Типология реинкарнационного взросления души

Еще один вопрос, который обязательно возникает при осмыслении системности нашей души, состоящей из личности и сущности, – почему личность смертна, а сущность бессмертна? И, правда, почему?

Ну, во-первых, сущность тоже смертна, но время ее жизни и время жизни личности настолько несопоставимы, что опять же вспоминается выражение Петра Успенского о соотношении нуля и бесконечности. А, во-вторых, как уже не раз упоминалось, физическое и эфирное тела составляют прижизненный в рамках инкарнации тандем, где эфирное тело для физического тела и личности является резервуаром энергии. И вот здесь как раз причина и заключена: как физическое тело без эфирного – прах, так и эфирное без физического фактически также нежизнеспособно. За исключением очень короткого промежутка времени после момента развоплощения. Одна из причин – отсутствие у него собственного «реактора холодного синтеза» – пищеварительной системы. Это, как мы знаем, основной для живых организмов источник пополнения энергии. А еще – отсутствие сенсорного механизма. То, и другое предоставляют эфирному телу информационно-энергетические сигналы – его пищу, без которой оно погибает. А коль прекращает свою деятельность энергетический центр дискретно обособленного конструкта, коим и личность в нашей системе представлена, совершенно понятной становится смерть остальных двух тел – астрального и ментального. Если шутки ради сравнить энергопотребление и длительность работы личности и сущности (очень грубо), то в первом случае это лампа накаливания, а во втором – светодиодная лампа, где вторая по сравнению с первой чуть ли не вечна.

Что касается сущности с ее собственным энергетическим центром – каузальным телом, то об этом будем говорить чуть дальше.

О вертности

И, конечно же, Юнга и его дифференциацию психики по вертности мы в начале работы вспоминали не просто так. В дальнейшем это разделение станет нам понятным через взаимодействие аналитических и синтетических аспектов психики, составляющих наши сознание и бессознательное.

Если у кого-то уже успела промелькнуть мысль, что «аналитики» – экстраверты, а «синтетики» – интроверты, обольщаться не стоит. Все несколько сложнее. Но появление этого откровения само по себе явно не лишено смысла, потому что, условно говоря, экстраверты – заложники аккомодационного (приспосабливающего себя) процесса познания мира, интроверты же – ассимилятивного (приспосабливающего к себе). Экстраверты стараются «разобрать» объект, путем анализа получить о нем правдивую информацию для понимания места объекта в структуре признанного обществом миропорядка, т.е. рассматривают его как объективную данность, пришедшую извне. Интерес же интровертов к объекту прослеживается через сферу его собственных субъективных представлений о действительности и, как результат таких представлений, об уже интегрированном в свою систему ценностей объекте. Итак, в одном случае объект «при первом его прочтении» – цель, к которой устремлена психика для установления его истинности или объективной данности. В другом – средство, при помощи которого психика «строит» собственное суждение с его участием. Для экстраверта объект важнее субъекта (себя): в нем преобладающая ценность, а у субъекта только второстепенная. Т.е. для себя экстраверт – лишь следствие, причина – объект. Интроверт же придает большую ценность субъекту (себе), нежели объекту: объект находится на более низком уровне ценности, чем субъект. Например, по Юнгу, если объект является предметом эмоции, то главное для интроверта – «эмоциональное переживание, а не объект в его реальной индивидуальности». Вот так в одном случае энергоинформационный поток направлен от субъекта к объекту, в другом – наоборот. В шутку говоря, экстравертивный тип представляет собой донора, отдающего свою энергию объекту, а интровертивный – вампира, забирающего ее у объекта.

