То, что не исчезает во времени

Александра Васильевна лежала на спине. Лицо припухшее, руки сложены на груди. Блуждающий взгляд.

— Александра Васильевна, здравствуйте! Я — Алла Сергеевна Смагина, веду ваше дело. Может, помните меня, мы встречались с вами у меня в кабинете. Случай в троллейбусе…

— Помню, — с трудом произнесла Александра Васильевна. — Я же говорила… — она закашлялась, — …что встретимся.

— Вам много нельзя говорить. Я буду спрашивать, а вы можете только кивать или отвечать односложно: да или нет. Хорошо?

— Да, — выдохнула Гергардт. — Только все было в автобусе.

— Это не важно. — Алла не сразу сообразила, что сама перепутала троллейбус с автобусом, но порадовалась, что ее подопечная не потеряла память. — Вы помните, кто на вас напал? Сможете узнать? — Она поднесла ближе фото Кирилла Зубова. — Не торопитесь, внимательно посмотрите.

— Нет, не он напал… А этот уже получил свое… Другой… рядом… — Александра Васильевна собралась с силами и, возбуждаясь, почти выкрикнула: — Вы должны найти мою дочь! Я… как увидела вас… поняла — вы… сможете. Обещайте… — Женщина закрыла глаза, запищал монитор, в палату вбежала дежурная медсестра, за ней врач.

— Всё, всё, выходим.

— Пожалуйста, позвоните, когда ей станет лучше, — попросила Алла и послушно вышла из палаты.

«Обещаю, — мысленно обращаясь к Гергардт, твердо заверила ее Алла. Она в задумчивости спускалась по лестнице. Допрос почти ничего не дал, только всё запуталось, и теперь придется искать еще и дочь потерпевшей. — Неужели она жива? Столько лет прошло. Или это навязчивая идея пострадавшей, то, что ее мучает всю жизнь. И картина эта на стене. Наверняка Гергардт рисовала».

В машине Алла продолжила анализировать разговор, ругая себя:

«Может, не с этого надо было начинать? Сразу спросить, что она хранит в квартире. Отсюда бы, наверное, легче было плясать.

А если Гергардт не выживет?

Так, спокойно, выживет, раз надеется встретиться с дочерью.

Она сказала «другой», выходит, их было двое. Кто? Зубов и Супонин? Нет, Виктор Семенович птица не того полета, чтобы самому идти на дело или стоять на стреме. Конечно, все может быть. Но что я ему предъявлю? Алиса что-то слышала. Смешно. Зубов мертв. Свидетелей их разговора нет. Дамочка напилась, зашла без спроса в кабинет, что-то услышала, потом вышла. Ерунда.

И к биографии Супонина не подкопаешься: «в деяниях, порочащих его, не замечен». В молодости пошел по линии комсомола, оброс связями, потом удачно женился.

Интересно, жена в курсе его дел?

Надо в понедельник нажать на экспертов, чтобы поторопились. Неужели машина сама загорелась? Что-то слишком вовремя. Если эксперты найдут криминал, можно поближе познакомиться с этой семейкой и ее гостями, которые были в тот вечер.

Так, теперь розыск дочери. Где они жили, когда девочка пропала? Надеюсь, уже в этом районе. Поручить Мише? Нет, самой надо».

Алла остановилась у продуктового супермаркета. Набрала Влада.

— Скучаешь?

— А вот и нет.

— Не-е-т?!

— Ну… по тебе, конечно, соскучился… Я тут такой супец сварганил! И еще кое-что. Сюрприз!

— То есть хлеб не надо покупать?

— Конечно, нет. Я сходил в магазин, всё взял. Приезжай быстрее.

— Лечу, — засмеялась Алла.

— Надеюсь, на крыльях любви?

— От сюрприза будет зависеть.

Она отключила телефон и снова встроилась в поток машин. Бывший ее так не баловал.

Олег всё время ворчал, что ее постоянно нет дома и ужин не приготовлен. Этот — самостоятельный.

«Может, мне такой и нужен был? С моей работой… Да кто теперь разберет?! Бывает, что просто время пришло расстаться. Исчерпали друг друга, вот и всё».

Суп, сваренный Владом, оказался вкусным. А сюрприз удивил.

Она по просьбе Влада закрыла глаза, а когда открыла, на столе стоял неуклюжий маленький торт, похожий по форме на квадрат, но одна сторона у него была выше другой.

— Это «Рыжик». Прошу любить и жаловать… повара.

— «Рыжик»? — Торт сразил ее своей неуклюжестью, она растрогалась. — Ты умеешь печь?

— Нет. Это в детстве нас с братом мама учила. Мы были шебутные, беспокойные. Вот она нас и занимала, чтобы не мешали готовить. А потом сами же и ели.

— Понятно.

— Нет, ну я загуглил, конечно, еще…

— А по какому случаю торт? — Алла пришла в себя.

— Сегодня ровно восемнадцать дней, как мы познакомились.

— Да уж, круглая дата. Все равно спасибо, — поблагодарила Алла и, посмотрев на торт, с шутливой иронией добавила: — А тебе не кажется, что он угловат и… темноват?

— Я бы сказал — кругловат и рыжеват.

— Конопат! Когда уже мы начнем его есть?

— Мы будем его не есть, а вкушать. Прямо сейчас, — весело заметил Влад и начал резать торт.

Ночью она прижалась к нему и тихо спросила:

— А ты мне еще торт испечешь?

— А это как вести себя будешь, — прошептал он, закрывая ее губы своими.

Глава 11

Виктор Семенович Супонин уже минут тридцать кружил по своему саду, старательно притаптывая снег возле яблонь, — и зарядка, и свежий воздух. К тому же однообразные движения помогали ему думать, точнее, обдумывать сложившее положение, а оно было не из приятных.

«Я даже предположить не мог, что об этом узнает кто-то еще! И главное — как? Каким образом? Или я перестраховываюсь? В конце концов, действительно могла быть неисправна проводка. И никто не виноват в смерти Кирилла. — Супонин остановился, посмотрел в сторону ворот. — Вроде приехал кто? Нет, показалось, — и перешел к следующей яблони. — Оставим этот легкий вариант. Если машину все-таки взорвали, то это мог сделать только тот, кто был в тот вечер у нас и под каким-либо предлогом выходил на улицу. Хм… Люсик выходил, я сам выходил, потом вообще все вышли в сад. За всеми не уследишь. У Натальи осторожно спросить? У Нины?

Алиска тогда, в кабинете, наверное, всё же что-то слышала. Она? Чушь! Не докажет. Да и как бы она сообразила машину взорвать? А главное — зачем? Конкурента убрать? Эк меня несет в дебри фантазии. Даже если она заметила слежку. Ну и что? Приударить решил Кирилл за ней. Дело молодое, житейское.

А вот подруга у нее — Алиса как-то вскользь упоминала — следователь. Могла она ей что-нибудь рассказать? Даже если так, Алиса мало что слышала. Пара фраз, понятных только посвященным. — Виктор Семенович снял рабочие рукавицы, расстегнул верхнюю пуговицу куртки — жарко. Обдумывать самое главное, ради чего всё и затевалось, ему не хотелось. А надо было. — Что же делать-то теперь без помощника? Самому идти за этой чертовой штуковиной? — Он усмехнулся, представив, как крадется, оглядывается, шарит по квартире, вздрагивая от каждого шороха. — Нет, не царское это дело. Наверное, надо оставить всё до лучших времен и пока никого больше не ввязывать в это дело. Но это только при том раскладе, что Зубов погиб случайно».