«Точка бифуркации»

Отец пожал плечами.

– В любом случае, Корф с Дубасовым добивались как раз такого результата. Они рассчитывали, что англичане, получив демонстративный щелчок по носу, съедут с катушек и двинутся на Балтику – наказывать возомнивших о себе русских.

– … что они и сделали. – я засунул сложенную газету за отворот шинели. – Нисколько не сомневался, что барон владеет высоким искусством провокации ничуть не хуже, чем шпагой. Что ж, теперь слово за броненосцами Бутакова.

– И за Никоновым с его «особой минной дивизией». – кивнул отец. – Ну ладно, об этом мы ещё успеем поговорить. А сейчас, поехали, я тебе кое-что покажу!

И махнул рукой, подзывая извозчика.

Огромное веретено было словно поймано в гигантскую сеть,– на тросах, прицепленных к этой сети, висела длинная, в две трети протяжённости несущего корпуса, решётчатая ферма. С одной стороны на ней были закреплены жёлтые этажерчатые крылышки, а с другой – пара медленно вращающихся пропеллеров футов двадцати в поперечнике. Примерно посредине фермы темнел неразличимый с такого расстояния механизм, от которого к пропеллерам расходились почти невидимые полоски приводных ремней. Из недр механизма вниз и назад торчала коленчатая, плюющаяся чёрным дымом труба, а перед ним скорчились на сиденьях две человеческие фигурки. Толпа на краю огромной лужайки то и дело разражалась рукоплесканиями криками восторга. Вверх летели шляпки и котелки; дамы рассматривали летучую невидаль в лорнеты и прихваченные с собой театральные бинокли.

– Перед вами, леди и джентльмены, управляемый аэростат, построенный по конструкции французского инженера Гэбриэля Иона, ученика изобретателя этого типа воздушных кораблей, Анри Жиффара. – объяснял офицер. Был он в форме мичмана королевского флота; интонации и некоторая скука в голое выдавала, что речь была заучена наизусть и повторялась уже не в первый, да, пожалуй и не в третий раз. – Аппарат приводится в движение компактной паровой машиной, тоже созданной по чертежам Иона и доработанной конструкторами фирмы «Виккерс». Это новейшая система тройного расширения. Пар, пройдя через первый, малый цилиндр, пар поступает во второй, средний, а затем в третий, самый крупный. Потом по трубе пар попадает в конденсатор, где охлаждался и конденсируется, чтобы снова вернуться в котел. Таким образом, паровой агрегат действует по замкнутому циклу, что безусловно, выгодно для воздушного корабля – не приходится таскать с собой лишний запас воды для котла. Сам котёл трубчатого типа отапливается нефтью, распыляемой в топке из особых

форсунок. Нефть в топку подаётся насосом, а воздух – вентилятором. И тот и другой приводятся в действие вспомогательным приводом от паровой машины.

– Я слышал, Ион предлагал своё изобретение русским? – спросил молодой человек – скорее мальчик, лет пятнадцати. Стройный, светловолосый, с привлекательными чертами лица, он щеголял в тёмно-синей куртке, расшитой витыми шнурами – знающий человек без труда узнал бы в этом наряде униформу военного класса Харроу, одной из старейших в Англии частных школ.

– Так и есть. – мужчина, к которому он обращался, солидно кивнул. Был он крепко сложён, с овальным лицом, главное украшение которого помимо высокого лба составляли пышные, «бисмарковские» усы. Над этими усами нередко подшучивали газетные писаки – из тех, что специализировались на политической хронике, новостях из Парламента и многочисленных министерство Соединённого королевства. Уж они-то с первого взгляда бы узнали и сэра Рэндольфа Генри Спенсера Черчилля, в недавнем прошлом министра по делам Индии в кабинете лорда маркиза Солсбери. Сейчас лорд Рэндольф был одет в охотничий костюм из клетчатого твида – загородная увеселительная прогулка вполне это допускала.

– Всё верно. – повторил он, обращаясь к сыну. – Наши эмиссары переманили изобретателя из России вместе с его идеями. Хотя, надо признать, русские сами виноваты – они затравили Иона бесконечными придирками, а потом поставили ему перерасход средств. Как будто технические новинки в подобной области могут обходиться дёшево!

– Но ведь русские сейчас лидируют в воздухоплавании, не так ли? – спросил молодой человек. – Газеты писали о демонстрационных полётах их управляемых аэростатов новейшей конструкции во Франции. К тому же, эти слухи о том, что наш «Инфлексибл» был потоплен именно бомбами с русских воздушных кораблей!

– Слухи нередко врут. – сэр Рэндольф поморщился. – То есть русские воздухоплаватели действительно попали в броненосец одной или двумя бомбами и нанесли ему некоторые повреждения, но на дно "Инфлексибл» ушёл после таранного удара русского крейсера. Скажу тебе больше, Уинстон: недавняя диверсия на Спитхэдском рейде, стоившая Англии двух новейших броненосцев, тоже не обошлась без их участия, что бы ни говорили всякие фантазёры насчёт минных катеров. Хотим мы этого или нет - но воздушные корабли рано или поздно станут грозной силой как на морском, так и на сухопутном театрах военных действий...

Лорд Рэндольф помахал тростью. От группки военных держащихся в стороне от наблюдавших за полётами зевак, отделился морской офицер.

– Познакомься, это лейтенант Чарльз Оушенборо из Королевского Флота.
– представил моряка сэр Рэндольф. – Чарльз, это мой сын Уинстон.

Последовали вежливые кивки и обмен рукопожатиями.

– Надеюсь, вы всё приготовили?

Разумеется, сэр Рэндольф. – подтвердил лейтенант. Через полчаса из эллинга выведут второй аэростат, и ваш сын сможет занять на нём место.

– Благодарю, Чарльз, я знал, что на вас можно положиться. – ответил сэр Рэндольф и, дождавшись, когда офицер отойдёт, обратился к сыну – изрядно, надо сказать, удивлённому.

– Тётушка, леди Родни рассказала, что ты как-то говорил ей: «Если бы у меня было две жизни, я бы одну прожил солдатом, а другую политиком. Но поскольку в мое время войны не предвидится, я стану политиком».

– Верно, было такое. – кивнул молодой человек. – Три месяца назад, когда я гостил у неё в поместье во время летних каникул…

– Должен сказать, Уинстон, что ты тогда ошибся. – сэр Рэндольф словно не заметил попытки сына возразить. – Впрочем, это не твоя вина, на тот момент любому могло бы так показаться. Но теперь жизнь меняется слишком быстро, грядёт война, и не с какими-нибудь зулусами или афганскими горцами, а с самым страшным врагом, который когда-либо бросал вызов Британии.

– Вы снова о России, отец? – Уинстон удивлённо поднял брови. – Но даже если сэру Хорнби надоест отстаиваться в гавани и он двинет свои броненосцы на Балтику – я-то смогу разве что сопереживать нашим морякам, изучая ход боевых действий по газетам. Царь Александр признает своё поражение задолго до того, как я окончу Харроу.

– В пятьдесят четвёртом кое-кто тоже полагал, что десант в Крым, и уж, тем более, военные экспедиции на Балтику, в Белое море и на Камчатку окажутся лёгкими прогулками.

– Но мы в итоге победили!

Лорд Рэндольф покачал головой.

– Это как сказать. Одержали несколько не слишком значительных побед в Крыму, за которые заплатили огромную цену в английском золоте и английских жизнях, заставили русских принять унизительные условия мира, от которых они отказались спустя двадцать два года. А балтийская кампания и экспедиция на Камчатку вообще закончились позорнейшими провалами!