Ткущая. Обманутые секунды

– Оплачивать?
– встрепенулась девушка.

– А вы думали, что я только из-за своей беспутной дочери вас держу в пансионате и пылинки сдуваю?
– впервые за весь разговор удивился механик, - Ваш Марк платит лично мне очень неплохие деньги за то, чтобы я скрывал от Александроса настоящую правду и вы могли беспрепятственно … хм, поправить свое здоровье.

– И … сколько он платит?
– Лина откинулась на спинку кресла, поняв, что многого не знает о разговоре, что был в тот злополучный день между Марком и Паулем до ее приезда.

– Достаточно, - завуалированно ответил механик, не вдаваясь в подробности, - Разумеется, деньги переводятся в специальный благотворительный фонд, так что с точки зрения документации все более чем невинно, - улыбка мигом слетела с его лица, - Но — да, он платит, чтобы я не проводил с тобой никаких опытов, Алина. И поэтому я спрашиваю — чем заплатишь мне ты, чтобы я позволил тебе и дальше жить здесь?

Лина гордо подняла подбородок. Он прав, на самом деле прав. Но ей категорически не хотелось так сразу признавать этот факт, чтобы не оказаться в неприятном положении бездомной и одинокой.

– Почему вы думаете, что я хочу остаться?

Пауль фыркнул от смеха.

– Ты думаешь, я вчера родился? Я, по-твоему, не умею делать выводы? Тем более, что сейчас они абсолютно прозрачны! Тебе некуда идти, Алина. У тебя нет ни родных в Москве, ни жилья, ни денег. Марка я знаю достаточно хорошо, он и так-то не особо вас, ткущих, приветствовал, а уж когда узнает, что ты принудительно заставила его влюбиться в себя…?
– механик покачал головой, показывая тщетность эфемерных надежд девушки, - У тебя на самом деле нет других вариантов, Алина. И поэтому я спрашиваю — чем ты готова мне заплатить?

Девушка уставилась на свои колени.

– Вы только что сказали, что я вам мало чем интересна, - она подняла голову, в ее глазах стояли слезы, - Поэтому единственное, что я могу предложить — свое тело.

Пауль удивленно поднял одну бровь, но ничего не ответил, ожидая продолжения:

– Я все еще остаюсь четвертой в роду. Мои дети могут унаследовать талант в активном варианте, - Лина пожала плечами, словно показывая безразличность своего отношения к сказанному. Но держать лицо долго она не могла, девушка того и гляди готова была расплакаться от унижения.

Пауль задумчиво оглядел ее с ног до головы и, чуть потянув время для пущего эффекта, кивнул, наконец, в согласии.

– Да, эта плата принимается. Твои дети действительно могут оказаться очень полезны. Но, видишь ли, в чем дело: если понтифик услышит твой рассказ в этих стенах, - он обвел взглядом свой кабинет, - мне будет крайне сложно объяснить ему, что это все не следствие моих тайных экспериментов.

– Что вы предлагаете?

– Расскажите ему все в Москве, когда приедете. Марк вас затем вышвыривает вон, и вы звоните мне, - Пауль поведал об этом так легко, словно приглашал Лину на прогулку.

В Москве? Доехать с понтификом до дома, обнадежить его возвращением любимой женщины?

Но и в словах Пауля был резон.

– Тогда у меня есть условие.

Как только механик подтвердил, что она ему все-таки нужна, из испуганной и отчаявшейся Лина мигом превратилась в жесткую и бескомпромиссную особу.

Она встала со своего кресла и нависла над столом, приблизив свое лицо к механику:

– Марк гарантированно заклеймит меня, как только мы выйдем из этого здания, - она окинула взглядом кабинет, - Хотя, скорее всего, - обратит. А тогда я точно уже не смогу быть вам полезна.

– Ваше предложение?

Лина выпрямилась.

– Есть ли какие-нибудь эксперименты в вашем каталоге, после которых некоторое время не стоит сталкиваться с магией? Я готова подписать добровольное согласие на участие в них.

…

Алиса решила все-таки нарушить общение двух мужчин на кухне. Есть уже очень хотелось, а молодому вампиру тяжело сдерживать муки голода. Тихонечко, стараясь не привлекать лишнего внимания, она пробралась к холодильнику и достала оттуда пакет с кровью.

Гюнтер хмыкнул, глядя на это, и отметил про себя, что девушка все еще не пользуется живыми донорами.

– Что, все еще не можешь нормально питаться?
– с усмешкой он спросил у нее.

Алиса испуганно к нему обернулась, затем бросила настороженный взгляд на брата. Тот коротко кивнул, мол, ничего опасного нет, и девушка слегка расслабилась.

Пожала плечами, налила себе в стакан холодной крови и, отпив глоток, ответила:

– Я никого не хочу убивать.

Гюнтер сделал удивленные глаза:

– А зачем убивать? Мы давно уже цивилизованные люди. Глоток тут, глоток там…

Алиса подняла одну бровь, став похожей на принцессу из диснеевского мультика, и ехидно бросила ему:

– Ага, о цивильности некоторых я уже очень наслышана.

Елиазар усмехнулся ее едким словам, но не стал встревать в разговор своей младшей сестренки и бывшего друга. Он пытался придумать, как же выпутаться из этой истории.

Гюнтер прав, Елиазар серьезно его подставил, попросив проследить за ткущей. Но он действительно на тот момент не представлял, с кем сталкивается. Точнее, предполагал, но не знал точно.

Игорь, учитель Елиазара, рассказывал тому о ткущих совсем чуть-чуть, чтобы ученик был в курсе, что и такие менталы бывают. Последний активный ткущий погиб во время войны с германскими оккупантами, больше в клане за почти сто лет подобных людей не появлялось. Интересно, чтобы учитель сказал сейчас, когда Елиазару удалось найти аж двух потомков того самого последнего активного?

Жаль, учитель погиб восемь лет назад, совершенно нелепо попав в облаву на бродяжников. Ему бы понравилась находка ученика.

Впрочем, талант вампира тут был ни при чем, и мужчина это прекрасно понимал. Счастливая случайность и ничего больше.

Что тогда у станции метро, когда он заметил Ветрову, что пятью месяцами позже, придя в гости к Алисе и увидев там полную копию инициала понтифика.

Алиса.

Родная сестра.

Игорь обратил Елиазара, когда тому исполнилось двадцать семь лет, каким-то седьмым чувством учуяв в нем умение распознавать менталов и магов, видеть их ауры и ощущать уровень таланта. Будущий вампир даже не догадывался, что его порой слишком обостренная интуиция на самом деле является скрытым талантом, ярко проявившемся после обращения.