Тьма уже внутри

Щеки и лоб вспыхнули, стоило лишь во всех подробностях вспомнить наш с Брановым танец, а затем шею обдало жаром чужого дыхания.

Хотя нет, не чужого все же. Родного. До щемящей боли в груди родного. До щипания в носу и воздушного шара, что распирает ребра изнутри.

— Я уже ничего не понимаю, — покачала головой, кусая губы, — кто ты, кто я… но что-то происходит тут, — приложила я кулак с все еще стиснутой в нем несчастной луковицей к груди. — Надеюсь, мне еще хватает ума не испытывать ложных иллюзий, но… Ян, если я ошибаюсь, и ты… Если я тебе…

Такая смелая в мыслях, на деле я оказалась полным профаном. Уткнувшись перед собой взглядом, мне лишь и оставалось, что сосредоточенно крошить в пальцах луковые чешуйки.

— Не ошибаешься, — прервав гнетущее молчание, наконец ответил Ян, и сердце у меня забилось не то в припадке, не то от радости. — Что-то и правда происходит. Но вчера здесь, с тобой был не я. Вернее, — аспирант отступил на шаг, вернулся к столу и потер ладонью лицо, застонав. — Нет, физически это был я, конечно, а вот в остальном не уверен. Хаос требует свободы, а дать ее я ему не могу. Не имею права. И он отомстит. Слишком уж долго он пробыл взаперти. Он узнал вкус чистой энергии, а значит, всеми силами будет пытаться прорваться снова и снова. Я знаю. Вспомнил, что было там, у завесы.

— Вспомнил? — воскликнула я. — Почему никому не сказал?

— Сказал, — ответил Ян, смутившись на миг, и я презрительно сощурилась.

— Только Сергей и Марта, как самые близкие, в курсе? Что ж, приятно наконец получить хоть долю определенности, кому ты доверяешь, а кому нет.

— Дело не в доверии, — покачал головой аспирант. — Дело во мне, Мика. Я не хотел, чтобы знала именно ты, — Ян втянул побольше воздуха, как перед погружением в ледяную воду. — Я вообще не хотел говорить с тобой.

— О, поверь, скрыть тебе это не удалось.

Злость в груди все выше поднимала голову. И пускай! Злиться куда проще.

— Да я и не пытался, если честно. Уж лучше так, — Ян горько усмехнулся. — Этот Хаос питается мной, моими эмоциями, а ты вызываешь их слишком много. Он распробовал их на вкус, нашел мое слабое место и уже не отступится.

Я замерла. Мне хотелось быть Яну опорой, надёжным плечом. А я слабость. Вот оно как бывает.

— Я не победил его в материи в прошлый раз, — продолжал аспирант, комкая пустой пакет и засовывая его в верхний ящик тумбы со всяким хламом. — Не смог. Потому и не помнил ни черта. Если бы вчера на долю секунды наши с ним сознания не соприкоснулись, я до сих пор бы как дурак брел по подготовленной этой тварью дорожке.

— И куда же эта дорожка ведет, — спросила не без дрожи в голосе. — Не в ад надеюсь?

— К тебе, — не задумываясь, ответил Ян так, словно в ад путешествие на порядок приятнее. — Хаос реагирует на тебя, Мика. Я это чувствую. Да и ты, должно быть, тоже.

Действительно, нечто необъяснимое ощущалось. Тяга к Яну всегда была. Но с недавних пор она сильнее, чем я могла бы сознательно игнорировать. Вернее, я полагала, что эта тяга к нему. На деле же, вполне могло выходить иначе. До тех пор, пока у Хаоса не прорезался голосок, сходила ли я с ума по аспиранту с той же силой?

Ответ был очевиден. И от этой очевидности меня нещадно замутило. Пришлось даже ладонь ко рту прижать, правда, этот жест, вероятнее всего, со стороны напоминал жест крайней степени ужаса.

— Ты его привлекаешь, Мика, — с видимой неохотой выдавил Ян. — Как женщина привлекаешь, если можно так выразиться, конечно.

— Только… его?

