Тинко

— Тинко, тащи стул! — приказывает Фриц. — Я с этой стороны залезу, а ты с той. Тогда ей некуда будет деваться, и она прыгнет через наши головы. Так львов дрессируют. Я знаю, мне наш новый батрак рассказывал.

Я подтаскиваю стул с резной спинкой и залезаю на него. Но до верха еще не достаю. Тогда я становлюсь на спинку. А Фриц, встав на скамью, лезет на печь. При этом он не перестает стучать кнутовищем по изразцам. Серенькая, полосатая, как тигренок, кошка забивается в самый угол. Она фыркает, глаза у нее сверкают, будто кто-то там у нее в голове искры из кремня высекает.

Фриц кричит мне:

— Лезь выше! А то ей прыгать невысоко!

Я лезу выше. Фриц подтягивается, держась за карниз. «Внимание!» — кричит он и изо всех сил тычет кнутовищем в кошку. Но кошка решает не прыгать через наши головы. Она прыгает Фрицу на грудь и вцепляется в него. Фриц с грохотом срывается вниз. На полу он еще получает упавшим сверху кнутовищем по башке. Кошке-то хорошо — она упала мягко. Она соскакивает со своего мучителя и исчезает под диваном. Там, между пружинами, она чувствует себя в безопасности. Фриц стонет, лежа на спине. Дедушка и Лысый черт вскакивают из-за стола:

— Ушибся?

Фриц стонет громче. Лысый черт рывком приподнимает его. Дедушка помогает оттащить Фрица на диван.

— Вот ведьма этакая! — ругается Лысый черт.

Дедушка не ругает кошку, он ругает меня. Я, когда соскакивал со стула, выломал деревянного орла в резной спинке.

— Орел этот, дурень ты, не простой, он вроде как бы свобода Германии, — бормочет дедушка и все пытается прикрепить орла к спинке стула. Но это ему не удается. Тогда дедушка хватает меня за руку и трясет что есть мочи. — Я тебя научу, как себя вести у приличных людей! — орет он.

Лысому черту эти слова приятны, и он говорит дедушке:

— Оставь его, Краске. Это все кошка виновата. Куда она, ведьма, провалилась?

Фриц сразу приходит в себя.

— Под диваном, паскуда, — говорит он.

— Слава богу, ты себе не сломал ничего! А кошку я эту изрублю в мелкие куски. Как бог свят! Я бы ее сей же час пристрелил, да ружья у нас все поотнимали. Всё отняли у нас! Оставили без всякой защиты! Усы и те небось скоро брить прикажут. Верно, Краске?.. А это кошачье отродье мы сотрем в порошок!

И Лысый черт начинает хлопать палкой по дивану. Кошка мяукает: «Мяу, мяу!» Лысый черт стаскивает с дивана Фрица. Но тот уже и сам очухался. Начинается охота на кошку. Дедушка помогает Лысому черту перевернуть диван.

— Палку подай! — кричит Лысый черт и начинает тыкать палкой между пружинами.

Оттуда пулей вылетает бедная кошка. Она прыгает на стол, опрокидывает бутылку с водкой. Со стола — на шкаф. Лысый черт швыряет в нее палкой. Палка попадает в застекленную дверцу шкафа и разбивает ее. Совершенно очумевшая кошка бросается в окно. Окно — вдребезги, а кошки и след простыл. Лысый черт бежит во двор. Дедушка все старается как-нибудь приделать отломанного орла к спинке стула. Лысый черт созывает всю дворню. Поднимается ужасный крик. Батраки свистят. Кто-то бегает по двору с фонарем. Весь дом ходит ходуном. И не поймешь, на кого свистят батраки: не то на кошку, не то на Лысого черта. Батраки носятся по двору с фонарями, дубинками, осматривают все углы, заглядывают в бочки с водой. Батрачки визжат. Лысый черт вне себя: кошка исчезла. Фриц от волнения прыгает на одной ножке. Он придумывает всё новые места, куда кошка могла бы спрятаться, но ее нигде нет. Как сквозь землю провалилась.

