнувшей идеей, Алексей уже не находил себе места: он то шагал за спиной у Ивана Воронова, то заходил с конца стола, то делал несколько шагов в сторону окна, что смотрело на улицу. — Почти что так! Только не ручаюсь за спасибо — едва ли на это время останется.

— Днем, на глазах у почтенной публики все это разыграть? — спросил Виктор Иванович, почесывая в затылке и недоверчиво глядя на Алексея. — В авантюру ты нас тянешь, волк тебя задави.

— Дела не сделать и еще своих потерять, — добавил Иван Воронов. — А может, и всю организацию провалить.

— До организации им далеко, — возразил Алексей, — а без риска все равно не обойтись в таком деле.

— Да ведь риск риску рознь! — повысил голос Иван.

— Погоди, погоди, — осадил его Виктор Иванович. — Что верно, то верно: хоть совой об пень, хоть пнем об сову — все равно сове больно. Без риска не обойтись. А ну-ка расскажи, Алеша, всю свою задумку.

— Да не все у меня сложилось. Только сейчас ведь пришло в голову. Но основа, по-моему, есть, и ее надо развивать… Окошечко, как я заметил, крошечное. В него едва Библия пролезет. Так вот, надо придумать такую передачу, чтобы никак она в это окошко не прошла. Тогда надзирателю придется открыть калитку… А что такое открытая на волю калитка для человека, которому грозит смертная казнь?

— А ведь он дело говорит, — повеселел и Виктор Иванович. — Ну-ка, ну-ка развивай, Алеша.

— Но ведь передачи-то днем только принимают, кругом — народ, — упорствовал Иван.

— Народу как раз в том месте немного: пустырь. Да и не всякий обыватель поперек дороги станет. А вот накладочка снаружи нам пригодится — ее надо запереть замком, чтобы часовой прощаться с нами не побежал.

Такой план оказался действительно заманчивым, но бесшабашная смелость задумки обескураживала, оттого все замолчали, пытаясь представить, как это получится на деле.

— Девяносто пять процентов риску, — тяжко вздохнул Иван, доставая кисет и неотрывно глядя на свой чертеж. — Ну, ладно. Вывели мы его за ограду… А дальше — куда? За город — верховые казаки настигнут, а в городе и вовсе перехватят.

— Об этом подумать не мешает, — согласился Алексей.

— М-да-а, — раздумчиво протянул Виктор Иванович, непрестанно чадя толстенной самокруткой. Он ухватился за шнурок тонкого уса, в хитрой улыбке сощурил голубые глаза, лоб высокий наморщил: — А скажи-ка нам, Иван Воронов, только честно скажи, как на духу: опешил ты от Алексеева плана, остолбенел?

— Ежели по-честному, верно. Оторопь берет. Прямо так и бегут под рубахой холодные мурашки.

— Ну, а тюремщиков и жандармских чинуш разве не возьмет оторопь от такой лихой проделки?

— Как не возьмет! — Иван осторожно высвободил из руки Виктора Ивановича до половины выкуренную цигарку, прижег от нее свою, затянулся. — Иные небось полдня с разинутым ртом просидят, не шелохнувшись. Да только кто же устроит им этакую оплеуху?

— Я предложил этот план, мне и выполнять его, наверно, сподручней, — откликнулся Алексей, поглядывая на Виктора Ивановича и пытаясь разгадать его мысли.