Тихоокеанский шторм
Шрифт:
Мысленно прокляв все и вся, генерал-майор приказал водителю ехать на Даунинг-стрит - и, хорошо еще, что нынче был рабочий день, иначе пришлось бы ехать за город, в поместье Чекерс.
Через час, попивая кофе с виски, Мензис коротко доложил сэру Уинстону о новостях - и о своей встрече с монархом.
К чести потомка герцогов Мальборо, в отличие от балансировавшего на грани обморока короля, он лишь сжал зубы, в этот момент став похожим на разъяренного бульдога. Спустя пять минут, ушедших на смакование порции коньяка и выкуривание четверти сигары, Уинстон Черчилль высказал свое мнение: 'Дальше молчать нельзя, сэр Стюарт - придется сообщить достопочтенному собранию о странностях, происходящих в России. Видит Бог, я и предположить не мог того, что Сталин позволит себе такую наглость, переходящую
– Что же касается практики, то я это возьму на себя - решительно продолжил премьер - Вы высказали мне мнение Ваших экспертов, я счел его спорным - и запретил докладывать выше, пока не будет бесспорных доказательств.
– Вы очень рискуете, сэр Уинстон - тихо предупредил премьера Мензис.
– Вы всерьез считаете, что кто-то из собравшихся сможет поверить в русскую субмарину из будущего, Стюарт?
– невесело улыбнулся Черчилль.
– 'Бритву Оккама' никто не отменял, сэр Уинстон - ответил генерал от разведки.
– Сэр Стюарт, это мы с Вами можем принять то, что если привычные версии не объясняют происходящего, то надо искать логически непротиворечивое объяснение - пусть оно будет диким, фантастическим, это не важно - пожал плечами премьер - Вы можете себе представить сэра Энтони или мистера Оппенгеймера, вся жизнь которых прошла в привычном мире финансов - мире, где нет и не может быть фантастики - которые поверят в это?
– Барон Виктор может поверить - задумчиво сказал Мензис - он молод, обладает гибким мышлением, склонен к риску - недаром он так хорошо проявил себя в контрразведке.
– Барон Ротшильд для старшего поколения остается 'не слишком серьезным молодым человеком, который вместо того, чтобы продолжить семейное дело, полез в глупые авантюры' - процитировал Черчилль одного из представителей старшего поколения Ротшильдов - так что больше рискуете Вы, сэр Стюарт - боюсь, эта информация вызовет резкое неприятие сэра Энтони и мистера Оппенгеймера.
– Вы же понимаете, что это мой долг - Мензис смог выдавить что-то, отдаленно напоминающее улыбку - вызвать неудовольствие финансовых владык Британии было чревато неприятными последствиями даже для него, при всех его возможностях и нешуточном влиянии.
– Понимаю - кивнул Черчилль - надеюсь, Его Величество, с его куда более разнообразным жизненным опытом (в РеИ король Георг VI, в бытность свою герцогом Йоркским, участвовал в боевых действиях ПМВ, будучи артиллерийским офицером на ЛК 'Коллингвуд' и пилотом морской авиации В.Т.), сможет нам поверить.
– Будем надеяться, сэр Уинстон - кивнул шеф разведки - в противном случае, неверие этих джентльменов может обойтись нам дороже, чем доверие к нашим словам.
– Что же, сэр Стюарт, время позднее, а завтра у нас будет очень тяжелый день - подвел итог импровизированному совещанию премьер. Доброй Вам ночи, дорогой друг!
– Доброй ночи, сэр Уинстон!
– слегка поклонился сэр Стюарт.
Традиционный 'файф-о-клок', состоявшийся 5 мая в одной из малых гостиных Букингемского дворца, начинался в атмосфере некоего недоумения - ради сохранения секретности гостей не ввели заранее в курс дела. После взаимных приветствий и первой чашки цейлонского чая сэр Стюарт сообщил собравшимся новости из бывшего ландграфства Гессен. Реакция собравшихся была примечательной - от неверия они быстро перешли к холодной ярости.
– Вы хотите сказать, сэр Стюарт, что большевики посмели начать собственную игру?!
– осведомился сэр Энтони Ротшильд, глава известного банка.
– Свою ли..
