Ткачи времени

— Так-то лучше, — сказала Лорисель. — Эти экраны покажут все, что прикажешь. Я установила программу много лет назад. Когда входишь в комнату, они автоматически выводят изображение того места, где тебе хотелось бы сейчас находиться.

— Но я видела горы и океан, — возразила я.

— Эти виды стоят по умолчанию, — пояснила она. — Каждый, кто сюда заходит, сначала видит их. Чтобы вызвать другое изображение, надо его описать. Программа не может считывать мысли. Примерно тот же принцип используется в поисковой программе Гильдии.

— Кормак как-то пользовался ей, чтобы отыскать мою сестру, — эти слова дались мне с трудом, словно я стояла на исповеди. Больше всего на свете я боялась показать свое слабое место.

Лорисель улыбнулась, а затем кратко описала пустынный, залитый солнцем пляж.

— Я предпочитаю теплый климат.

Было просто чудесно стоять посреди заснеженных гор, или на улице моего детства, или посреди мерцающего, точно драгоценный камень, океана, что я плюхнулась на плетеный коврик около станка и попыталась собраться с мыслями.

— Что на самом деле находится снаружи? — в конце концов спросила я.

Лорисель молчала. Она подошла к краю экрана, однако не стала изменять программу. Вместо этого она очень аккуратно проделала в ткани иллюзий небольшую брешь, и я вдруг поняла, что не только экраны, но и сами стены были иллюзорны. Я ожидала, что она покажет мне море, которое я видела у себя в комнате, или снежную бурю вроде той, что была на экране минуту назад, но к увиденному оказалась не готова. Между нитями ткани колыхались бесформенные разноцветные облачка.

То, что находилось за пределами стен мастерской Лорисель невозможно было описать словами. Хотя я пыталась манипулировать нитями ткани в течение многих лет, только сейчас я начала понимать правду. Ткань, воспроизводившаяся на станке и формировавшая мир вокруг, была всего лишь фасадом, за которым находится другой, намного более яркий слой.

— Это все ненастоящее, — прошептала я.

— Зависит от точки зрения, — возразила Лорисель. — Я могу потрогать этот пол. Я могу потрогать тебя. Я могу плотно поесть за обедом. Тогда о какой иллюзорности идет речь?

Я не знала, что ответить, потому что Лорисель была права. То, как покалывала кожу вода в ванне, как прогибалась подушка под весом моей головы, как скользили теплые пальцы Джоста по моему лицу — как это все могло быть ненастоящим? И все же с этого момента, с момента, когда я вдруг увидела плавающую в пространстве перво-материю, ничто уже не могло быть для меня абсолютно реальным.

— Так вот, значит, какова реальность, — прошептала я, и слова, вырвавшиеся из моего рта, показались назойливым, никому не нужным шумом.

Лорисель закусила губу, словно не зная, с чего начать.

— И да, и нет. Это наша реальность, но не реальность в широком смысле этого слова.

— Не понимаю, — помотала головой я.

— Гильдии не выгодно, чтобы мы понимали, однако, если ты сумела добраться сюда, значит, поймешь. — Лорисель указала на станок, но я не в силах была оторвать глаз от бреши в реальности. Мои руки дрожали от нетерпения — мне жутко хотелось коснуться того, то я видела. Лорисель быстро закрыла брешь и подвела меня к небольшому диванчику.

— И это все создали мы? — спросила я.

— Мы создали Аррас, — ответила она. — Однако все это на самом деле тонкая корочка, оболочка, если можно так сказать. Материя и время образовались на другой планете, а мы всего лишь научились с ними управляться. Станки позволяют нам плести ткань Арраса. Наша реальность лежит на вершине другого мира, имя которому — Земля.

— Земля? — Слово казалось чужим и странным, однако что-то глубоко внутри словно вздрогнуло в ответ.

— Под Аррасом лежат останки древнего мира — мира, в котором больше никто не живет, — пояснила Лорисель. — Остается все меньше тех, кто еще помнит Землю, и говорить об этом вне стен моей мастерской просто-напросто опасно. То, что ты видела, — это первоматерия, заполняющая пространство между нашим прежним домом и Аррасом. — Лорисель кивнула на стену, где недавно была брешь.

— Так это правда? — переспросила я. — Мы создали собственный новый мир поверх старого, но никто об этом не знает.

Лорисель улыбнулась.

— О нет, кое-кто знает, Аделиса, просто это держат в секрете. Правда не слишком удобна тем, кто находится у власти. Они будут отрицать все, что я тебе рассказала. Гильдия неплохо потрудилась над тем, чтобы все забыли о существовании Земли. Правда известна лишь самым крупным чиновникам, да и те всячески стараются ее скрыть. Мы встречаемся с ними каждый год, но я по-прежнему тщательно выбираю, что можно, а что нельзя упоминать в нашей беседе.

— Но зачем держать все в секрете?

— Ты удивишься, как много в этом мире несостыковок. С каждым годом авторитет Гильдии подрывается все больше. Аррас — вовсе не такое мирное место, как они хотят показать. Есть те, кто хочет покинуть наш мир, но Гильдия просто не может этого позволить.

Я вновь вспомнила родителей. Они мечтали лишь об одном — защитить меня от Гильдии. До настоящего момента я считала их действия несколько параноидальными и лишь теперь начала осознавать, как много им на самом деле было известно. И зятю Джоста, присоединившемуся к мятежникам, — тоже. Да, все эти люди знали истинное положение дел, и я прекрасно понимала, почему они держали это в секрете.

— Но у тебя есть доступ к тому, кто знает правду, — закончила Лорисель.

— Кто же это?

— Я.

— Но что это такое? Аррас? Земля? — У меня в голове роились сотни вопросов, и я старалась сдерживаться, чтобы не выпалить все разом.

— Моя предшественница была второй Пряжницей. Она знала историю лучше, чем я, но уже тогда многие знания о прошлом были утеряны. Многое теперь уже не восстановить, поскольку мы лишились и нужных слов, и описаний былой реальности, — пояснила Лорисель. — На Земле случилась война, которая должна была положить конец всем войнам. Многие регионы — в то время они назывались странами — оказались втянуты в битву. В одной из них разработали оружие, которое могло разрушить что угодно. Люди в то время называли это наукой, однако вся эта наука в действительности подчинялась тем, кто мечтал лишь о мировом господстве. Как бы то ни было, когда одна из стран уже готова была воспользоваться этим оружием, другой ученый выступил с альтернативной идеей. Хотя он тоже работал над проектом бомбы, гораздо больше его интересовали время и материя, формирующие ткань мира. Он называл части материи «элементами».

— Элементами? Как те, что мы используем для создания ткани?

Она кивнула.

— Он нашел способ изолировать канву своего мира, скопировав траву, деревья, воздух и даже животных, а затем как-то сместил их во времени, подвинув нити, тянущиеся сквозь пространство. Он знал, что, если собрать машину, которой под силу бы было сплетать время и элементы, люди смогли бы манипулировать миром. Думаю, ты видела агрегаты, собирающие первоматерию.

Я кивнула, попытавшись припомнить, как они выглядели, однако на ум ничего не приходило. Нам показывали чудовищного вида штуковины, которые вгрызались в землю, но что дальше? Обучающие ролики не объясняли сути процесса.