Тишина

— Так и есть.

— Итак, как я понимаю, ты купил землю для строительства? — спрашивает она, и во мне просыпается ревность от того, как много она знает.

— Давина, это Элизабет, — представляет он.

— Да, я помню тебя. Ты была на благотворительном вечере в Эдинбурге в прошлом месяце, верно?

И тогда я вспоминаю. В тот вечер она была на свидании с Декланом, висела у него на руке и постоянно была рядом.

— Это верно. И ты...?

— Старый друг семьи, — отвечает за нее Деклан.

— Практически брат и сестра, — добавляет она с широкой улыбкой. — Хотя я с нежностью вспоминаю нашу свадьбу. Сколько нам было лет?

— Десять. Одиннадцать, может быть.

Наблюдение за тем, как они с такой легкостью уходят в воспоминания, превращает эту ревность в полномасштабную злобу.

— Звучит очаровательно, — вмешиваюсь я с насмешкой, и когда я это делаю, чувствую, как глаза Деклана бросают в меня кинжалы, но я не обращаю внимания.

Давина продолжает надевать свою претенциозную улыбку, добавляя:

— Прием с песочным печеньем и джемом был не таким уж элегантным, но он все равно оставляет хорошие воспоминания.

— Что ж, как бы мне ни хотелось услышать больше об этом вашем скромном приеме, вам придется меня извинить.

Когда я ухожу от них обоих, я задаюсь вопросом, похожи ли чувства, переполняющие меня, на то, что чувствует Деклан, потому что, если бы я могла поставить на нем свою метку, как собака, претендующая на владение, я бы это сделала. Я хочу запереть его и притвориться, что у него никогда не было жизни до меня.

И тогда я должна задаться вопросом, насколько они были дружны, потому что всего несколько недель назад она была с ним под руку в качестве его спутницы.

Красный жар скользит вверх по моей шее, и прежде чем я взорвусь, я выбегаю за двери в ночной холод. Облака пара вырываются из меня вместе с моим тяжелым дыханием. Никогда в своей жизни я не чувствовала угрозы и ревности из—за мужчины, но опять же, никогда в своей жизни я не была влюблена. Я любила своего брата, но совсем по—другому. Я знала, что он трахал других женщин — много других женщин, но меня это никогда не волновало. И просто знать, что у этой женщины было больше времени с Декланом, чем у меня, достаточно, чтобы разжечь эту дрожь внутри меня.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Деклан из—за моей спины.

— Ты трахнул ее? — Я шиплю тихо, чтобы прохожие не услышали.

Он берет меня за руку и почти тащит вокруг здания на парковку сзади, толкая меня к случайной машине. Ему не нравится мой вопрос, но я задаю его снова.

— Ты сделал это?

— Тебя бы это разозлило?

Мой гнев растет.

— Хмм? Ответь мне.

— Да, — враждебно выплевываю я.

Он прижимается своей грудью к моей, ярость закипает в его глазах, когда он спрашивает:

— Скажи мне, что ты чувствуешь, думая о моем члене в киске другой женщины.

Во внезапной вспышке я сильно бью его по лицу, но он едва вздрагивает.

— Продолжай. Ударь меня еще раз.

— Иди к черту.

— Это возмущение, которое ты испытываешь, — говорит он сквозь стиснутые зубы, — Эта ярость, смешанная со страстью и ревностью, никогда не могла сравниться с тем, что ты заставила меня почувствовать. Ты позволила мне трахнуть тебя, влюбиться в тебя, все это время зная, что ты трахаешься со своим мужем. А потом я узнал, что ты еще и позволяла своему брату трахать тебя. И у тебя хватает наглости задавать мне вопросы!

Он делает паузу, зажмурив глаза, прежде чем снова открыть их и продолжить.

— Мне нужно напомнить тебе обо всех тех дерьмовых способах, которыми ты уничтожила меня?

— Нет.

— Я так не думаю. И, отвечая на твой вопрос, нет, я никогда ее не трахал. Никогда этого не хотел.

— Она была твоей парой.

— Да, — отвечает он. — Она была. Как я уже говорил тебе, она мой старый друг. Наши семьи были близки, и мы выросли вместе. В прошлом она посещала со мной много мероприятий, так что мне не приходилось встречаться со случайными женщинами. Но теперь у меня есть ты.

Чувство вины затмевает ревность.

— Мне жаль.

— В твоем сердце не должно быть сомнений в том, что ты принадлежишь мне. Все в той комнате знают это. Моя сперма на всей твоей коже, и все же ты чувствуешь угрозу со стороны другой женщины.

— Ты просто...

— Ты хочешь знать мое прошлое? Потому что это не так уж интересно. Я никогда не был влюблен. Ни разу. За свою жизнь я встречался менее чем с пятью женщинами, но никогда не любил ни одну из них. Я их трахнул? Да. Трахался ли я с другими? Да, но не так много. Случайный секс на самом деле не мое. Я провел свою жизнь, усердно работая, пытаясь оправдать ожидания моего отца. Работа всегда была моим главным занятием. А потом появилась ты. Ты вошла в мою жизнь и перевернула все с ног на голову.

— Я не знаю, что я делаю, — признаюсь я, — Я ненавижу, что ты видел так много моих слабостей. Я люблю тебя, в этом нет сомнений, но я не знаю, как сделать это правильно.

— Тебе меня не одурачить. Ты самая сильная женщина, которую я знаю.

Он обхватывает мое лицо руками, опускает голову до моего уровня и глубоко заглядывает мне в глаза, добавляя:

— Но ты тоже слаба, и когда ты позволяешь мне видеть эту часть тебя, это только заставляет меня любить тебя больше. Мы с тобой прошли через ад и вернулись обратно, и это будет нелегко для любого из нас.

Я обнимаю его за талию и кладу голову ему на грудь.

Деклан прижимается губами к моей голове в нежном поцелуе.

— Тебе не о чем беспокоиться, ты меня слышишь?

— Да.

— Давай, — говорит он, — Пойдем домой.

— Мы можем вернуться обратно.

— С меня хватит общения на одну ночь. Давай убираться отсюда.

Дорога обратно в квартиру короткая, и когда мы входим в квартиру, я сбрасываю каблуки. Деклан разжигает камин, и мы просто обнимаем друг друга, лежа на диване. Мы устраиваемся в тишине и темноте, слишком ленивые, чтобы выскользнуть из нашей официальной одежды. Я впитываю тепло его тела, пока он проводит кончиками пальцев по моему позвоночнику.

Через некоторое время у Деклана звонит телефон. Я уже почти засыпаю, когда он отвечает на звонок.

— МакКиннон... Да. Дай ему подняться. — Он заканчивает разговор и нежно зачесывает мои волосы назад. — Лаклан здесь, — говорит он мне, и я стону, не желая вставать.

Пару минут спустя раздается резкий стук в дверь, и когда Деклан открывает ее, врывается Лаклан.

— Я понял, — настойчиво объявляет он, держа в руках лист бумаги.

— Что это? — спрашиваю я, вставая и подходя к нему.