Тихоокеанский шторм

В 1919-20 гг. путешествует по Китаю, активно занимаясь политической деятельностью. По его утверждению, в 1920 году окончательно встает на марксистско-ленинские позиции. В 1921 году участвует в учредительном съезде КПК и назначается секретарем хунаньского комитета КПК. Вскоре был отстранен от должности за развал работы. Затем выступил за союз Гоминдана и КПК - и был переназначен секретарем уже провинциального комитета Гоминдана; также сорвал создание провинциальной организации и подал в отставку.

В апреле 1927 организует восстание в Хунани - оно разгромлено, Мао с остатками отряда бежит в горы на границе Хунани и Цзянси. В 1928 году он организует советскую республику на западе Цзянси - деятельность Мао сводится к проведению аграрной реформы и формальному уравниванию прав мужчин и женщин; каких-то попыток разгромить эту республику не отмечено.

На фоне общего кризиса КПК позиции Мао, делающего ставку на крестьянство, усиливаются - правда, не совсем понятно, можно ли уже тогда считать его марксистом. Со своими противниками в партийной организации Цзянси он расправляется посредством ложных обвинений в работе на врага - эти люди брошены в тюрьмы или убиты. Это была первая 'чистка' в истории КПК.

Расправившись с конкурентами, Мао в 1931 году провозглашает Китайскую Советскую Республику, во главе которой и становится. Реальных мер по укреплению КСР за три спокойных года Мао так и не предпринял - он был занят борьбой за власть в КПК с группой '28 большевиков', возглавляемой товарищем Ван Мином, твердо следующей линии Коминтерна. К 1934 году Чан Кайши решает ликвидировать КСР - гоминдановские войска сосредотачиваются для наступления. Принимается решение об уходе на север - считается, что т.н. 'Великим походом' руководил Мао, но, на практике, прорывом руководил Чжоу Эньлай, а самим походом - Линь Бяо. Военные результаты похода катастрофичны - из 80 тыс. человек, вышедших из Цзянси, до намеченной цели, Яньаньского района доходит менее 8 тыс. человек. Но, в ходе похода, на конференции КПК в Цзуньи, Мао возвращает себе власть, ощутимо потеснив группу Ван Мина.

В 1937 году Мао идет навстречу пожеланиям Коминтерна и соглашается на создание единого антияпонского фронта с Гоминданом. На практике единственным крупным сражением с участием китайских коммунистов становится т.н. 'Битва ста полков', по результатам которой становится очевидна полная неспособность частей КПК хоть как-то противостоять даже второсортной японской армии. По уровню боеготовности части КПК не соответствуют даже немецкому фольксштурму весны 1944 года - их боеготовность намного хуже.

После этого активные действия частей КПК, за исключением редких вылазок мелких партизанских отрядов, прекращаются. Также прекращается и боевая подготовка 'войск' КПК - по приказу Мао части 8-й и Новой 4-й НРА переходят на самообеспечение, что означает их занятие сельскохозяйственными работами и мелким кустарным производством; результатом этого становится снижение их боеготовности с очень низкого уровня до абсолютного нуля.

В 1941-1945 году проходит кампания 'чжэнфэн', первая стадия которой представляет собой усовершенствованный вариант чистки в партийной организации Цзянси 1930-1931 гг.
– только теперь она проходит в масштабах всей КПК. Технические различия заключаются в том, что если в 1930-31 гг. противников Мао уничтожали под предлогом их членства в вымышленной организации 'АБ-туаней', то, в этот раз их или методично ломают психологически, используя в качестве начального предлога мнимое 'несовершенство литературного стиля', либо убивают без суда и следствия. Результатом кампании 'чжэнфэн' становится не просто разгром политических противников Мао, но полное подавление даже намека на свободомыслие в КПК - теперь партия представляет собой человеческий муравейник, беспрекословно и бездумно подчиняющийся воле 'матки'-Мао. Побочным следствием этой кампании становится уничтожение самой возможности создать на базе имеющихся членов КПК сколько-нибудь эффективный аппарат управления, поскольку в принципе отрицается необходимость не только обучения чему выходящему за пределы работ Мао, но и сама возможность самостоятельного мышления.