– задумчиво протянул барон Виктор, в некотором роде нарушитель семейной традиции - наследник титула исправно заседал в Палате лордов, но руководству семейным делом он предпочел руководство отделом по борьбе с диверсиями и саботажем в составе MI-5 (соответствует РеИ - барон Виктор Ротшильд представлял интересы клана в спецслужбах Великобритании и парламенте В.Т.); барон явно намекал на противоречия между кланами Ротшильдов и Рокфеллеров в вопросе о том, как относиться к Советской России: если Ротшильды считали нужным всячески
– Похоже, что дело обстоит именно так, как Вы предполагаете, сэр Энтони - сообщил способный послужить аллегорией мрачности Эрнест Оппенгеймер.
– Полагаю, Вы этого не знаете - но месяц назад в США был похищен мистер Ханфштенгль с семейством.
Собравшаяся компания обменялась взглядами - это была действительно новость. Чем занимался Ханфштенгль, знали все - собственно, история возвышения и прихода к власти НСДАП была историей борьбы за контроль над Европой трех ожесточенно конкурирующих сил: контролирующей Британскую Империю группировки Виндзоров-Ротшильдов, жаждавшей отбросить на исходные позиции перехвативших у них по итогам Первой Мировой войны 'пальму первенства' американцев; американцев, желавших стать абсолютными мировыми лидерами в сфере экономики и финансов; старой континентальной элиты, чьи интересы координировал Ватикан, страстно желавшей реванша за свой разгром по итогам прошлой Великой войны.
То, что эту новость сообщил Оппенгеймер, тоже было понятно - в конце XVIII века ландграф Гессена, князь Ханау, одним словом, глава младшей ветви Гессенского дома Вильгельм I стал первым из представителей старой европейской элиты, пошедших на союз с клубом еврейских банкиров. Под его покровительством действовала фамилия Оппенгеймеров - и благодаря сотрудничеству с ним начался взлет семейства Ротшильдов к вершине финансовой власти. Князь Вильгельм положил начало теснейшим контактам континентальных и британских финансистов. Надо заметить, что Вильгельм I не прогадал - именно с него началось несметное богатство и колоссальное влияние младшей ветви Гессенов, с тех пор игравших роль посредников и, зачастую, арбитров в отношениях старой европейской элиты, клуба банкиров, иногда называемого 'казной Сиона', и элиты Альбиона. Человек из иного времени мог бы сказать, что начиная с него, гессенские ландграфы стали наследственными модераторами отношений этих трех могущественных элит, извлекая из этого соответствующие выгоды. Лично же Эрнест Оппенгеймер стал Эрнестом лишь в 1914 году, с началом Первой Мировой войны - до этого он был Эрнстом, как и полагалось добропорядочному выходцу из земли Гессен.
Был и иной момент, объяснявший столь высокую информированность 'короля алмазов' - фирма 'Де Бирс', начинавшаяся как мировая монополия на алмазы, контролируемая группой Виндзоров-Ротшильдов и клубом 'казна Сиона', в 20-е годы была вынуждена учесть изменение мировых раскладов. Проще говоря, эти две группировки были вынуждены допустить в круг хозяев мировой алмазной монополии клуб Рокфеллеров, посредством продажи части акций 'Де Бирс' банку 'J.P. Morgan', входившему в группу Рокфеллеров.
Черчиллю не слишком хотелось признавать свою ошибку, тем паче, приведшую к столь тяжким последствиям - страшно было подумать, какие документы достались русским - но, сейчас был наилучший момент для этого.
Премьер-министр негромко кашлянул, привлекая внимание собравшихся.
– Есть основания считать, что мы имеем дело с игрой русских - но, не только и не столько Сталина, сколько его наследников из будущего - кратко сообщил сэр Уинстон, сознательно отсекая себе пути к отступлению - потомку герцогов Мальборо было очень страшно, куда страшнее, чем в бою при Омдурмане, африканском вельде и под обстрелом германской тяжелой артиллерии, вместе взятых. Страх был настолько силен, что давил на него все время, прошедшее после полуночной беседы с шефом разведки - сэр Уинстон был смелым человеком, не раз рисковавшим жизнью, но ему было жутко представить, что, помимо этой субмарины, получил от потомков Сталин, если он, будучи эталоном здравой оценки своих сил и точного расчета, посмел бросить вызов самым могущественным элитам мира.