Ткущая. Обманутые секунды
Шрифт:
Тогда все понятно. Все члены дипмиссий других кланов неприкасаемы, и будут такими до тех пор, пока действует их статус.
– Но твоя фамилия в списке не могла не насторожить проверяющих.
Гюнтер широко улыбнулся и развел руками.
– Друг мой, я приношу свои соболезнования из-за гибели одного очень педантичного и ответственного вампира. Скорблю вместе с кланом!
Елиазар коротко выругался. Еще и этого не хватало!
– Но убивал его не я!
– Гюнтер предупредил следующий вопрос друга, - Не знаю кто, мне об этом не докладывали.
Мужчина
– Что ты хочешь от меня?
– он смотрел на парня через стекло и почему-то именно сейчас увидел морщины от усталости на его лице и горькую усмешку, залегшую в уголках рта. Словно Гюнтер смеялся над самим собой.
Ему тоже пришлось несладко, понял Елиазар и чуть смягчился.
– Есть два дела. Первое - я точно знаю, что у Ветровой был близнец. И что-то мне подсказывает, что ты знаешь побольше моего об этом. И второе…
– Близнец нужен Александросу, да?
– перебил его вампир.
– Да, - тот даже не стал скрывать истинную причину.
– И почему я должен тебе рассказывать об этом?
– Ну, - Гюнтер задумался, - Быть может, потому что ты мне обязан? Ведь ты подставил меня тогда, когда просил присмотреть за Ветровой! Предупреди ты меня сразу, что она может менять судьбы, я вряд ли согласился бы помочь тебе!
– И теперь ты предлагаешь мне передать секретные сведения о ткущей в чужой клан?
Гюнтер весело рассмеялся:
– Ну, вот видишь, половина дела уже сделана! Ты только что подтвердил, что существует еще одна ткущая и это сестра Лины!
Елиазар слабо улыбнулся, подхватывая его веселье.
– Но я тебе не сказал, где она!
…
Медея ушла, когда Лина более-менее успокоилась. И перед девушкой встала новая задача - как поступить.
Надо ли признаваться Марку в том, что его чувства ненастоящие?
Или оставить все, как есть?
Медея права - если признаться, то это будет честно. Но что будет после признания? Понравится ли Марку… хотя, бред, конечно, такое предполагать. Разумеется, ему не понравится. Точнее - он будет в ярости. В бешенстве.
Он, высший вампир, древний, один из сильнейших в мире, вдруг влюбляется без памяти в обычную смертную. Насильно влюбляется, принудительно. Его, словно бычка на заклание, привели и уложили в постель, заставили испытывать нежные чувства, быть заботливым и ласковым.
Марк возненавидит Лину всей душой.
Возненавидит ту, что подчинила его своей воле, своему желанию.
Готова ли девушка к такой ненависти?
Но с другой стороны - если не сказать, тогда понтифик и не узнает. А кто ему расскажет? Телепат Пауля? Медея?
Они навсегда скрыты в поселке механиков.
Да и зачем им это делать?
Остается только Лина.
А она очень не хочет, чтобы понтифик разлюбил ее. Девушка прекрасно помнила злость Марка на ее ложь, а ведь теперь ситуация намного серьезней.
Но сможет ли сама Лина жить, зная, что понтифик любит ее по принуждению?
Девушка не знала.
Она не хотела терять любимого человека, но и снова лгать ему не могла.
На столе зазвонил мобильник. Лина слезла с кровати, дотянулась до телефона и, бросив мельком взгляд на экран, крепко зажмурилась, собираясь с силами.
Поднесла телефон к уху.
– Здравствуй, радость моя!
– ласковый голос Марка резанул по сердцу, - Как твои дела?
…
– Какова вторая проблема, которую ты хочешь со мной обсудить?
Елиазар уже сидел за столом напротив Гюнтера и внимательно его слушал. Он так и не ответил парню, где находится сейчас вторая ткущая, сразу перейдя к следующему вопросу и надеясь потянуть таким образом время.
Мужчина не был готов вот так сразу рассказывать бывшему другу все, что знал, но на другой чаше весов находится Алиса, и она была очень серьезным аргументом.
Гюнтер насупился, показное веселье мигом пропало.
– Может ли вампир стать Молотом ткущего?
– он не стал терять время даром на словесные перепалки.
– Нет, - категорично заявил Елиазар, - Не может. Разные сущности. Молот действует только среди одинаковых.
– Значит, Молотом Ветровой я быть не могу?
Елиазар пристально вгляделся в друга. Было видно, что этот вопрос волнует его куда сильнее, чем местонахождение близнеца. Намного сильнее.
Мужчина сейчас впервые задумался о причинах майского сумасшествия бывшего друга. Встал из-за стола, подошел к шкафчику и достал оттуда бутылку вина. Разлил напиток по стаканам и протянул один Гюнтеру.
– Рассказывай!
Парень припомнил, что мог. И про сводящий с ума туман, и про постоянную жажду Ветровой, словно это не человек, а кровь. И про то, что окончательно очнувшись от тумана после Конклава с ужасом понял, что именно он натворил и чем все закончилось.
Елиазар слушал парня очень внимательно, задавал наводящие вопросы, уточнял ,если что-то было непонятно.
Постепенно примерная общая картина начала перед ним вырисовываться.
О том, что Ветрова совершила у “Странного места”, когда спасла при помощи своего дара несколько десятков человек и вампиров, он знал. Елиазар был одним из тех немногих, кто был полностью в курсе происшедшего, ведь мужчина курировал “Паноптикум”, куда ткущая входила как рядовой сотрудник. В своей работе мужчина постоянно сталкивался с проявлениями магии во всех ее аспектах, и подозревал, что без мага в истории Гюнтера не обошлось.
А учитывая брошенную парнем фразу про Молот…
– Когда ты впервые почувствовал туман?
– деловито спросил он.
– На следующий день после “Странного”, - припомнил Гюнтер, - Я тогда приехал к Лине… Хотя нет. Знаешь, ночью я как раз возвращался из аэропорта и помню, что не смог почему-то справится с управлением машины. Меня повело… точнее, это я потом уже понял. Пара минут у меня просто из памяти вылетели, а почему - не знаю.
Елиазар отпил из своего стакана и задумался.