Спросила и застыла, не успев даже разобраться, насколько сильно хочу услышать ответ. Но момент истины настал.

Отняв ладонь от лица и пересилив себя, я уставилась на Бранова прямо, не отводя взгляд. Но аспирант в ответ глядел лишь обречённой жалостью и тоской.

— Прости, но я не могу ответить. Я не знаю, Мика. Уже не понимаю где «я», это настоящий «я».

Ян опустил голову, а у меня внутри в эту секунду словно что-то оборвалось. Разбилось.

— Но как же, — нащупала позади кухонную тумбу я и вцепилась онемевшими пальцами. — Ты сказал, что я его привлекаю. Он сам говорил, что я нужна! Но вы же одно…

— Нет! — сверкнул глазами Бранов, повысив голос. — Мы не одно целое! Пока я человек, я буду бороться. Возможно, если Мут и впрямь лишит его части сил, мне удастся сдержать натиск. Дождаться, пока Хаос ослабнет окончательно, и запереть эту энергию навсегда. А возможно, он все равно займет мое место, но тогда это будет уже забота Хранителей равновесия. Правда, я ума не приложу, как они сумеют… Но сейчас, пока есть возможность, я сделаю все, что только смогу, чтобы остаться человеком хотя бы номинально!

Я с трудом протолкнула ком в горле. На удивление слез в глазах и в помине не было.

— Чем я могу помочь?

Прозвучало ровно. Холодно и безучастно.

— Держись от меня подальше, — в тон мне бесцветным голосом выдал аспирант. — Попытайся больше не оставаться со мной наедине. Попроси Оксану, чтобы по возможности была с тобой всегда. Не позволяй мне касаться тебя. Мне нельзя терять контроль ни на секунду.

— Оксана больше не в игре. Она завтра уедет.

— Ты слышала, что я сказал, — непривычно резко гаркнул Бранов. — Если хочешь помочь, делай, как прошу. Иначе, я сам поговорю с Оксаной.

— Вперед, — скрестила я руки на груди, упиваясь невесть откуда взявшимся чувством извращенного самодовольства. — С радостью понаблюдаю, как ты будешь объяснять, почему ей придется таскаться за мной сторожевым цербером.

— Уж поверь, — раздражающе спокойно отозвался аспирант на мой выпад, — фраза «если я слечу с катушек, и решу поразвлечься с твоей подружкой, от нее останется лишь хладный труп» возымеет действие.

Я сглотнула. Нет, страха не было. Только в носу и глазах наконец зажгло. Наверное, я просто чересчур увлеклась и «раздела» ту несчастную луковицу до горьких подштанников. Да. Конечно. Так и есть. Не иначе.

— Прошу, не делай такое лицо, — тихо проговорил Ян. — Я не вижу иного выхода. Уйти я тоже не могу. От беспокойства за тебя я снова могу выкинуть ту штуку с телепортом. Вернее, он выкинет…

— Я все понимаю, не трудись, — взмахом руки остановила я поток бесполезных оправданий. — Лучше так. Потому что если ты вновь пропадешь в материи и станешь книжкой, я не удержусь и прочту тебя от корки до корки.

— Звучит как-то двусмысленно, — улыбнулся Ян.

И от этой фальшивой улыбки внутри вновь будто что-то умерло. Может, надежда?

Я пожала плечами. Да какая разница, как звучит.

— И ведь ни капли сочувствия у нее в глазах, а, — покачал головой Ян, по-прежнему давя искусственную улыбку.

— Вообще ни капельки. Еще и не поленюсь, ксерокопию сделаю. Вдруг чтиво интересным окажется.

Несколько минут мы молча глядели друг на друга со злостью, словно прощаясь, заведомо обещая никогда больше не встречаться, а затем как ни в чем не бывало принялись раскладывать остатки овощей и мяса в холодильнике.

Правда во время всех перемещений я старательно огибала Бранова по широкой дуге. Уж не знаю, какую цель преследовало это мое показательное выступление, но аспирант, видя мои маневры, молчал. Только хмурился рьянее, чем обычно.