Тьма миров

Состав еще даже не успел полностью затормозить, дернувшись вагонами туда-сюда, а колдунья уже подхватилась с места, забросила рюкзачок на плечо и с угрюмым выражением лица направилась на выход, не произнеся ни слова. Ни здрасьте вам, ни до свидания, будто ехала в купе одна-одинешенька, да и не особо-то нуждалась в кампании, а лишь терпела из вежливости своих попутчиков.

Ребята, конечно, тоже быстренько похватали пожитки да захотели пристроиться за девочкой следом. Робу удалось выскользнуть в коридор, а Гоше поневоле пришлось задержаться, потому что тут уже другая близняшка, словно специально в отместку или просто демонстрируя свою независимость, тормознулась в купе, решив именно сейчас прихорашиваться. Видишь ли, ей с некоторых пор собственная прическа, аккуратная и вполне симпатичная на взгляд Каджи, перестала нравиться.

Колдунья достала волшебную палочку и, в задумчивости сморщив носик, замерла перед небольшим зеркалом, висевшим на стенке у самого выхода. Отрицать нечего, на трансформацию девочка решилась быстро. Не прошло и минуты, как она коснулась свой макушки кончиком палочки и прошептала еще одно заклинание из ряда тех, которые ей вроде бы, как и рано знать, но разве более старшие блэзкорки откажутся научить, как ими пользоваться, если речь идет (ни много, ни мало!) о красоте и привлекательности своих факультетских соратниц. Нет, естественно, что не откажут, ведь Блэзкор тем и славен, что очень дружен. А в результате, Янкины волосы сейчас, прямо на глазах изумленного Гоши, за считанные секунды выросли сантиметров на тридцать, став волнистыми. Ведьмочке понравилось увиденное в зеркале, особенно после того, как она слегка взлохматила прическу. Но ей тут же приспичило примерять большие солнцезащитные очки, словно их нельзя просто на ходу нацепить на нос. Потом Лекс еще пару минут поправляла тонкую бретельку своего полосатого топика. И проделывала колдунья манипуляции с одеждой настолько сосредоточенно, точно от того, как она будет выглядеть, зависела её жизнь.

Даже терпеливый Каджи уже начал закипать на медленном огне и едва не взорвался, разлетевшись на множество нелицеприятных слов-осколков, когда Янка, оставив в покое бретельку, так же неспешно принялась за джинсовые шортики. Проверила на них, наверное, каждую складочку, где-то чуть поддернув короткую штанину вверх, в других местах поясок на пару миллиметров опустив вниз. Зачем?! Ведь даже Гоше, не притязательному в отношении моды и стиля, было сразу видно и понятно: шортики сидят на подружке, как влитые. Да и не особо куда сдвинулись, после всех затраченных на них усилий. И больше всего Каджи добивало, что Янка откровенно и добродушно усмехалась, наблюдая в зеркале за недовольным отражением друга. Но разве он может уйти, оставив её тут одну? Разумеется, не может! Тем более их продолжавшийся до сих пор трёп о телепатии еще далек от завершения.

— Слушай, Гошка, хочешь, я тебе правду скажу, пока мы в кои-то веки наедине остались? — подзадорила парнишку Лекс, наконец отворачиваясь от зеркала.

— А до этого ты мне, значит, врала напропалую? — Каджи недовольно сморщился, хотя и понимал абсурдность своего предположения. — Ну спасибо тебе, Яночка! За откровенность… хоть и запоздалую.

Колдунья взяла с полочки свой рюкзачок, небрежно забросила его на плечо и ответила с легким смешком:

— Дурачок, да разве ж я осмелюсь тебе врать? Нет, ты мне слишком нравишься для подобных выходок с моей стороны. Просто я тебе не всю правду говорила… Посох не забыл взять? — юноша утвердительно кивнул головой, для наглядности ткнув пальцем в волшебную вещицу, упакованную от любопытных глаз в длинную коробку вместе с метлой «Улёт-13». — Тогда пошли скорее догонять наших хмурых и озабоченных друзей.

