Тьма. Том 1 и Том 2

Степан Порфирьевич, наш десятник – милейший человек, если вдуматься! А если вдуматься чуть глубже, то деспот и тиран. Но мы его любили всем десятком. Сколько он наших косяков прикрыл во время службы – не сосчитать. Так что, если скажет копать от стены и до заката, будем копать.

Хотя, конечно, чтобы копать – надо выжить.

А выжить у нас шансов маловато.

Наши орудия били, не переставая. У ребят, наверное, уже стволы дымились. Да и соседние опорники не отставали. Я был уверен: на всей границе, куда пришёлся удар из Тьмы, не было сегодня ни одного идиота, который бы решил экономить боезапас.

Русское царство велико и обильно! И порядок в нём имеется. С тех пор как Рюриковичи перестали грызться промеж собой, и вовсе такой порядок навели, что всё работает как часы. Так что за нашей спиной – почти полмиллиарда населения. И где-то там, в тылу, уже сейчас в три смены готовят новые снаряды, мины и пули.

Нам подвезут всё: боеприпасы, медикаменты, одежду и еду. Нам только запасные жизни никто не подвезёт. И мои сослуживцы могут сколько угодно храбриться. Вот только я знаю, что шансов у нас очень мало. Практически нет.

Потому что в моей голове есть ещё одна жизнь, прожитая совсем в другом мире. И была она гораздо более насыщенной. Да и продлилась больше пяти десятков лет.

Впрочем, этого я никому не рассказывал. И, наверно, не расскажу. Потому что знать об этом необязательно ни друзьям, ни сослуживцам, ни даже моей местной семье.

Пусть я останусь для них обычным мальчиком Федей, который пошёл служить и сгинул на границе с Монгольской Тьмой.

«Впрочем, это в худшем случае!» – сразу же внёс я мысленную поправку.

Шансы выжить были. И я собирался использовать их на полную катушку. Поэтому в моей голове сформировался чёткий план:

1. Выполнить свой долг и убить как можно больше врагов.2. Выжить.3. Поесть.

Завтрак был давно, а обеда в ближайшее время не предвиделось. А значит, третий пункт вовсе не был лишним! Но главное было выполнить первый пункт, чтобы не напрасно исполнять второй и третий. А то, знаете ли, обвинение в дезертирстве и трусости – это такое позорище, которое даже простому вою не простят. Причём всю его оставшуюся жизнь.

Позади, на центральной вышке командного пункта, защёлкали дальнобойные егерские винтовки. Стас, Павел, Пётр и Ерёма сейчас старались выбить из рядов противника тех, кто мог командовать всей этой оравой, катившей на нас из степи.

– Внимание всем! Замечены тёмные! – пробасил сотник в наушнике. – При обнаружении уничтожить любым способом!

У меня как-то сразу вспотели руки. Стало ещё страшней. Тёмные – это бывшие люди. Те, кому особенно не повезло, и их монстры не просто растерзали, а в плен взяли. Бог весть, что там с ними делают во Тьме, но когда они возвращаются – то всецело этой самой Тьме преданы. А уж как заклятиями жарят! Нашим «меченым» и не снилось! Во всяком случае, из тех, кого я видел. Может, в столице, во Владимире, и есть такие же сильные «двусердые»… Но я-то во Владимире не был. А вот про тёмных – и читал, и от других воев слышал. Страшный противник…

Впрочем, удивляться нечему. Логика подсказывала, что они во время нашествия обязательно придут. Куда уж без них. Так что вдох-выдох, успокоиться… И крепче сжать в руках автомат. Новости от сотника – совсем даже не новости.

И только я в это поверил и чуть успокоился, как один из тёмных нанёс удар по нашей заставе.

– Атака кудесника! – успел предупредить сотник. – В укрытия!

Над массой врага сформировался светящийся шар, который, шипя и плюясь, понёсся по воздуху в сторону стен. В последний момент он раскрылся, как смертоносный бутон – и обрушил на наши позиции дождь из острых ледяных снарядов. Для броников и шлемов нестрашно. Но если такой вонзится в плоть, рана будет очень неприятная…

– Вот сука тёмная! – ругнулся Егор, которому прилетело по шлему.

– Не высовывайся! – посоветовал я ему.

– А стрелять как? Жопой? – ехидно уточнил он.

– Если сможешь, жопой и стреляй! – одобрил план действий я.

Мог ли я не оказаться в этот жуткий день здесь, в бывших кайсакских степях?

Мог.

Чисто теоретически, конечно.

Мог бы пойти учиться в пандидактион, получив там высшее образование. И тогда меня от военной службы освободили бы.

Мог бы уплатить рабочий налог, если бы нашёл хорошую работу. И тогда меня тоже от службы освободили бы.

Мог просто быть умнее: получил бы баллы повыше на экзаменах в госгимназии – и попал бы хоть и на службу, но не на границу.

Чего уж там, я мог бы и сам выбрать другое место! В конце концов, вовсе не обязательно именно на границе служить.

Хотя давайте начистоту… На самом деле, с шести лет выбора у меня не было. Просто именно в шесть лет я впервые столкнулся с Андреем Петровичем Рыбаковым. Воспоминания из его жизни ворвались в мой мозг, как цунами… И с тех пор регулярно плескались в моей голове, как бы я ни пытался задраить люки.

Скажем честно: чужие воспоминания в твоей голове – это не слишком приятно. Особенно когда тебе всего шесть лет.

И да, обычно они приходили по ночам, когда я спал. Но беда в том, что Рыбаков, в отличие от мальчика Феди, прожил пятьдесят два года. И прожил их в похожем, но совсем другом мире. Мире, где нет Тьмы. В мире, где Русь прошла долгий путь в окружении человечества куда более многочисленного, чем здесь.

Там у Руси была другая история, другие обычаи и даже другое название. Там всего добивались с помощью науки и технологий, а не с помощью кудесничества. И тот мир, как и воспоминания о нём, казались куда реальней того, что окружало шестилетнего Федю.

Долгих десять лет я жил в двух мирах. В одном я был ребёнком и только пошёл в гимназию, а в другом – молодым военным. В одном я постигал основы физики и химии, а в другом – сначала работал в госорганах, спасая разваливающуюся страну, а потом занимался бизнесом в уже развалившейся стране.

Это, знаете ли, сильно мешает в жизни… Почему? Ну сами представьте… Вы задаёте взрослым странные вопросы. Вы иначе воспринимаете мир. А ещё, против всякой логики – и детской, и попаданческой – мало интересуетесь тем, что происходит вокруг.

Потому что в голове у вас – и без того одна сплошная каша. А вам надо найти в этом сумбуре воспоминаний себя самого. Очень-очень надо!

На вопрос, как называется столица Руси, я на автомате мог ответить: «Москва» – и только потом понять, какую чушь сморозил. Да, конечно, частенько это принимали за шутку… Уж слишком бредовой была даже мысль, что маленький Москов может быть столицей Руси. Но иногда на меня всё же смотрели, как на идиота.

И репутация у меня в школьные годы была тоже… Не самого, в общем, большого умника!