Лысый черт приносит в пакетике белый порошок.

— Где кошачья миска? — спрашивает он.

Старая батрачка Берта приносит миску. Лысый черт высыпает порошок в миску и приговаривает:

— Кишки он ей разорвет, порошочек этот!

Берта плачет и вступается за кошку:

— Никому она зла не делала! Это вы ее довели. Без кошки мы пропадем. Нам мыши уши во сне отгрызут, если вы кошку погубите!

— Не хнычь! Отнеси раму столяру, да живо! — прикрикивает Кимпель на Берту. — Пусть сей же час вставит стекло, а то я ему задам перцу!

Лысый черт вертится вьюном и говорит дедушке:

— Ну вот, мы скуку-то и одолели! Верно я говорю?

Старая Берта повязывает чистый фартук, снимает раму с петель и отправляется в деревню.

Лысый черт и дедушка продолжают игру уже на кухне. Тасуя колоду, Кимпель говорит:

— Бог с ним, со стеклом. А вот парень мог себе шею сломать.

Из комнаты, которую у Кимпелей называют гостиной, мы с Фрицем приносим кабана. Кабан тоже от барона. Фриц рассказывает:

— Барон его сам застрелил. Это секач. А такая позиция называется «к бою готов».

Кабан стоит на доске. Из пасти у него торчат клыки. Хвост крючком.

— На кой нам этот кабан! Стоит раскорячившись, словно коза какая! — замечаю я.

Фриц приносит цепочку. Мы привязываем ее к передним ногам кабана. Фриц садится на него верхом, а я тащу кабана за цепочку. Поднимается такой шум, что Лысому черту и дедушке, чтобы объявить козыри, приходится орать во всю глотку. Фриц изображает циркового наездника и такое вытворяет, что скоро слетает на пол.

Теперь моя очередь садиться верхом. Я залезаю и даю кабану шенкеля. Фриц хочет меня заговорить — это чтоб я забыл, на чем я сижу. Но я не забываю. Вдруг Фриц изо всех сил дергает цепочку. Раздается треск. Правая передняя нога кабана отломилась и болтается на проволочке.

— Вот тебе и раз! — восклицает Лысый черт и почесывает затылок.

— Это ты натворил? — спрашивает меня дедушка сердито.

А Фриц ухмыляется во весь рот.

— Дело-то в том… вот барон вернется — он кабана назад потребует, — говорит Лысый черт и старается укрепить отломанную ногу.

— Погоди, Тинко, придем домой — я тебе покажу, где раки зимуют! — грозит мне дедушка.

— Приклеем гуммиарабиком. Барон ничего и не заметит, — решает Лысый черт и осторожно относит кабанью ногу в гостиную.

Фриц украдкой щиплет меня за ногу и говорит:

— Тоже мне наездник свинячий!

Я уж молчу, только бы дедушка не сердился.

На дворе морозно. Зелеными огоньками мерцают звезды. Я прячу лицо в воротник куртки и засовываю руки поглубже в карманы. Ноги у меня теплые. Дедушка, закинув голову, рассматривает небосвод.

— Ай-яй-яй, озимые, наши озимые! — прямо стонет он.

— Дедушка, а дедушка, я у кабана ногу не отламывал.

— В балансе что получается? — отвечает мне дедушка. — Хоть лиса утку на хвосте и не унесла, однако она им следы замела. С такими людьми, как хозяин Кимпель, что бы ни случилось, надо прикинуться, будто ты и есть виноватый. Так-то оно вроде приличней.

— Как же приличней, — говорю я, — когда у свиньи нога отломана?

— Как там ни верти, а снежок нам надобен. Ох, как надобен! — Дедушка так и рыщет глазами по небу.

Глава четвертая

Мы едим гречневую запеканку с салом. Ложки так и стучат. И где только наш солдат пропадает? Открывается дверь. Пришла Шепелявая Кимпельша. Чулки у нее обшиты мешковиной. Точно медведица какая, она проходит по кухне и, не ожидая приглашения, садится возле печки.