То, что ты любил

Они помолчали немного. Драко поглядывал на часы, гадая, когда же начнется целебное действие микстуры.

— Смотри не переборщи, — буркнула Грейнджер, когда он вновь открыл бутылку и влил в себя еще ложку зелья. На сей раз оно было неимоверно горьким, благо, под руку вовремя подвернулся спасительный стакан воды.

— Я думал не только плохое. — Удивительно, как легко постыдная правда открывалась после двух ложек микстуры. — Я вообще не могу не думать о тебе. Грейнджер, ты как заноза, с самого первого курса.

— Еще скажи, что ты меня любишь, — улыбнулась она.

— Нет! — Выкрик получился слишком резким, и Драко вздрогнул от звука собственного голоса. Грейнджер все еще смотрела на него, и рука сама потянулась к ложке.

— Незачем так кричать. Это в некоторой мере даже обидно — что ты так рьяно открещиваешься. Если не любишь, почему тогда не отпускаешь?

— Потому что мне нельзя тебя любить. — Еще одна порция лекарства встала в горле комом, и пришлось снова тянуться за стаканом. — Пойми, ты…

— Грязнокровка, — услужливо напомнила Грейнджер.

— Дело не в этом. — Драко покачал головой. — Твоя кровь ничем не отличалась от моей. Такая же красная.

— Тогда в чем причина?

— Все, что я люблю, погибает, — прошептал он. — Я любил Дигли — и она умерла. Я любил цветы и сад — и их погубили приспешники Лорда. Я любил слушать птиц в саду — не стало ни сада, ни птиц. Я любил Хогвартс, хоть и не признавался в этом. Любил за то, что он мне дал. Хогвартс лежит в руинах. Любовью это не назвать, но я безмерно уважал профессора Снейпа — и где он? Крэбб, мой верный друг — да, друг, и не смотри так на меня — и тот сгорел в Адском Пламени.

Драко стало больно оттого, как на него глядит Грейнджер, и он выпил еще ложку микстуры.

— То, что я люблю, приносит мне боль. То, что я люблю, погибает. Ты погибла, Грейнджер.

Драко вздрогнул и выпил еще.

— Думай, Малфой, я не тороплю тебя.

Секунды ползли, как огромные улитки, и одновременно мчались, как самая скоростная метла. Мысли лениво крутились в голове, но Драко стоило огромных усилий ухватиться хоть за одну.

— Все, что я любил — мертво. И ты мертва, Грейнджер. Получается, что я и тебя любил.

Все вокруг словно замерло, даже стрелка на часах перестала клацать, отмеряя отведенное время. Грейнджер словно светилась изнутри. Она протянула руку к Драко, и он отметил, что не чувствует привычного холода, напротив — от нее разливалось удивительное тепло.

Звон разбитого стекла рассек тишину палаты. Драко повернулся на звук и обнаружил, что завис в воздухе. Его бесчувственное тело лежало на больничной койке, а на полу рассыпались стеклянными брызгами останки стакана.

— Грейнджер, я что, умер? — тихо спросил он.

— Только не паникуй, пожалуйста. — Она улыбнулась. — Я ведь просила, я предупреждала: не переборщи с зельем.

— Я хотел бы дать матери знак. Что я люблю ее, и всегда буду любить.

— Ты сможешь изредка приходить в ее сны, чтобы унять боль.

— Хорошо. — Драко кивнул. — Я попрошу ее посадить розы в память обо мне. Раз уж я умер, пусть оживет то, что я любил.