То время с тобой

— Утром принёс, — говорю я, незаметно придвигая ближе тарелку с творожной запеканкой. Знаю, она её очень любит.

— Роуз, поясни парню, чтобы время не тратил: ни своё, ни твоё, — разворачиваясь, заявляет Элис.

— Что ты имеешь в виду, мам? — хмурится внучка.

Элис Онил упирает руки в бока.

— Тебе уезжать скоро, так что это пустое! — невозмутимо отвечает она, глядя на дочь.

— Что плохого в том, что мы дружим? И ты ведь сама разрешила мне сходить с ним в кино…

На лице Роуз растерянность. Джош вздыхает и смотрит на меня. Я знаю, что ему сложно вступать в спор с женой. Так было всегда. Полагаю их брак держится только благодаря его терпению и готовности уступить.

— А ты не забыла, что всё ещё наказана за опоздание?

Роуз молчит и елозит ложкой по тарелке.

— Милая, ты сходи, если очень уж хочется, — великодушно смягчается Элис, — но объясни ему, что ничего серьёзного между вами нет и не будет.

Она наблюдает за реакцией дочери. Пытается оценить, насколько всё плохо.

— Не пойми неправильно, он красивый мальчик и всё такое, но у тебя голова должна быть другим забита, — она подходит к столу и коротко целует в лоб дочь. — Ни к чему сейчас это, понимаешь, Мелроуз?

Внучка не отрывает взгляд от тарелки, но перестаёт ковырять кашу вилкой.

— Перестань уже давить на неё, — наконец, не выдерживаю я. — Ещё ничего не случилось, а ты раздула целую катастрофу из-за цветов!

— Хватит! — одёргивает Элис. — Взрослый парень дарит цветы и подарки, значит, рассчитывает на что-то. Просто так никто ничего никогда не делает, и ей стоит понимать это!

— Что ты такое говоришь, мама! — Роуз вскакивает со стула. Джош обеспокоенно смотрит на девочку.

— Это просто смешно, — встреваю я. — Ты произносишь такие глупости, Элис!

Но она никого не слушает.

— Роуз, связываться с ним — я тебе не позволю! Хочешь, чтобы он задурил тебе голову? Ты ведь не настолько глупа, чтобы принять всё это, — она кивает в сторону цветов, — за чистую монету?

Глаза Роуз блестят от обиды, и я знаю, что она с трудом сдерживает слёзы. Никогда при матери не плачет, ведь её учили быть сильной и непоколебимой.

— Мне пора, — Элис спокойно берёт сумку с дивана. Ей нет дела до того, что чувствует её дочь. Она хлопает дверью и вскоре уезжает на работу. Вот так всегда, оставляет за собой шлейф из скандалов и обид…

Роуз садится и хватает тарелку с запеканкой. Отец мягко похлопывает её по плечу в знак поддержки и тоже уходит собираться. Я присаживаюсь напротив, беру за руку, и поглаживаю её ладонь. Она сопит, старательно скрывая слёзы и ожесточённо жуёт запеканку — своего рода протест. Последнее время Роуз всё чаще проявляет характер: пока тихо, но кто знает, что будет дальше. Она ведь не железная.

— Мама не права, — мягко говорю я. — Цветы не всегда дарят в корыстных целях…

— Я знаю, — шепчет она. — Что плохого в том, что я нравлюсь ему? Неужели это невозможно?

— Ничего плохого в этом нет, милая. Слушай только своё сердечко. Мама за тебя переживает, и это её право, но давайте не будем драматизировать. Похоже, ей просто сложно принять тот факт, что рядом с тобой появился кто-то ещё.

Роуз обречённо вздыхает, ставит посуду в посудомоечную машину и поднимает с пола сумку с учебниками. Перед уходом она останавливается и крепко меня обнимает. Становится тревожно за мою девочку. Предчувствие урагана впереди не отпускает меня. Этот парень просто так не сдастся, да к тому же Роуз он явно нравится. Она может и не скажет открыто, но я вижу, как они смотрят друг на друга. Это трогает до глубины души…

Не миновать беды, это уж точно, но что-то мне подсказывает, что источником её будет вовсе не наш сосед…

Глава 23

Роуз

Я сижу на уроке истории, совершенно не слушая мистера Бершковича. У меня из головы не выходят слова матери. Они меня сильно задели. Неужели она считает, что я не достойна того, чтобы парень вот так просто мог подарить мне цветы… Я уже написала Картеру, чтобы он прекращал их приносить. В конце концов, зачем мне проблемы дома? Однако неприятный осадок от утреннего разговора не давал мне покоя, и я искренне не могла понять, почему мама так категорична…

Утонув в своих размышлениях, я чуть не схватила неуд по истории, благо вовремя прозвенел спасительный звонок.

— Так-так, и кто это у нас совсем нос повесил? — интересуется Дженна, щёлкая пальцами у меня перед лицом. — Разве не у вас, юная мисс, послезавтра день мать его рождения?

Я улыбаюсь, даже забыла. Забыть о собственном дне рождении. Как нелепо.

— Не вздумайте опаздывать, мы собираемся в шесть.

— Какое время детское, — хмурится Дженна. — Там серьёзно будут все твои родственники?

Мои щёки краснеют.

— Понимаешь, все праздники в нашей семье — это традиция собираться вместе…

— Ненавижу подобные посиделки, — честно признаётся подруга, — какая-нибудь милая старушенция обязательно начнёт таскать тебя за ухо, а чей-нибудь ребёнок будет реветь весь вечер и просить заранее торт.

Я хмыкаю. Ну, всё почти так. У меня чуднЫе родственники в каком-то смысле. Но семья Онил традиции не нарушает, так что мой день рождения — вряд ли станет исключением из правил.

***********

15 ноября я просыпаюсь с хорошим настроением. Сколько бы тебе не было лет, так или иначе, ты в предвкушении ждёшь чего-то особенного от этого дня. Но сегодня дело не только в этом, около шести утра я получаю сообщение, уснуть после которого не могу.

Я перечитываю строчки, наблюдая за красным солнцем, лениво поднимающимся вверх.

Если смотреть в глаза, то только в твои,

Чистые, как слеза, в которых есть целый мир,

Девочка, что была, так рядом и далеко,

Красивая, ангел словно, и хрупкая, как цветок,

Знаешь, тебя прошу, ты оставайся такой,

Искренней, светлой, Роуз, просто самой собой,

Счастье, как летний дождь, так мимолётно оно,

И может, когда не ждёшь, внезапно коснёшься его…

Первые пятнадцать минут я плачу. Моя сентиментальность рвётся наружу. Я просто не могу остановиться и понять, что именно так меня затронуло. Тёплые слова обо мне, или то, как он открыто выражает свои чувства. Всё это так не похоже на дерзкого Картера…