— Не наводила бы так долго марафет, не пришлось бы и догонять, — слегка съязвил Гоша, впрочем, без задней мысли обидеть, просто констатировав факт. — Янка, ты и без этих ваших девчоночьих закидонов лучше всех, так зачем было зря время терять? Мне ты нравишься… Особенно, когда всю правду говоришь, без утайки.

— Так вот если говорить откровенно, то мне кажется, что ты, Гоша, выдаешь желаемое за действительное, — ребята неспеша направились к выходу из почти опустевшего вагона. — Да, наверное, прикольно было бы уметь общаться мысленно. Мне иногда лишние уши вокруг нас, будь они даже трижды дружеские или родственные, мешают пооткровенничать с тобой. Но ведь так хочется! А из-за их постоянного присутствия рядом приходится сдерживаться. Зато с помощью телепатии я запросто смогла бы языком молоть для окружающих всё, что угодно, а мысленно говорить конкретно тебе именно то, что хочется прямо сию минуту сказать. Супер! Но нереально…

— Да почему нереально?! — с жаром возмутился Каджи. — Я же тебе уже полчаса втолковываю, что вроде как бы научился читать чужие мысли. Сперва мне показалось, будто это глюки вновь вернулись, но ошибся. А с тобой, когда я решил проверить догадку, мы даже разговаривали. Ведь ты же мне отвечала?

— Ну, это вряд ли… А нереально потому, что подобные способности у магов такая, наверное редкость, что вот я, например, о них вообще ничего не слышала. Даже краем уха! И если всё же предположить, что существует какое-нибудь хитропопое колдовство, позволяющее телепатически болтать, то оно явно не нашего с тобой уровня. Не доросли мы пока до обладания такими крутыми способностями. Тем более что ты утверждаешь, будто они проявились сами собой, словно с неба упали прямо тебе в случайно подставленную горсть, чтоб осчастливить раз и навсегда. Я в сказки не ве-рю! — строго, по слогам произнесла ведьмочка, но словно кошка, играющая с мышкой, тут же хитро подмигнула другу. А уж на перрон и вовсе весело сиганула в прыжке, не утруждая себя тремя шагами по лесенке.

Каджи, продвигавшийся следом за девочкой, застыл от изумления на предпоследней из ступенек. Вот что хочешь, то и думай! Или подружка честно сказала, как и обещала, или она опять забавляется, напуская тумана, да еще наводя в нём тень на плетень. Вон как по-лисьи на него сейчас смотрит снизу вверх, а в глазках искорки лукавые сверкают.

Гоша вздохнул, поскрябал в задумчивости свободной рукой в затылке, поднял ногу, решив всё же спуститься на грешную землю, и… получив чувствительный тычок в спину, пробкой вылетел наружу. Попутно мальчик успел зацепиться рубашкой за кончик какой-то маленькой, но острой железячки, торчавшей из дверки вагона, и разодрал тонкую ткань одежды на боку возле пояса джинсов. Да и сам бок окорябал. А приземлился Каджи и вовсе неудачно, рассадив правое колено о булыжник мостовой. Хорошо хоть, что еще и штаны не порвал для полного счастья.

Мимо потирающего колено Гоши быстро прошмыгнул Гордий Чпок, весело и самодовольно скалящийся. Странно, что он так долго задержался внутри вагона, потому как этот наглец имел дурную привычку везде лезть в первые ряды, чтоб покрасоваться: без разницы, будь то посадка в «Золотой Единорог» или выгрузка, наступление или бегство. Но еще более невероятным выглядело отсутствие рядом с Чпоком свиты из настоящих волшебников.