Следует особо отметить тот факт, что именно в это время Мао, при активной помощи Чэнь Бода (неизвестно в точности, какую роль в возвышении последнего сыграло тесное знакомство с Кан Шэном - но, судя по их дальнейшему многолетнему сотрудничеству, именно Кан Шэн помог Чэнь Бода стать одним из ведущих идеологов КПК), начинает извращать марксизм. Официально это называется 'созданием и теоретическим обоснованием нового направления марксизма - маоизма'; фактически же, сохраняя внешние формы марксизма-ленинизма, его суть подменяется китайской философией, разумеется, в рамках конфуцианской традиции, дополненной личным опытом и идеями Мао.

Строго говоря, маоизм уже нельзя считать настоящим марксизмом - это 'новое издание' конфуцианства, с тем отличием, что место Конфуция занял сам Мао цзе-дун. Разумеется, что, несмотря на внешнюю оболочку марксизма, ни о каком самостоятельном мышлении в рамках маоизма речи быть не может - допускается только слепое копирование 'канона'.

Второй стадией кампании 'чжэнфэн' является полная и абсолютная замена еще сохранившихся остатков марксизма-ленинизма в КПК маоизмом. С этого момента КПК трудно считать коммунистической партией - скорее, это одна из китайских сект, одновременно являющихся тайным обществом, промышляющих преступлениями.

Организационно пиком кампании 'чжэнфэн' следует считать снятие с должности генсека КПК Чжан Вэньтяня, в то время являвшегося одним из членов группы '28 большевиков' (впоследствии перешел на сторону Мао - не вполне очевидно, когда именно это произошло в мире 'Рассвета': то ли после снятия его с должности генсека, в этом случае он был одним из 'надзирателей' за Гао Ганом, когда тот после разгрома Японии создавал в Маньчжурии тыловую базу КПК, то ли, что значительно менее вероятно, в период 1946-1950 гг.).

В это же время Мао впервые наглядно демонстрирует свои 'таланты' экономиста - будучи не в состоянии обеспечить потребности населения Особого района и 'войск' КПК даже на самом низком уровне за счет реализации политики 'самообеспечения', он отдает приказ о крупномасштабном выращивании опийного мака. Де-факто, Особый район становится огромной плантацией опийного мака, а КПК превращается в одну из крупнейших организаций в мире, торгующих наркотиками.

В начальный период Гражданской войны 1946-1950 гг. с Гоминданом Мао, получив от Советского Союза большую часть вооружения и техники капитулировавшей Квантунской армии, а, также, единственный на территории Китая промышленный район - бывшую Маньчжоу-го, действует самостоятельно. Результат не заставляет себя ждать - войска КПК оказываются на грани полного разгрома. Это объяснимо - как бы ни была низка боеспособность войск Чан Кай-ши, как не разложен его тыл, все же войска Гоминдана имеют хоть какой-то боевой опыт и, значительная их часть прошла пусть и явно недостаточную, но, все же, боевую подготовку, проведенную американскими инструкторами. У Мао нет ни государственного аппарата, пусть предельно неэффективного и разложенного, ни армии, пусть и самого последнего разбора - у него есть только фанатики, способные бездумно цитировать его статьи, но не управлять государством, ни воевать.

Когда неизбежность краха стала очевидной даже для столь неподготовленного в военном отношении человека, каким является Мао цзе-дун (ориентировочно во второй половине 1946 года, возможно, ближе к концу года), он был вынужден дать 'зеленый свет' Гао Гану, настаивавшему на самом тесном военном сотрудничестве с СССР. Именно военная подготовка военнослужащих НОАК, проведенная советскими инструкторами - пусть и на уровне 'Дерни за это, потом жми туда', позволила китайским коммунистам постепенно переломить ход войны.

Прочитав представленные справки, Сталин задумался: его доверенные аналитики не написали этого прямо, но прозрачно намекнули на то, что происходящее сейчас в Китае имеет очень давние корни; корни, явственно пахнущие опиумом. Впрочем, происходившее в мире 'Рассвета', похоже на то, имело те же корни.

Вождь счел нужным проверить себя, еще раз 'прокачав' узловые моменты.

Итак, еще в 1600 году англичане, торгующие с Востоком, организуют Британскую Ост-Индскую компанию. Вопреки первоначальному названию, это не просто торговая компания - это объединение купцов, действующих при необходимости пиратскими методами; разумеется, столь доходный бизнес находится под покровительством британской аристократии, включая королевскую семью. Недаром основательницей компании стала покровительница адмиралов-пиратов Елизавета I.