Тех читателей, кто не знаком с «Психологическими типами» Юнга и захочет в большей степени углубиться в тему, отсылаю к первоисточнику. В нем утверждается, что чистого типа существовать не может, что типическая установка – это только относительный перевес одного «механизма», как называет Юнг экстра- и интроверсию: перевес одного над другим при наличии обоих. Остальным же, думаю, для понимания сути «механизмов», чтобы можно было использовать такое понимание в нашей работе, информации вполне достаточно. Это будет основанием для наблюдения за тем, как и когда один аспект вертности «перевешивает» другой. А сделаем мы это чуть позже и уже с нашей точки зрения, полагаясь на структуру Теории Единства, в ее концепции понимания трансформации сознания. С одной стороны, в рамках онтогенеза. С другой – метемпсихоза. Онтогенез в этом случае предстанет, при отсутствии патологии и кармических ограничений в работе нейрогуморальной регуляции, тремя периодами, где будут по очереди главенствовать эмпирический, рациональный и трансцендентный аспекты психики. Метемпсихоз же мы рассмотрим, не вдаваясь в подробности, как два этапа подготовки онтогенеза. А именно послесмертие, – принципиально для нас существующий период, описываемый в «книгах мертвых», – и подбор родительской пары, обусловленный категориями места и времени зачатия.

О тождественности: синкретической и эклектической

Прежде чем начну раскрывать суть, заявленную в тезисе названия статьи хочу немного разрядить обстановку серьезности нашей виртуальной беседы и несколько перевести ее на минутку в полушутливый регистр.

После двадцати лет общения с табакокурением, возмущенный пришедшим откровением о том, что меня травят и к тому же заставляют за все еще и платить, я с этим зельем, обращаясь к сленгу, завязал и не притрагивался к нему к тому времени целых пятнадцать лет. Но вот как-то по случаю в компании, подойдя к группе курящих и ради интереса взяв предложенную мне сигарету, я попросил зажигалку, прикурил и… стал махать ею, чтобы потушить (раньше я пользовался спичками: тогда зажигалки еще не были у нас так распространены). И вот я стою, пораженный этим фактом. Стою с расширившимися от удивления глазами, хотя тогда уже был достаточно осведомлен о работе психосоматики в теории, о сути подсознания, которое не оперирует категорией времени – все эмоционально наполненные события находятся в его эксклюзивном банке памяти (физическом теле) в состоянии «здесь и сейчас».

То, о чем только что говорилось, напрямую темы данной статьи не касается, но в то же время касается одного из центров сознания – подсознания и его «видения» действительности: когда всё вместе и всё порознь одновременно.

Если внимательно рассмотреть все три аналитических центра психики – подсознание, операциональное сознание и надсознание, то мы увидим четкую картину, на которой лишь средний центр сознания будет рациональным, два же «крайних» окажутся иррациональными. Давайте разберемся, почему и как это работает.

Первый – подсознание – сфера эмоций, сфера эмпирического познания мира. А если взглянуть на это более дифференцированно, сфера собранных сенсорной системой физического тела и эмоционально воспринятых образов. Напомню, что с точки зрения Теории Единства эмоций у нас всего лишь две – «приятно» и «неприятно». Ни о какой рациональности здесь, конечно же, речь не идет.

Третий центр сознания, – надсознание, – это уже эстетический анализатор образа, состоящего из всего того, что пришло «снизу», от физического тела. Т.е. первоначально воспринятая картинка, которая уже «обросла» эмоцией, чувствами, мыслями и трансцендентальными количественно-качественными озарениями интуиции. Как мы только что заметили, это эклектически собранный конструкт при движении потока сознания «снизу» – от физического тела. Это в том случае, если произвести условную реконструкцию деятельности тонких тел до будхиального: эфирного, астрального, ментального и каузального. А если рассматривать энергоинформационные сигналы «сверху» – от атманического тела, которое трансцендентно считывает сигналы из пространственно-временных континуумов курирующих нас систем, то здесь мы сможем «почувствовать» силы, заставляющие нас перенастраивать свои физически обусловленные пристрастия, подгонять их под некие вселенские стандарты. Здесь мы «ощущаем» позывы совести и «слышим» тихий шепот миссии, «навязанной» нам фактом рождения в определенном месте в определенное время, потому что всеми фибрами души улавливаем неумолимую силу инерции и этого места, и этого времени.

И, конечно же, никакой рациональности в нашем понимании, которое предполагает некую линейность суждений, их логическое обоснование, их объективную доказательность, ни в первом, ни во втором случае нет и в помине. Есть нелинейность в разворачивании развития на первом этапе и сворачивании – на втором. Точка – расширение – сжатие – точка. Начало расширения – подсознание, конечная часть сжатия – надсознание. И лишь срединная часть – операциональное сознание наделено возможностью рационального, логического осмысления. Это наш внутренний наблюдатель. А «края», – благодаря сначала неполной развернутости (слабой дифференциации) информации, а затем огромной ее плотности и, исходя из этого, ее неизбежной в таком случае структуризации, – подсознание и надсознание обречены на конструктивную тождественность восприятия частей целого образа.