Из глаз он скрылся в гордом одиночестве, с поразительной ловкостью затерявшись даже среди редких прохожих, правда, успев получить вдогонку Янкино благословение:

— Урод! Чтоб у тебя самого ноги узлом завязались лет на двадцать, — юная колдунья грозно помахала вслед пакостнику сжатым кулачком, но быстро забыв о супостате, склонилась к Каджи, уперев руку в бок и приободряя друга веселой улыбочкой: — Сильно болит? Ничего… Терпи, колдун! Министром магии может станешь. А уж до свадьбы точно заживет твоя болячка! Тем более до неё осталось всего-то ничего.

— Хотя бы это радует, а то я грешным делом подумал, что ничего хорошего меня в ближайшее время не ждет, — мальчик недоуменно уставился на шнуровку кроссовки, невесть когда успевшую развязаться.

Пока он сосредоточенно затягивал новый узелок, хомутал бантик, прятал длинные кончики шнурков внутрь обувки, Лекс продолжала развлекать его успокаивающей болтовней, умудряясь одновременно охватывать крайне широкий спектр тем. Он начался с того, что ему, дескать, пора бы научиться нормально шнурки завязывать, как это умеет делать большинство второкурсников, иначе с третьего могут взашей выгнать. Потом близняшка плавно соскользнула на то, что куда уж Каджи уметь чужие мысли читать, если у него даже с собственной обувкой общего языка не находится. А вот она, мол, хоть и не заморачивается телепатией, но зато всегда «чувствовала» Гошины мысли, да и не его одного. С самого первого момента их знакомства в купе, и даже раньше: когда только впервые увидела мальчишку, готового вот-вот разреветься, на перроне около «Золотого Единорога». И она, Янка, с легкостью читает всю ту ерунду, которая бродит в голове у Каджи, тем более у него каждое слово при напряженном мыслительном процессе на лице написано, а все знаки препинания в глазах, как в зеркале, отражаются. Но это не главное, так как сейчас ее напрягает совершенно другое обстоятельство: сестренкина стервозность (Янка так и сказала!), и неприятное чувство тревожного ожидания приближающейся беды, которое прямо-таки сочится из воздуха Старгорода. Зато вот Чпок, скотина эдакая, девочку, дескать, нисколечко не удивил: каким уродился «умником», таким придурком и в Сумеречные Пределы отправится. И чем быстрее он соберет свои манатки да потопает туда, тем для него же лучше будет. А потому закончился этот пространный спич тем, что Янка, мол, ни за какие коврижки не пригласит на их с Гошей свадьбу ненавистного Гордия с его ватагой настоящих волшебников, надоедливого Тайлера Кинга, противную Хитер Джакетс и злюку Своча Батлера. А уж имя Вомшулда Нотби — Князя Сумрака, как изволят его величать сподвижники по мерзким делам, и подавно в списках гостей не никогда значилось.

На парнишку, краем уха слушающего болтовню подружки, опустилась тень, и голосом Бардера Шейма, одноклассника, с которым они успели и поругаться, и помириться за время обучения на втором курсе Хилкровса, невнятно произнесла, перемежая слова легким чавканьем от поедания очередного пирожка:

— Гоша, как ты… и просил… напоминаю, что… тебе нужно сказать, не… «назад»… а «обратно»!.. Всё, я пошел! Увидимся осенью.

Каджи даже не успел удивиться неожиданному монологу сокурсника-толстячка, ведь он ни о чем подобном его не просил, как всё внимание мальчика переключилось на коробку с посохом и метлой. Она, до этого момента спокойно лежавшая рядом с ногой, вдруг ни с того, ни с сего дернулась, будто ее легонечко пнули, а потом плавно заскользила по булыжной мостовой в направлении Заячьего проспекта. Парнишка бросился на нее, как вратарь на шайбу, в последний миг успев прижать самовольницу к земле. А иначе наверняка пришлось бы гоняться за ней по всей Привокзальной площади, пугая прохожих. Или наоборот рассмешив их до колик в животе. Коробка недовольно дернулась под его ладонью еще разок и смирилась с поражением.