Тишина

– Эй, эй!..
– крикнул мальчишка.

Старуха высунулась из окна.

– Вот молочко, - сказала она.
– Вот картошка...

Кирилл и Анатолий бежали к своей хижине. В этот день приятели легли спать, даже не попив чаю.

Они ворочались на сенниках. Ломило кости, мускулы ныли и вздрагивали, словно через них пропустили электрический ток.

Они слушали, как гудят сосны, потерявшие под старость сон, как лопочет задремавший подлесок. В висках толкалась уставшая кровь. Кириллу мерещились громадные кирпичные горы, каждая величиной с Казбек, трубы всех размеров, водонапорные башни, телеграфные столбы, печи простые и доменные, города, небоскрёбы! И над всем этим возвышался мальчишка. Он шевелил губами и норовил обмерить весь белый свет своей верёвочкой.

Утро стекало с подоконника солнечными струями. Тёплый сквозняк шевелил волосы. На подоконнике сидел воробей. Он клюнул доску раз, клюнул два, сыто чирикнул и уставился булавочными глазами на спящих людей.

Кирилл пошевелился, открыл глаза и тотчас закрыл их. На табуретке посередине комнаты сидел мальчишка и перелистывал книгу.

– Здравствуйте, - сказал мальчишка.

Анатолий тоже открыл глаза.

– Уже, - сказал Анатолий.

Мальчишка ткнул пальцем в страницу.

– Ценные книги. И сколько в земле всякого жилья позасыпано. Я вот смотрю, как только человек образовался, - сразу строить начал.
– Мальчишка окинул глазом кирпич, наваленный у порога, крыши, видневшиеся за полем.

– Видать, строительная профессия самая что ни на есть древняя. Впереди всех началась. Портные там, сапожники - это уже потом... Даже хлеб сеять после начали.

– Да, - промычал Анатолий, - ты прав, пожалуй.
– Он впервые посмотрел на мальчишку с интересом, потом встал, кряхтя и охая.

– У вас тоже язва?
– спросил мальчишка и торопливо добавил: Наденьте очки, не то опять споткнётесь.

На полу лежала рама, сколоченная из досок.

– А это ты зачем приволок?
– проворчал Кирилл.
– Может, дополнительно к печке курятник хочешь соорудить?

– Для удобства размеров, - пояснил мальчишка.
– Я её сегодня утром сколотил. Попросил у Матвей Степаныча досок. Он бригадир плотницкий.

Кирилл закутался в простыню.

– Ты с ним правление колхоза ставил. Я знаю...

– Шутите.
– Мальчишка положил книгу, встал с табуретки.
– Правление у нас каменное, сами видели. Мы ему на скотном дворе помогали. Там все ребята работали. Сейчас-то все наши в поле. Косят.

– А ты что же?

– Я по причине ноги. Ходить долго не могу.

Кирилл ещё плотнее запахнул простыню. Утро его почему-то не радовало. Он морщился, вытягивал шею, дёргал подбородком.

– Где ж ты ногу сломал? При самолётной катастрофе, конечно?

Анатолий глянул на Кирилла насмешливо.

– Шутите, - сказал мальчишка.
– Мы в футбол играли - я на стекло напоролся.
– Он прошёл в угол, развернул газетный свёрток, вытащил инструменты и гвозди.

– Чего вчера от бабки Татьяны убежали? Я вам костыли хотел дать...

– Костыли бы сейчас не помешали, - покряхтел Кирилл, поднимаясь с матраца.

– Ты как, нам позавтракать дашь или сразу за водой бежать, за кирпичом, может?

– спросил Анатолий.

– Позавтракайте, - разрешил мальчишка, установил раму по меловым отметкам, прибил её к полу железными костылями.
– Натощак работать трудно. Вон я вам кринку молока принёс.

Анатолий взял холодную кринку, взболтнул её и приложился к горлышку. Припадая на обе ноги, подошёл Кирилл.

– Дай мне.

– Чайку попьёшь. У тебя язва...
– Анатолий отстранил Кирилла, повернулся к мальчишке: - Эй, варяг, поёшь с нами.

– Я ещё сытый. Я утром блины ел со сметаной.
– Мальчишка вбил последний костыль.
– Когда у вас печка будет, вы тоже блинами завтракать сможете.

– Блинами завтракать, - пробрюзжал Кирилл.
– Дай молочка...

Анатолий передал ему кринку.

– Ладно. Говорить правильно он ещё выучится. Командуй, мастер, что делать?

– А много делать, - впервые улыбнулся мальчишка.
– Кирпич носить, раствор месить. Работы хватит.

Кирилл допил молоко, поставил кринку в угол и схватился за поясницу.

– Ой!
– сказал он.
– Лучше бы всухомятку.

Работали в одних трусах. Кирилл и Анатолий носили воду, замешивали раствор. Когда печка с плитой поднялась мальчишке до пояса, он отложил мастерок и задумался, потом лёг на пол, достал из-за пазухи обломок карандаша, клочок мятой бумаги и принялся чертить.

Кирилл и Анатолий примостились на полу рядом с ним. Мальчишка чертил карандашом на бумаге, скрёб карандашом по своей голове, вздыхал и опять чертил. Он спросил вдруг:

– Вы много зарабатываете?

Кирилл и Анатолий переглянулись. Кирилл пошлёпал пальцем по оттопыренной губе. Анатолий загасил папиросу, сунув её в раствор.

– Бывают люди, много зарабатывают, а такие экономные. Ну, жадные, что ли, - сказал мальчишка.

– Вот почему ты перестал печку класть!

– Н-да... Вот, оказывается, что ты за личность... Не беспокойся, мы тебе заплатим как следует.

Мальчишка опустил голову, перевязал верёвочку на калоше.

– Я не к тому, - пробормотал он.
– Мне деньги не надо. Я за интерес работаю.
– Он пододвинулся к заказчикам.
– Если вы много зарабатываете, почему бы вам не устроить электрическую печку? И грязи меньше, и за дровами ходить не нужно.

Мальчишка встал, подошёл к печке.

– Спираль нужно и регулятор. Правда, она току много употребляет. Мы такую с Сергеем-монтёром в инкубаторе делали. Но если вы хорошо зарабатываете...

– Ты это брось. Ты делай, что начал!
– оборвал его Анатолий.

– А я что? Я делаю... Я только про интерес говорю. Деньги мне ваши не надо.
– Он помигал белыми ресницами и пошёл к двери.

– Ты куда?!
– крикнул Кирилл.

Мальчишка не ответил. Двери плотно закрылись за ним. Тишина.

На печке стояло ведро; оно протекало немного. Капли падали на пол "кап, кап, кап...".

Анатолий поднялся, подцепил раствор из ведра, шлёпнул его на угол плиты и уложил кирпичину.