Титан империи 2

А потом за горизонтом раскатисто пророкотал гром.

— Мама! — пискнула Вика, и они с Максом, напрочь забыв про «сокровище», опрометью бросились к открытому люку.

* * *

Дзинь! — натянулась цепь, и, не переставая заливаться лаем, псина подскочила на месте.

— Фу! Место! Место я сказал! — замахал на нее дворецкий, и мы с перепуганными девушками прошли мимо злобной шавки.

Когда мимо нее прошагал строй солдат, собачонка словно взбесилась. Берс ответил ей взаимностью, и две псины зарычали друг на друга.

— Ой, какой милый тузик! — захохотал Павличенко, едва сдерживая Берса. — Так и просится зачесать его до смерти!

Псина, видать, поняла, что с этими двоими ей не совладать и, обиженно взвизгнув, скрылась в будке.

В саду горели фонари, но все равно — каменная усадьба, залитая тусклым бледным светом и обдуваемая внезапно поднявшимся ветром, выглядела мрачновато. Во всем доме горело одно единственное окошко — в той самой башне, которая поднималась над крышей метров на пять. Видимо, там нас и ждал сам хозяин этих мест.

— Не тащи меня, я сама могу идти! — буркнула мне в ухо Лена. — И зачем я вообще согласилась…

— Предпочитаешь ночевать со взводом солдатни?

— Нет…

— Вот и ладушки.

Я оглянулся. Войц с Тесаком с рундучками в руках отделились от Чертовой Дюжины и следовали за нами.

— Левое плечо, шагом марш! — гаркнул Клим и строй прошествовал к флигелю — небольшому двухэтажному домику, который располагался в глубине территории поместья.

Мы же поднялись на крыльцо усадьбы и слегка замешкались перед толстыми дубовыми дверьми. Захар перешагнул порог и тут же повернулся к нам со странным выражением на лице.

Затем поднял руку в приглашающем жесте:

— Прошу, заходите смело и по своей воле.

— Эмм, конечно, — сказал я, и мы переступили порог.

В сенях нас встретил запах хвои, а в холле, куда ни посмотри, все было отделано деревом. Напротив входа лестница на второй этаж, а на стене здоровенный и старый портрет хозяина Урочища.

Коренастый Кречетов на нем еще относительно молод — длинные усищи и рыжеватая бородка клинышком без следа седины. Серые, глубоко посаженные глаза смотрели на входящих с нескрываемой неприязнью.

Если не брать в расчет грозный портрет и скупое освещение — в холле горела лишь пара свечей — то тут даже уютно. И не скажешь, что снаружи усадьба напоминает холодный средневековый замок.

— Прошу вас, следуйте за горничными, — поклонился дворецкий. — Приведите себя в порядок, а потом ужинать.

— А в доме Кречетовых не привыкли спешить, — хмыкнул я.

— Емельян Устинович не привык спешить, ваше благородие. Сверх меры.

— Даже когда к нему наведывается его сюзерен?

— Прошу. Уважьте старость, — дворецкий кивнул на еле заметную клеть рядом с лестницей.

Это что лифт? Вот куда-куда, а в эту штуку я точно не полезу.

— Думаю, его дочери составят вам компанию, пока нет хозяина, — тем временем продолжил Захар.

— Хорошо.

Видать здесь и вправду придется подзадержаться. И скорее всего, до утра. Единственное — меня немного взволновало поведение Гамы. Знаю я ее недолго, но крайне сомневаюсь, что она склонна распереживаться из-за пустяков. Сказала сделать все побыстрей и запереть в спальне дверь? Зачем?..

— Надеюсь, до рассвета мне удастся увидеть его благородие? — спросил я, подталкивая Лену с Варей и Натальей в руки горничных.

— Конечно-с. Как только его бла…

— Заха-а-а-ар! — вдруг раздался крик такой яростной силы, что я от неожиданности едва не выпустил когти. Дамы вскрикнули и чуть не скинули на пол вазу.

Дворецкий при этом только слегка вздохнул.

— Захар, ты где?!

Я огляделся в поисках мрачной тени Емельяна Устиновича Кречетова, но ни в холле, ни на широкой лестницы не было ни души.

Зато в углу я заметил здоровенный матюгальник, к которому подходила труба, скрывающаяся под потолком. Ага.

— Захар! Где тебя нексы носят?! — вновь взревели из матюгальника хриплым старческим голосом. — А ну пулей сюда!!!

От громкого голоса аж пол с потолком заходили ходуном. Весело тут живется его дочуркам с прислугой!

— Простите, — тут же поджал губы дворецкий и кивнул горничной. — Прошу, милая моя, позаботьтесь о нуждах Евгения Михайловича и его подруг. Мы с Емельяном Устиновичем скоро спустимся.

И, не теряя достоинства, он направился по лестнице на второй этаж.

— А ну живее, старая ты проплешина, я чего сам должен спуститься, чтобы дать тебе под зад?! Скалозубов моложе, чем моя грыжа — сам пройдет в гостиную, не маленький!

Я уловил на себе взгляд и невольно поднял глаза на самый верх лестницы.

Минуту назад там никого не было, а сейчас…

— Захар, у нас гости? — спросила черноволосая стройная дама с ярко накрашенными алыми губами.

Она стояла на верхней ступеньке и держалась за перила. Голубые глаза горели нескрываемым интересом.

Ух, ты! Это что одна из дочерей Кречетова?..

— Да, сударыня, — поклонился Захар, остановившись перед ней. — Это — барон Скалозубов, Евгений Михайлович, новый сюзерен вашего мужа.

— Как интересно?.. — с любопытством посмотрела она на меня и улыбнулась. — Я думала, вы моложе…

— Пришлось экстренно повзрослеть, — прижал я руку к груди и поклонился. — И сейчас я чувствую себя лет на тридцать. Сударыня…

— Ох, где же мои манеры… Я Анна Кречетова. Вы же останетесь с нами на ночь, не так ли? Час уже поздний.

И тут за стенами поместья прогрохотал гром. Женщина поежилась и обхватила плечи руками.

— Пожалуй, вам придется потесниться.

— Хорошо, тогда скоро увидимся, Евгений Михайлович, — кинула она. — Я обещаю, что в нашем поместье вам точно не будет скучно.

И не успел я раскрыть рта, как она исчезла на втором этаже.

Дела.

Почесывая макушку, я миновал престарелую горничную и присоединился к дамам. Пройдя коридор, мы подошли к гостиной.

А там нас ждало целое столпотворение!

Пять… Десять… Пятнадцать незнакомок — от пяти до двадцати лет — в разноцветных платьях при виде нас тут же вскочили с диванов и кресел.

— Вав! — брякнула мелкая собачонка на руках у одной из девиц. Я присмотрелся и с недоумением осознал, что у нее аж три осторожных глаз-бусинок.