Точка Бифуркации XIII

Впрочем, польза всё равно была. Я определённо почувствовал, как стало легче. Пока противник был вынужден отвлекаться на свою защиту, мне наконец удалось полностью развеять чёрный дым в помещении, благодаря чему Максим со Степаном также смогли полноценно включиться в бой, а не просто глупо размахивать в стороне клинком как слепые котята и постоянно отбрасывать от себя подбирающихся к ним сбоку бесов.

Я отметил это краем сознания, но сосредоточился на главном, продолжая анализировать движения Патриарха и выжидая удачный момент. Мой враг не останавливался, его клинок плясал в воздухе, вычерчивая замысловатые дуги. Я позволил ему атаковать, сам смещаясь и предугадывая траекторию ударов. И в тот момент, когда противник сделал новый выпад, мне наконец удалось подловить его — ловкий шаг в сторону, резкое изменение угла атаки и короткий выпад, отчего мой клинок, движимый всей моей яростью, всей накопленной силой, вошёл в грудь Светлицкого.

Ну как «вошёл»… Остриё артефактного оружия с глухим звоном просто отскочило от кожи Патриарха, будто мой клинок наткнулся не на плоть, а на закалённую броню. В тот же миг на его пальце вспыхнул яркой вспышкой большой камень, оставляя после себя лишь слабое мерцание и следы копоти на коже. Минус один артефакт.

Судя по тому, как злобно вспыхнули глаза Патриарха, случившееся ему явно не понравилось, потому что уже в следующую секунду он сорвался на меня словно бешеный лев, абсолютно не считаясь с собственной защитой. В его движениях появилась жуткая, необузданная агрессия — больше не выверенные выпады, не методичное давление, а хаотичный, смертоносный вихрь атак. Я резко отшатнулся, не успев даже вздохнуть. Уворот! Шаг в сторону! Уклон! Попытка контратаки — тщетная, блок! Снова шаг в сторону, опять уклон. Демон преследовал меня с неутомимой настойчивостью, а его лицо, искажённое гримасой ярости, теперь казалось совершенно нечеловеческим.

Мои мышцы напряглись до предела, а пот по лбу уже тёк ручьями. Я чувствовал, как пространство вокруг нас будто сжимается, стены словно стали ближе, а воздух — тяжелее. Затхлая, тёмная комната с низким потолком и массивными колоннами, поддерживающими своды, теперь стала казаться смертельной ловушкой. Пыльные каменные стены покрыты трещинами, кое-где остались потёки крови — чьи-то засохшие следы с прошлых сражений. Едва уловимые всполохи магии, мерцающие в воздухе после каждого столкновения артефактных клинков, освещали помещение неровными бликами, превращая тени на полу в какую-то жуткую картину.

Я отчётливо видел, как мои удары попадают в цель — ещё один резкий выпад, и клинок разрезает воздух, цепляя горло противника. Кровь? Нет! Он даже не поморщился — снова ослепительная вспышка, ещё один артефакт сгорел. Чёрт, да сколько же у него этих проклятых камней?!

Таким образом уклоняясь и уходя в сторону, я сумел ещё как минимум один раз достать горло противника, а также отметил две успешные атаки своих друзей, но Светлицкому всё было нипочём. Ещё несколько сгоревших артефактов на теле врага — и всё. Я уже не успевал считать, сколько защитных реликвий он потерял. Казалось, что чем больше их уничтожалось, тем яростнее он становился.

Но затем всё же произошёл перелом — последний удар, доставшийся Патриарху от сделавшего резкий выпад Степана, наконец-то пустил ему первую кровь. Клинок пробил плечо противника насквозь, и на серую каменную плиту закапала тёмная, густая жидкость. Но радоваться было рано. Лидера мятежников это не только не остановило, но даже и не замедлило — демон крутил клинком, абсолютно не замечая травмы, и это не могло не напрягать.

— Руки ему руби! — донеслось со стороны Максима. Его голос был полон злобы и отчаяния.

