Титаник 1912

Стед пожал плечами:

– Некоторые из команды, перевозившей ее, были ранены, а один погиб.

Люди, осматривавшие экспонат, и работники музея страдали от болезней и несчастных случаев. Хранитель музея был настолько обеспокоен, что запечатал мумию в ее футляре в подвале. Она пролежала там много лет, пока один богатый американец не выкупил ее, и сейчас она находится здесь, в грузовом отсеке.

Миссис Астор обмахнулась веером:

– О, боже.

Это ужасная история.

Она была молода и необычайно красива, но, как и подобает леди хорошего воспитания, всегда была склонна к обморокам и бледности.

Она мне искренне нравилась, и я восхищался ее благовоспитанными манерами; только вот в качестве спутницы жизни я предпочитал таких сердечных женщин, как Мэгги Браун. Да, она была старше меня, но я не искал "мы"; это было то, что я обнаружил в своих собственных вкусах.

– Это всего лишь история, Мэдди. Не волнуйся. Нам предстоит разгадать тайну. Американец. Это сужает круг поиска, и мы сможем выяснить, есть ли она на борту корабля, - сказала Мэгги Браун, - Кто здесь мог купить проклятую мумию?

– Я не покупал, - сказал Питер Кавендар, - Я видел, что вы сначала посмотрели на меня.

– Вы бы не сказали нам, если бы мумия принадлежала вам, - сказала Мэгги.

Дженни рассмеялась, скрывая улыбку:

– Я бы рассказала.

– Я не верю в проклятия, - сказал Джон Астор.

– Проклятий не существует, но зло всегда рядом с нами и борется за свободу, - сказал я. Все взгляды обратились ко мне, и я почувствовал неодобрение моих тетушек: - И я осмелюсь сказать, что кому-нибудь не снился кошмар или он не испытывал дрожь, возможно, прямо во время этого плавания.

– У нас была прекрасная погода и отличное путешествие. Я приму ваше пари. Я наслаждался последними днями, - сказал Астор. Он взял дрожащую руку жены и крепко сжал ее, а затем поцеловал в костяшки пальцев.

Я заставил людей чувствовать себя неловко.

Мистер Стид, миссис Браун, Дженни и Джон улыбнулись мне в знак поддержки, так что я почувствовал себя немного лучше, но мне было жаль, что миссис Астор была напугана.

Томас Эндрюс нахмурился и сказал:

– Я прекрасно выспался.

Я говорю, что вы пугаете дам, сэр.

Он сказал это не грубо, а непринужденно, и посмотрел на мистера Стида, чтобы показать, что история с мумией вызывает у него тревогу. Он напомнил, что большинство дам не привыкли к подобным рассказам за ужином.

Мэгги Браун была исключением.

Мне было не до споров. Я извинился под взглядом тети Энни и хмурым взглядом тети Делоры. Я подумал, что именно Стед рассказал историю о египетском проклятии и сказал, что мумия была на борту; я лишь прокомментировал идею о том, что проклятия могут быть фантасмагорическими.

Мистер Стид одарил меня дьявольской ухмылкой, и я понял, что все в порядке.

После ужина я в одиночестве прогуливался по палубе, глядя на воду. Море было как стекло, спокойное, темное и отражающее. Оно не было похоже ни на что, что я когда-либо видел. Корабль прокладывал путь сквозь черное стекло, и ни луна не освещала путь, только корабельные огни разрывали черноту ночи.

И тут, краем глаза, я увидел, что же это такое?

На вид это была гигантская рыба, возможно, акула, но она была слишком велика. Спинной плавник (или я предполагал, что это он) был высоким, темной треугольной формы, который быстро рассекал воду, а затем я увидел то, что могло быть хвостом или хвостовым плавником, и он тоже был большим. Размер рыбы определяют по длине от плавника до плавника, и, по моим оценкам, это чудовище было длиной в сто футов или больше.

Невозможно, значит, кит?

Но когда он проплыл мимо, не отставая от корабля, я понял, что он настоящий и быстрый, раз держит нашу скорость в двадцать два узла, чем бы он ни был. Это был левиафан.

Я с трудом верил своим глазам. Это был шанс всей моей жизни.

Однако, несмотря на свое волнение, я испытывал самый ужасный страх, наблюдая за акулой, плывущей в мрачных водах. Невольно напрашивался вопрос, почему рыба должна плыть за таким огромным кораблем. Как он мог быть таким массивным?

Это была титановая акула, а я находился на борту титанового корабля. Как ни странно, я чувствовал, что это существо пришло бросить вызов; я чувствовал, что оно злонамеренно знает о нас и представляет для нас угрозу.

А там, в странном желтоватом тумане, что это было? Мы были в море и нигде не приближались к суше, и все же я мог поклясться, что в тумане был какой-то пейзаж, место с больными деревьями, с которых капала ихор, и туманным, сырым болотом в качестве земли.

В красноватом небе ужасные летучие мыши с клювами зеленого цвета гонялись за желтокрылыми птицеподобными тварями с острыми углами и пухлой белой плотью. Когда летучие мыши срывали птицеподобных тварей с воздуха страшными когтями, темно-красная кровь и куски сплетенной плоти падали на влажную землю, чтобы их высосали и поглотили миазмы.

До меня доносились жуткие крики и непрекращающееся жужжание. Вдалеке, вне поля зрения, я услышал топот тяжелых ног и заунывный вой, от которого у меня заложило уши. Я едва не лишился чувств от испуга, гадая, какое огромное чудовище могло издавать такие звуки.

Моя кожа покрылась колючками, а по затылку побежали мурашки.

– Уходите, мерзкие твари, - прошептал я про себя.

Под корявыми деревьями были сучья и валежины, из которых выглядывали твари. Это были не мягкие пушистые зверьки, а абсолютные видения из ада. Из длинных маслянистых рыл прорастали клыки, а при виде посторонних они оскаливали длинные стальные когти.

Трое членов экипажа тоже уставились в туман, разинув рты. Теперь я знал, что вижу не глазами безумца: они тоже разглядывали пейзаж, колыхавшийся и сопоставлявшийся над морем. Огромные рыбы плавали между кораблем и пейзажем, который за ним следовал. Я не сомневался, что они каким-то инфернальным образом связаны между собой.

– Что это?
– спросил мужчина, схватившись за голову, словно вид потустороннего мира вызывал сильную головную боль и тошноту. Он задыхался.
– И эта чертова рыба... Шлюпка больше девяноста футов в поперечнике, а он длиннее. Вы видите его?

Один из членов экипажа подбежал к перилам и взобрался на них, чтобы лучше рассмотреть огромную рыбу.

– Посмотрите на нее.

– Слезай, - сказал я ему, - а то упадешь.

Он посмеялся над такой идеей, но, поскольку корабль обычно дрожал во время плавания, у него от паники и страха разбежались глаза, и он перевалился через перила и упал в море.

Мы должны были сообщить, что это человек за бортом, и позвать на помощь, хотя у него было бы мало времени, чтобы выжить, плавая в холодной воде, но мы застыли на месте.