Тьма императора

К удивлению Арена, артефактор слегка покраснел. — Ладно, ладно… — пробурчал он. — Возможность, конечно, уникальная. Но еще неизвестно, что из этого получится, а проблемы начались уже сейчас.

— Ну, знаешь ли! — Эн вспыхнула от негодования. — По сравнению с проблемами его величества, наши проблемы — полная ерунда! Лицо у Янга вытянулось. Да и сам Арен был поражен этими словами. Судя по всему, Эн это поняла, потому что пояснила:

— Нам просто нужно работать больше, чем обычно, и конечно, мы будем сильнее уставать. Но нам не привыкать, да, Рон? А вы, ваше величество, в засаде со всех сторон. Заговоры эти, покушения, слухи, предательства… С ума можно сойти! А тут еще ты со своими капризами!

Арен засмеялся, да и Янг тоже улыбнулся, окончательно перестав фонить раздражением. — Простите, ваше величество. — Ничего. Я попрошу директора института артефакторики дать вам отпуск на такой период, какой она сочтет возможным.

— Не надо, — махнул рукой Янг. — У нас сейчас и так сотрудников мало, если еще и я захочу в отпуск пойти, Клара повесится. Лучше поговорите с племянником, ваше величество. Он вообще не хочет работать, а его помощь нам бы сейчас пригодилась.

— Хорошо. Я поговорю. Несколько мгновений Арен смотрел, как Янг и Эн аккуратно перебирают бумаги. Каждую бумажку они обрабатывали антипылевым заклинанием, рассматривали — и клали в определенную стопку. — Пока ничего, — сказал Рон, откладывая очередной документ. — Очень интересно, конечно — письма всякие, приказы секретные. Но все это относится к последним годам ста пятидесяти. Древнего — ничего.

— Ясно. Что ж, ищите. А я вас покину. Они синхронно кивнули, не поднимая глаз от документов. Совершенно не по этикету, но Арен понимал — и Рон, и Эн за эти несколько мгновений успели погрузиться в работу, увлечься, забыв про то, что он император и, прощаясь с ним, на него надо хотя бы смотреть.

Это было очень забавно. И Арен, заходя в камин, чтобы перенестись в детскую, почувствовал, как к нему понемногу начинает возвращаться хорошее настроение.

* * *

Весь день София старалась не думать о вечерней встрече, боясь, что может начать нервничать.

Впервые на обед пришел император, но не пришла императрица. Впрочем, его величество надолго не задержался — быстро поел, поцеловал детей и буквально запрыгнул в камин под огорченный вздох Агаты. Виктория освободила Софию только около восьми вечера, когда девушка уже начала беспокоиться, что действительно может не успеть на встречу с Вагариусом, и ему придется ждать. Попрощавшись с наследниками и императрицей до завтра, София поспешила к себе в комнату. Сменила платье — это она сильно запачкала, когда днем рисовала вместе с детьми, — умылась, недолго поговорила с мамой и сестрами по браслету, и как только подумала, что пора бы главе службы безопасности уже прийти, в дверь постучали.

София открыла. На пороге стоял Вано Вагариус — не в алой форме безопасника, а в обычном черном уличном пальто.

— Добрый вечер, айла Тали, — сказал он, а София нахмурилась. — Почему вы без шарфа? Все-таки весна, и время уже позднее, а мы на набережную собираемся. Там ветер. Вагариус улыбнулся уголками губ.

— Я торопился. Забыл. — Подождите секунду тогда. — София бросилась к шкафу и, порывшись там, вытащила черный шерстяной шарф. — Возьмите, — сказала она, подходя обратно к двери, — он не слишком похож на женский, будет нормально.

Вагариус колебался, и София сама взяла его за руку и вложила туда шарф. — Берите. Я не хочу, чтобы вы простыли. Он все же кивнул и намотал шарф вокруг шеи. Через пару минут они, спустившись на лифте вниз, вышли в императорский парк. София молчала, не зная, о чем говорить, да и она ли должна начинать разговор? Идти до ворот, где находился выход на Дворцовую набережную, было не дольше двадцати минут, но Софии эти минуты показались вечностью. Она в жизни так долго не гуляла с незнакомым человеком. К тому же, еще и молча.

Вагариус заговорил, только когда они оба ступили на брусчатку набережной. — Дайте руку, айла Тали. Левую. Наверное, надо было спросить, зачем. Но София почему-то послушно протянула ладонь. Безопасник коснулся браслета связи, и запястье кольнуло холодом. — Ай. — Простите, — сказал он, отпуская ее руку, и усмехнулся. Но усмешка эта, так же, как и предыдущая улыбка мужчины, казалась бледной — словно ему было сложно выражать эмоции. — Завтра, а возможно, даже сегодня вечером, император вызовет меня и сделает выговор. Но лучше так, чем…

— За что? — удивилась София, и поразилась еще больше, услышав: — Я накинул на ваш браслет заклинание глухоты, чтобы нас не слушали. Вас ведь прослушивают через браслет круглосуточно, айла Тали.

Стало неприятно. Хотя София прекрасно понимала, зачем это нужно, однако… — Круглосуточно? Даже когда я у мамы?.. — Даже тогда. Если вы скажете то, что покажется охране подозрительным, об этом доложат. Пока не говорите, вас просто слушают. Если я оставлю браслет без этого заклинания, разговор во всех подробностях передадут императору. Я не хочу. Это, в конце концов, мое личное дело, никак не связанное с заговорами вообще.

«Личное дело». София почувствовала, что краснеет. — Зачем вам навлекать на себя гнев императора из-за такой… мелочи? — сказала она негромко. — Право слово, я… — Это не мелочь. — Вагариус покачал головой. — Пожалуйста, не снимайте заклинание, пока мы вновь не войдем в парк. Не переживайте, на вас его величество не будет сердиться, только на меня.

— Но скрывать ведь нечего. Так зачем… — Я просто не хочу. Я и так весь как на ладони, я даже живу на территории комитета, в кабинете. У меня нет дома. И я не хочу, чтобы, вдобавок ко всему, мои же собственные люди слушали, как я разговариваю… со своей внучкой.

Сердце забилось так, что Софии показалось — оно сейчас не выдержит, разорвется. — Внучкой? — выдохнула она, сама понимая, насколько дрожит ее голос.

— Пойдемте, — безопасник махнул рукой, указывая на перила набережной. — Встанем там, я вам кое-что покажу, айла Тали. — Вы можете называть меня Софией. Неважно, действительно ли я ваша внучка или… — У меня нет в этом никаких сомнений, София. Идемте.

Забавно, что сейчас они встали именно так — лицом к реке, облокачиваясь на перила. Еще утром она рисовала в этой позе принцессу Анастасию, и вот… А хочется ли ей нарисовать Вано Вагариуса?

София вгляделась в его лицо. Бледное, ни кровинки… как будто он толком не бывает на солнце, а все сидит где-то в помещении. Да и выражением лица Вагариус был похож на человека, который только что вернулся с похорон. Удивительно, почему она не заметила это при первой встрече? Наверное, слишком боялась. А может быть, потому что тогда безопасник был в алом, а сейчас — в черном.

Да, ей хотелось его нарисовать. Но не таким. Нет-нет, не таким… — Возьмите, София, — сказал Вагариус, протягивая ей небольшой медальон на цепочке. — Пусть он будет у вас.