Тьма

– А ты прими стаканчик, – вполне серьезно посоветовал Толик.

– Погоди ты со своим стаканчиком. Дай до места дойти.

– Да вон она, могилка-то! – воскликнул Славка.

– Точно, – поддержал его братец.

– Вон рядом три здоровенных креста торчат. Братьям Милютиным поставлены, – стал рассказывать Славка. – Эти самые Малютины: Петька, Васька и Мишка в пятидесятых годах сколотили банду и грабежами занялись. Однажды они ворвались в местное отделение госбанка, знаете, на Ворошиловской улице, а менты, значится, их снаружи обложили. И как поется в песне: завязалась неравная битва. Милютины были вооружены до зубов. И пистолеты у них имелись, и обрезы… Короче, братьев, а кроме них, почти всех банковских служащих положили в том бою.

– Ну, слышали мы эту историю еще в раннем детстве, – сказал Картошкин. – Ты еще добавь, что последний из братьев, Мишка, вышел из банка с поднятыми руками, вроде сдаваться собирался, а когда подошел вплотную к ментам, взорвал противотанковую гранату, спрятанную за пазухой.

– И погиб, как герой, – добавил Валька.

– Как герой преступного мира, – заметила мамаша.

– И то верно, – поставил точку в этой истории Картошкин.

– Тут много кто похоронен из интересных. Двоюродная сестра Гитлера, Капланка, которая в Ленина стреляла…

– Брехня это все, – пренебрежительно произнес Толик. – Ладно, кончайте трепаться. Пришли. Вот она, могила.

Гроб был поставлен на табуреты, и только сейчас Иван огляделся. Место захоронения малообеспеченных слоев населения города Верхнеоральска представляло собой заросший сорняками пустырь, по большей части усеянный какими-то кочками, как тут же понял Иван, могильными холмиками. Кое-где возле холмиков возвышались облезлые железные пирамидки, увенчанные ржавыми звездами, имелись тут и кресты, по большей части покосившиеся, точно кланяющиеся друг другу. Но в большинстве, на могилах даже не было указано – кто в них лежит, а если когда-то и имелись таблички, то они давным-давно сгнили и превратились в такой же прах, как и те, чьи имена были на них написаны. Лишь три креста, принадлежавших братьям-разбойникам, имели относительно ухоженный вид. Они были выкрашены в голубой цвет, а на перекладинах висели выцветшие бумажные цветы.

– Мы в этой могилке Тольку хотели схоронить, – стала объяснять Ивану мамаша, – а он возьми да оживи.

– Шурик его оживил, – в какой уж раз сообщил Славка.

– Никто меня не оживлял, я сам очнулся! – вновь разъярился Картошкин.

– Будет вам, – миролюбиво сказала мамаша. – Какая разница – кто оживил. Главное, он тут, с нами. Ладно, ребятки. Пора хоронить, а то вот-вот ливанет. Дайте-ка мне сказать словцо.

– Начинай, – разрешил Толик.

– Ладно. – Мамаша откашлялась и вытерла губы. – Сегодня мы хороним Александра… Как там его дальше кликали?

– …Александровича Александрова, – подсказал Картошкин.

– Да. Александра Александровича Александрова. Не знаю уж, истинное ли это его имячко или нет. Откуда он к нам явился – неведомо. Какой он веры – тоже непонятно.

– Как это не понятно? – воскликнул Славка.

– Не встревай, – одернул его Толик. – Пусть мать говорит.

– Да, вера его была не наша, – повторила мамаша. – Поэтому и не пригласили священника, чтобы проводить в последний путь… – Она запнулась.

– Про добрые дела говори, – подсказал Толик.

– Добрые дела?.. Да какие уж тут добрые дела…

– А Тольку оживил, – гнул свое Славка.

– Разве что. Но был он вроде…

– Смотрите! – закричал Славка. – Там, за крестами!..

Все повернули головы в указанном направлении.

– Душа ихняя! – кричал Славка.

Иван вгляделся. За одним из крестов действительно виднелась сгорбленная фигурка. Она явно старалась, чтобы ее не заметили.

– Эй, ты! – крикнул Толик. – Кто бы ты ни был, иди сюда!

Фигурка, казалось, колебалась.

– Славка, приведи! – скомандовал Картошкин.

– Не пойду я…

– Почему это?

– Боюсь.

– Ну и черт с тобой!

Толик почти бегом направился к крестам. Вот он подошел почти вплотную к фигурке, обернулся.

– Да это Дашка! – прокричал он, схватил девушку за руку и потащил к остальным. Вид у Даши был несчастный. Голова повязана черным платочком, в руке букетик полевых цветов.

– Ты чего тут делаешь? – спросила мамаша.

– То же, что и вы. – Девушка старалась вести себя в свойственной ей нагловато-независимой манере, но в глазах ее стояли слезы.

– На похороны, значит, явилась? – язвительно поинтересовался Славка. – А батька твой где? Или тоже за крестом прячется?

– Не знаю я… Не видела его больше.

– Разве дома не была?

– Не была.

– А платочек где взяла? – подозрительно спросил Славка.

– У подружки…

– Чего ты к девчонке привязался?! – разозлилась мамаша. – Где, что?.. Тебе-то какое дело?! Пришел человек проститься, как и ты, между прочим. Так чего же к нему лезть с дурацкими расспросами.

– Я только хотела посмотреть на него в последний раз… – произнесла Даша и зарыдала.

– Ну вот, – обескураженно произнес Толик.

– Ничего. Пускай поплачет. Легче станет. – Мамаша прижала девушку к себе.

– Дальше чего делать-то? – спросил Славка.

– Да? – добавил Валька.

– Чего, чего? Закапывать будем, – отозвался Картошкин. – Давайте прощаться.

А с погодой между тем творилось что-то странное. Свинцовые, клочкастые тучи нависли так низко, что почти касались крестов, стоявших на могилах бандитов Милютиных. Внутри туч, казалось, происходило страшное бурление атмосферных потоков, потому что они непрерывно перемещались, смешивались и вновь распадались на отдельные безобразные фрагменты, которые тут же меняли очертания, становясь еще более ужасными. В этих бушующих глубинах, то тут то там, пробегали призрачные огни, но не молнии, а скорее сполохи небесного пламени, предшествующие, как известно, ужасному катаклизму. Однако ни капли дождя не упало на иссохшую кладбищенскую землю.

Имелась и еще одна странность. Само место, где должно было произойти захоронение, и пространство вокруг него, несмотря на почти ночную тьму, было словно освещено неким неярким призрачным светом неизвестного происхождения. Откуда лился этот свет, из гроба ли, из земли, от окружающих могил, оставалось совершенно непонятным. Да и сами присутствующие не ощущали свечения. Лишь со стороны было хорошо заметно, что люди, словно рыбешки, копошатся на дне аквариума, стоящего в темном углу комнаты.

– Кого это еще черт несет?! – воскликнул Славка, обладавший великолепным зрением.

– Где? – спросил Валька.

– Да вон… – Все посмотрели в ту сторону, куда он указал, однако ничего не увидели.

– Показалось, – заметил Валька.

– Нет, не показалось. Сюда идет. К нам.

– Да и хрен с ним, – недовольно сказал Картошкин. – Пусть себе идет.

– К нам направляется. Может, тоже проститься хочет.

– Давайте закапывать, – потребовал Толик. – Сейчас гроза начнется, а здесь даже спрятаться негде.