Точка Бифуркации X

Я глубоко вздохнул, стараясь сохранить невозмутимость.

— Услышал вас, Анна Викторовна. Всего доброго, — переборов себя, произнёс я и развернулся, покидая кабинет.

Настроение было такое, что хотелось даже силой забрать свою работу, а затем тыкнуть в лицо этой бессовестной женщине все её дорисовки. Но в голове было чёткое осознание того, что открытый конфликт в такой ситуации только её усугубит, причём не в мою пользу. Да и зачем оно мне надо, если мои демоны могут легко вытащить любую работу без особых усилий? К слову, вместе со всем этим стало любопытно, для чего де Лавальер рисовала все эти исправления на моей работе, если в итоге отказалась что-либо мне демонстрировать?

Вернувшись в коридор, я увидел, что Виктория и Анастасия ждут меня с тревогой на лицах.

— Ну как, что-то получилось? — с надеждой спросила Воронцова.

— Судя по его лицу, нет, — ответила за меня сестра.

— Не время грустить, — пожав плечами, ответил я и, попытавшись улыбнуться, добавил: — Пойдёмте обедать. Еда, она настроение поднимает.

В этот момент из кабинета почти вслед за мной вышла Алиса. Княжна выглядела немного смущённой.

— Ещё раз привет, Лёша. Прости, что стала невольным свидетелем этой сцены, — негромко произнесла Белорецкая.

— Не стоит, Алиса. — кивнул я. — Ты видела меня и в худших ситуациях.

Девушка слегка улыбнулась и опустила взгляд.

— Если у тебя проблемы с математикой, я могла бы помочь, — предложила она следом.

Я на мгновение нахмурился, но затем ответил:

— Спасибо за предложение, но с математикой у меня всё в порядке. Проблемы… с преподавателем.

— Эм… ну ладно. Если что — обращайся.

— Обязательно, — кивнул я и следом спешно завершил разговор. — Рад был увидеться, но мы торопимся. До встречи.

Мы обменялись неловкими улыбками, и Алиса вернулась в кабинет.

* * *

Коридор университета, наполненный мягким светом дневных ламп, был словно пропитан атмосферой вековой мудрости и академической строгости. Тихий гул отдалённых разговоров плыл по сводчатым потолкам, а по стенам, увешанным строгими портретами выдающихся учёных прошлого, скользили тени проходящих студентов. Каждый шаг здесь отзывался лёгким эхом, напоминая о преемственности поколений и незыблемости знаний.

Графиня Анна Викторовна де Лавальер неспешно шагала по ковровой дорожке, расстеленной по мраморному полу. Дойдя до массивной дубовой двери, Анна Викторовна упёрлась взглядом в серую табличку.

Ректор

Василий Андреевич Набоков

Чёрные глянцевые буквы отразили свет ламп, словно подчёркивая важность надписи. Графиня скользнула по табличке коротким взглядом, а затем вежливо постучала. Услышав приглашающий голос, она открыла дверь и шагнула внутрь. В приёмной её встретила молодая девушка-секретарь, сидевшая за аккуратным столом, уставленным стопками бумаг и канцелярскими принадлежностями. Девушка подняла голову и, узнав посетительницу, приветливо улыбнулась.

— Анна Викторовна, добрый день! Василий Андреевич вас ждёт, можете проходить, — сказала она мягким голосом.

Графиня коротко кивнула в знак благодарности и направилась к следующей двери. Пройдя через неё, она оказалась в просторном кабинете ректора. Комната встретила спокойствием: мягкий свет ламп освещал стены, обтянутые тёмной тканью, а за высокими окнами виднелся заснеженный двор университета. За массивным столом из тёмного дерева, заваленным бумагами и книгами, сидел Василий Андреевич Набоков — пожилой мужчина с мудрыми, слегка уставшими глазами и сединой, благородно оттеняющей его тёмные волосы.

— Анна Викторовна, рад вас видеть. Присаживайтесь, пожалуйста, — приветствовал он её, жестом указывая на кресло напротив.

Женщина грациозно заняла место, аккуратно сложив руки на коленях. Её взгляд был сосредоточен и серьёзен, в нём читалась решимость.

— Василий Андреевич, я по поводу Черногвардейцева, — начала она, не теряя времени на формальности.

Мужчина, изучавший в этот момент какие-то документы, поднял глаза и тяжело вздохнул, отложив бумаги в сторону.

— Анна Викторовна, — произнёс он с лёгкой усталостью в голосе, — вы никак не успокоитесь?

Де Лавальер приподняла бровь, выражая лёгкое недоумение.

— А с чего я должна успокаиваться? — спросила графиня с холодной учтивостью. — Этот студент не посещает занятия, на лекциях позволяет себе хамские высказывания, а итоговая контрольная работа показывает результат в два балла. Я пришла известить вас, что не допускаю его к сессии.

Ректор удивлённо нахмурился, подаваясь вперёд и снимая очки.

— Так уж прямо на два балла? Вы уверены? — его голос выражал искреннее недоумение.

— А что вас так удивляет, Василий Андреевич? — слегка раздражённо парировала женщина, скрестив руки на груди.

Мужчина вновь вздохнул, откинувшись на спинку кресла.

— А то, что за успеваемостью этого молодого человека мне, хочешь не хочешь, приходится следить лично, — произнёс он с заметной долей усталости. — Вы хоть знаете, кто о нём справляется?

Графиня слегка откинулась назад, подняв подбородок в жесте, выражающем безразличие.

— Не в курсе, — сухо ответила она.

— Лично Его Высочество Глеб Владимирович, Анна Викторовна, — с нажимом произнёс ректор, пристально глядя на собеседницу. — И знаете, что я вам скажу? Кроме вашего предмета, у молодого князя везде всё отлично.

Де Лавальер вскинула брови, но в глазах промелькнуло лишь холодное безразличие.

— Мне, в целом, глубоко индифферентно, как у него там по другим предметам, — отрезала графиня. — Факт в том, что тёмный демонстрирует полное незнание моей дисциплины.

Ректор изучающе посмотрел на неё, заметив скрытое напряжение в её голосе.

— Анна Викторовна, — начал он мягко, — вы уверены в своих словах? Это серьёзное заявление.

Графиня подняла подбородок ещё выше, выражая непоколебимую твёрдость в своих убеждениях.

— Более чем уверена, — произнесла женщина, потянувшись к своей сумке. — Я вам сейчас даже продемонстрирую.

Де Лавальер начала перебирать стопку бумаг, которую положила перед собой как только села. Затем, протянув руку к своей сумке, стала рыться в ней, недовольно хмурясь и пытаясь найти нужные листы. Следом, внимание женщины вновь сконцентрировалось на бумагах перед её лицом. Разложив их на столе, женщина с удвоенным вниманием стала перебирать работы. Её движения становились всё более нервными и резкими. Хмурясь, графиня листала страницы, пока всё-таки наконец не нашла то, ради чего по сути и пришла в этот кабинет.