Тьма падет
Шрифт:
– Макс не живет в отеле?
– Нет. Обычно он приезжает на работу. Иногда на выходные остается на ночь, если дел слишком много.
– И долго ехать? – спросил Тристан.
– Около часа в один конец или вроде того. Макс вечно жалуется на трассу М5, говорит, что он проводит там уйму времени.
– А кем работает Ник?
– Он застройщик. Я его в Джесперсе вообще ни разу не видел, только на вечеринках, которые они с Максом устраивали. Макс иногда просит официантов приехать в их дом, чтобы разносить напитки.
– Что это за вечеринки?
– Я был на двух. Оба раза они устраивали маскарад. –
Тристан покачал головой. Он рассматривал протеиновые коктейли как нечто, что нужно просто перетерпеть, а не подавать в изящном стакане, украшенном фруктами. Он молча наблюдал, как Бишоп жадно всасывает коктейль через трубочку.
– Макс и Ник часто устраивают вечеринки?
– Не знаю. Я работал на их летней вечеринке в прошлом году, – ответил Бишоп, утирая ладонью рот. – Еще двое наших ребят тогда поехали со мной, чтобы помочь с подачей еды и напитков.
– И кого туда обычно приглашают?
– В основном там их друзья. Те, что богатые, из местных.
Тристан пролистал галерею в своем телефоне и нашел фотографию с открытия Джесперса – ту, где Макс перерезал красную ленточку.
– Кто-то из этих людей бывал на вечеринках?
Бишоп вгляделся в снимок.
– Это откуда? Фото кажется знакомым.
– Висит на стене у вашего бара.
– А, точно. Я их уже и замечать перестал, так часто я хожу мимо. Я помню вот его, – Бишоп указал на Ноя Хантли. Тристан заставил себя сохранить спокойное лицо.
– А имя его помнишь?
Бишоп поднял глаза вверх и улыбнулся.
– Его зовут Ной. Не уверен, какая у него фамилия, но как-то раз он очень напился и попросил меня и Сэма – это другой официант – сходить с ним на пляж.
– И его точно зовут Ной?
Бишоп кивнул.
– Ага. Он еще пошутил, что мы как раз подходящая пара тварей для его ковчега.
– Умеет он уговаривать, – заметил Тристан. – И как, вы согласились?
– Конечно, нет! Во-первых, это пошло, а во-вторых, мне нужна моя работа, чтобы я и дальше мог платить за университет. Он предложил нам деньги, но я на такое не согласен.
– И сколько он предложил?
– Сто фунтов каждому. У него была наличка в гульфике.
– В гульфике?
– Это был римский бал-маскарад. Ной был одет как Казанова, белые колготки, что-то типа корсажа и маска в стиле Зорро. В тот раз это вообще был популярный костюм.
– А жены Ноя там не было?
– Нет. Он не говорил, что женат.
– На вечеринке вообще были женщины?
– Да, было несколько. Там вообще много разных людей было.
– Ты долго говорил с Ноем? Он не сказал, откуда знает Макса и Ника?
– Он сказал, что вложился в «Джесперс», но потом они выкупили его долю и он занялся более крупными проектами. Ной говорил, что часто вкладывается в недвижимость. По-моему, ему нравилось хвастаться, какой он богатый.
– Ты не сфотографировал вечеринку?
– Нет, мы же работали. Я сделал пару фоток дома, пока мы только все подготавливали. Дом просто чудесный. Там даже есть огромный бассейн с видом на море.
– А они у тебя
с собой на телефоне? – спросил Тристан.– Погоди. – Бишоп достал свой телефон и принялся листать огромный список фотографий. – Вот, держи.
Он повернул телефон к Тристану и показал ему несколько фотографий огромного дома, выполненного в современном стиле. Он стоял на самом краю великолепного пляжа, а неподалеку плескалось море.
– Это что, правда Британия?
– И не говори. Выглядит так, будто это заграница. Макс и Ник живут в самом конце песчаного пляжа. Он длинный, несколько километров, наверное, и там почти никого нет. И домов рядом тоже немного, – рассказывал Бишоп, продолжая листать фотографии.
– Это Макс? – уточник Тристан, когда заметил фотографию крепко сбитого мужчины в бейсболке, снятого со спины. Он руководил парочкой официантов с тележкой, наполненной напитками.
– Ага. Мы тогда как раз все готовили к приходу гостей. А это Ник, – Бишоп указал на высокого мужчину, тоже повернутого спиной к камере. Он стоял под большим белым навесом, расположенным неподалеку от бассейна. У Ника были короткие светло-каштановые волосы, и он был неплохо сложен. На фотографии он как раз снимал с тележки какие-то коробки.
– А других фотографий Ника и Макса у тебя нет? – спросил Тристан.
– Дай проверю. – Теперь он пролистывал фотографии, сделанные внутри большого шатра. Работники разбирали бар и устанавливали на место гигантскую ледяную скульптуру.
– Нашел фотографии пляжа. Перед домом есть песчаная насыпь, что-то вроде дюны. Это туда нас с Сэмом звал Ной. Мне показалось, что он уже бывал в этих дюнах.
– И как он отреагировал, когда вы ему отказали?
– Меня позвал другой гость, но Сэм потом рассказал, что Ной никак не хотел оставить его в покое. В конце концов Сэм сказал ему отвалить нахер, и тогда Ной взбесился, перевернул поднос с напитками и обругал Сэма вдоль и поперек.
– Макс что-нибудь сделал?
– Я не знаю, был ли он вообще рядом. К тому времени вечеринка уже была в самом разгаре, было очень шумно, так что никто ничего и не заметил. Макса больше беспокоило, что люди уходят слишком далеко к пляжу.
– Почему?
– Я снял фото, когда мы ходили на пляж перед вечеринкой, – сказал Бишоп. – Смотри.
Фотография изображала большой пустынный пляж, над которым уже садилось солнце. Прилив отхлынул от берега, обнажая мокрый песок. Слева виднелся большой знак, на котором было написано:
– Макс рассказывал, что у Ника пунктик насчет прилива. Он вечно за ним следит – когда прилив, как далеко уходит вода и все такое. Не осталось ли на пляже людей, потому что это очень опасно – можно крепко застрять в грязи. Пару раз получалось так, что гости напивались и заходили слишком далеко в море, а когда вода начинала прибывать, их чуть не утопило.