Только вот исполнить сказанное оказалось труднее, чем думалось. В тот же миг тело демона размылось в пространстве — жуткое зрелище, будто он растворялся в воздухе, становясь смазанной тенью, чтобы через мгновение появиться где-то в стороне. Скорость и непредсказуемость его перемещения вызвала во мне нешуточную тревогу, почти граничащую с паникой. Я едва успел развернуться, когда краем зрения заметил, как неожиданно повалился на пол Степан, придерживая рану на животе — наши артефакты также попрощались с нами в этом бою.

— Ах ты сука! — взревел Аверин, его гнев был почти осязаем, когда он бросился на демона, размахивая мечом.

Бой продолжался. Минуты текли, будто растягиваясь в бесконечность, кровь была повсюду. Измазаны ею были абсолютно все: и я, с ранами на левом плече и на груди, и Максим, с полосой через всё лицо, где его едва не достал один из ударов демона. Моё дыхание стало тяжёлым, а руки уже давно дрожали от напряжения. У меня сгорели целых два артефакта — подаренный Меншиковой и тот, что сделал когда-то себе сам. Пришлось пожертвовать ими, когда бес срывался на друзей. У Максима и Степана — по одному. Последнего, к слову, пришлось приказать в срочном порядке отсюда эвакуировать — пользы от Астапова в бою уже не было, а погибнуть от банальной потери крови я ему позволить не мог.

В эти минуты я страстно жалел, что не обвешал себя и товарищей такими полезными камнями с ног до головы…

Но больше всего всё-таки досталось самому Патриарху: у него по локоть отсутствовала левая рука, была пробита грудь и шея, имелось несколько глубоких ран в животе и даже вытек один глаз. Мешало ли это Светлицкому вертеться между нами словно вошь на гребешке и продолжать эффективно сражаться? Нет. Пока мы терпели боль, превозмогали и пытались отсечь ублюдку ещё одну конечность, он и не думал уставать и переживать о какой-то там потере крови. Его движения не замедлялись, он не ослабевал. Лидер мятежников всё ещё кружил вокруг нас, уворачиваясь от атак и отвечая резкими, убийственными ударами.

В этот момент я понял главное: в этом бою нам не дадут победить обычными методами. Враг не был просто одержимым человеком. Он был чем-то совершенно иным, доселе неведомым. Это существо не должно было существовать в нашем мире. Но оно существовало. И оно было сильнее нас.

Глава 3

Внезапно, дверь в помещение с силой распахнулась, ударившись о стену, и внутрь ворвался отряд из десятка одарённых. Ледяные наросты, созданные Алисой и намертво блокировавшие вход, куда-то бесследно исчезли. С клинками наперевес, разбегаясь по обе стороны от двери, бойцы слаженным строем растекались по помещению, окружая нашу замершую при их появлении тройку. Вслед за своими людьми внутрь вошёл и сам Белорецкий — высокий, статный, с холодным, строгим взглядом, цепко изучающим обстановку.

Появление такой подмоги — серьёзный перевес в нашу сторону, и враг это хорошо понимал. Светлицкий, правда, даже на мгновение не запаниковал, а только лишь недовольно дёрнул щекой, сложив губы в одну тонкую линию.

На секунды в зале воцарилась гробовая тишина. Евгений Константинович уставился в лицо одержимому Патриарху и следом гневно сощурился. В следующий миг от князя в сторону Светлицкого пошла мощная волна энергии его стихии. Одновременно с этим, ещё одна волна стала расходиться от него полукругом, очень быстро, буквально на глазах, затягивая все стены, а затем наверняка и окна в помещении толстым слоем льда. Сила Белорецкого очень впечатляла и не могла не вызывать уважение. Температура в помещении также стремительно падала.

Не теряя времени, пока враг отвлёкся на новые вводные, я шагнул вперёд, делая резкий выпад в сторону Патриарха, желая наконец закончить эту историю. Но противник, увы, оставался начеку. Его движения были хищными, плавными, а реакция — молниеносной. Наверняка уже ощущая на себе силу вытянувших в его сторону рук одарённых, демон в какой-то момент вновь размазался в пространстве и скользнул в сторону ближайшего окна.

Похоже, Светлицкий не оценил перспективы остаться в ледяной ловушке ослабленным и без артефактов наедине со столькими противниками.