Итак, мы в общем понимании определили, что два «крайних» аналитических центра психики человека из-за неполного расширения потока сознания в их местах дислокации в достаточной мере воспринимать части энергоинформационных конструктов, как это дано срединному центру, не могут. Из-за этого и там, и там в работе психики прослеживается нелогичность в восприятии частей целого, некое их отождествление. И понятно, что тождественность в таких разных по отношению к спектру частоты вибраций центрах сознания будет неодинакова. Попробуем разобраться в этом.

В чем суть разницы тождественности подсознания и надсознания, несмотря на их некую фрактальность? Тождественность подсознания синкретична. Тождественность же надсознания эклектична. Подсознание посредством сенсоров физического тела считывает из окружающего мира образ, как он есть, т.е. создает его копию, чтобы в итоге наделить эмоцией и отправить в потоке сознания дальше. Надсознание, если не совсем серьезно, из материала уже в какой-то степени трансформированного образа, дошедшего до него, и дополнительных, – как правило, по принципу релевантности или другими словами уместности, – конструктов информации из банков памяти (из синтетических тел) либо создает какие-то вольные, подобные, к примеру, картинам импрессионистов копии, либо из их составляющих синтезирует симулякры. И то, и другое – процесс творения, который в свое время «вытащил» живое существо из разумности бицентричного существования, оформив тем самым его третий центр сознания – ум, и тем самым связав со следующим Планом Бытия Вселенной для дальнейшего развития психики живого существа.

Итак, синкретизм подсознания выражается в копировании образов действительности без претензии к совместимости составляющих его частей. И, исходя из достаточно ограниченных возможностей исследования окружающего мира, подсознание «сообщает» собственной психике лишь первое впечатление через эмоции «приятно – неприятно» и интенсивность их проявления здесь и сейчас – без маркера времени. Последнее весьма характерно проявляется в работе тандема эфирного и физического тел. Это так называемая мышечная или клеточная память, которая при слабых следах раздражения (интенсификации) нервной системы формируется и накапливается организмом через повторение определенных действий. А при большой интенсивности раздражения, при вхождении в состояние аффектации, когда остается слишком мощный энергоинформационный след, память формируется мгновенно и на очень долгое время, а в определенных случаях (при частых рецидивах с добавлением при этом дополнительных рестимуляторов) навсегда. Для тех, кто захочет копнуть глубже, о синкретизме подсознания и тождественности частей образа в нем предлагаю обратиться к «Триединому сознанию бога» в части пятой «Немного о реактивном уме». Здесь же для тех, кто не захочет отвлекаться, покажем синкретическую тождественность подсознания на примере логики ребенка, опирающейся на собственные примитивные представления. На вопрос – почему ветер дует? – ребенок отвечает: потому что колышутся деревья. Его опыт подсказывает ему, что мама, когда складывает определенным образом губы (шевелит ими), когда обмахивает его полотенцем (шевелит руками), вызывает движение воздуха. Т.е. для того, чтобы возникло это движение что-то должно шевелиться. Отсюда и ветер из-за того, что колышутся деревья.

А вот еще показательный пример. Для того чтобы сформировать приятное ощущение по отношению к какому-то техническому (мужскому) товару, нам в рекламе показывают рядом с ним полуобнаженное тело девушки. Я не раз слышал неэтичные комментарии по поводу «полуголых баб», которые «в данном случае ни к селу, ни к городу». Думаешь? А вот рекламодатель мыслит по-другому. Он дает твоему подсознанию надежду на обладание этой девушкой через обладание товаром. Глупо? Согласен. Но так работает подсознание – отождествляет то и другое. Возмущается твоя логика, твой ментальный центр триединого сознания, а вот у твоего подсознания ушки на макушке: оно уже определило «приятность» полученной информации и ее неразделимость, а точнее – ее тождественность. Вас как бы связали приятной эмоцией через эту девицу с товаром.